В теле сразу прибавилось сил, я быстро высвободилась из рук ненавистного врага, отползла в другую часть тесной темницы и следом ощутила стыд. Если так легко позволила к себе притронуться за обычную воду, то жестокому королю не составит труда сломить настолько хрупкую волю.
Градос же с удовлетворением отметил мою растерянность:
— Не переживай из-за пустяков, моя Милли… — Нежно протянул он, снова приближаясь и запрещая отодвинуться, уложив одну руку на стену за моей спиной. Сладковатый миндаль, запах его тела, завладел обонянием, вызывая острый приступ тошноты. — Я умею ждать и не стану склонять тебя силой к чему бы то ни было.
С надеждой посмотрела в светло-салатовые глаза Градоса «может, он не так плох? — промелькнула мысль в голове — Может…»
— Нет, — насмешливо добавил король, — Даже не думай. Я не отпущу тебя, наивное дитя. — Он небрежно коснулся моего подбородка, рассматривая черты лица, глаза. — Ты очень гордая, Миллиора, это будет сложным испытанием для тебя, но, всё же, я озвучу свой вопрос, хоть и вижу, что к правильному ответу пока ещё не готова. — Градос помедлил и кивнул воинам, чтобы те отошли немного подальше. Затем снова повернулся ко мне, склоняясь ещё ниже. — Ты отречёшься от клятв верности Эрбосу? Дашь их мне после этого? Станешь матерью моего ребёнка? Взамен я сделаю тебя своей королевой, если родишь мне Альхандру. Не думай, что я не могу быть добрым и ласковым мужем. Ты будешь иметь всё самое лучшее в этом мире. Наши дети будут всегда рядом с тобой, не стану отрывать их от матери. А я согрею твоё сердце если не любовью, то страстью… Если захочешь, после рождения девочки и вовсе больше не стану настаивать на близости, — Феец склонился к самой моей шее, заставляя вжаться в камень, практически срастаясь с ним, провёл влажными, теплыми губами по нежной коже, которую уже покалывало от магии воздействия. Он дурманил меня и это точно ему удавалось. Градос владел даром внушать, хоть и не очень сильным. Но этого хватило, чтобы внизу живота зажглось ненавистное желание к врагу.
— Нет! — Оттолкнула его, упираясь обеими руками в мужскую широкую грудь. — Я умру тут, но не соглашусь влачить столь ужасное существование, Градос Сактин. А магией или роскошью никогда тебе не добиться истинного чувства. Никто и никогда не полюбит такого как ты! Никогда!
Лицо фейца словно окаменело изначально, стало бледным, а губы сжались в одну тонкую линию. Градос был очень зол, но злоба эта таилась внутри, не давая понять его самых сокровенных слабостей. Он только резко поднялся и взял ведро с водой, из которого ещё недавно черпал для меня воду, чтобы напоить. Конечно, он его хотел забрать… этого стоило ожидать, меня начнут мучить голодом и жаждой. И к этому была уже готова, как и принять мучительную смерть, если родные не сумеют вовремя меня вызволить.
— Ты смердишь человечиной, умойся! — Только и успела расслышать, прежде, чем на меня обрушился резкий холодный поток.
Дыхание перехватило от неожиданности, холода и возмущения, я и не поняла откуда взялось столько сил, но резко поднялась и бросилась на короля Мидера со звериным рыком и кулаками. Хотелось хотя бы раз его ударить, использовать ногтями безупречное, но отвратительное лицо, наказать за все те беды, которые он принес своим существованием в мир людей и не только. Но цепи рванули меня назад, не давая выйти за пределы камеры, куда уже спешно отступил Градос. Его жёлтые глаза полыхали удовольствием от того, как сильно смог разозлить свою пленницу. Градос хищно улыбнулся, хоть я его и заметно удивила своей реакцией.
— Будет интересно, — задумчиво протянул он. — Я дам тебе время на раздумья, Миллиора. Надеюсь, ты примешь по итогу разумное решение. — Затем он подозвал своих воинов и стал раздавать им распоряжения прямо при мне, чтобы знала, какие испытания предстоит испробовать на вкус. — Не давать ни пить ни есть, ни даже спать. Будете караулить сменяясь с товарищами. Когда она сломается полностью, позовёте меня лично.
— Мой король, — обратился один из гвардейцев. — Рядом есть пыточная камера, — намекнул он, от чего по моему телу медленно пополз ужас. «Только не это — пронеслась следом мысль, — От боли можно пообещать всё, что угодно. И кому угодно. Её мне не выдержать».
Градос резко посмотрел на меня, сжавшуюся от холода, мокрую, хоть и смотрящую на него со злобой тысячи гарпий, король точно знал, что этот способ приведёт его к быстрой победе, затем, злобно глянул на гвардейца, предложившего «быстрый путь» достижения цели.
— Не сметь трогать и пальцем, — в итоге отдал приказ он грозно, от чего даже второй из гвардейцев боязливо отступил назад, пугаясь вспыльчивой ярости своего короля. — Если я узнаю, что вы хотя бы на неё смотрели без надобности, будете мертвы. Так и знайте.
— Прошу простить, Ваше Величество. — Склонился перед Градосом провинившийся гвардеец. — Будет исполнено каждое ваше слово, не более.
Градос слабо качнул головой, мазнул снова по мне спешным взглядом и отправился прочь, оставляя своих верных псов сторожить ценную добычу.
Светлый силуэт мужчины в белой, расшитой золотом мантии удалялся по уже освещённым сполна факелами коридорам довольно быстро. Словно жестокий правитель боялся передумать и спешил покинуть место моих истязаний поскорее. Или же он вспоминал тут о своих пытках? Этого узнать не могла, но знала точно лишь одно — мне предстояло осилить долгий и мучительный путь, но мои муж, отец, мать и брат обязательно найдут способ меня освободить. Я знала силу любви Эрбоса и понимала, если будет необходимо, он разберёт этот замок по кирпичикам, чтобы добраться до меня. Он жив, а значит обязательно освободит меня. Эта надежда и придавала сил перед грядущими муками.
* * *
Дни, или ночи… всё смешалось. Часы скомкались в пространстве между реальностью и сном. Мне не давали даже прислониться к стене, чтобы поспать минуту, а когда начинала заваливаться на пол, обливали холодной водой «для бодрости». Озноб и холод пропитали саму душу, пробираясь в самые её глубокие уголки. Голод и жажда стали постоянными спутниками, но сильное и выносливое фейское тело не хотело сдаваться, хотя я уже сама желала вечного забвения. Надежда умирала во мне всё больше.
Цепи снова жалобно брякнули и, вздрогнув, я проснулась. Снова случайно уснула сидя у стены. Запястья одновременно болели и чесались под металлом тяжёлых кандалов.
— Я выдержу это. Выдержу, — стала успокаивать сама себя тихо, ведь внутри уже понимала, что ещё немного и сломаюсь.
— Не спать!— рявкнул снова мне гвардеец у двери решётки, когда заметил, что опять прикрываю глаза, чтобы хоть на минуту забыться во сне, которого меня лишали слишком долго, ровно как еды и питья.
Я снова дёрнулась всем телом от низкого голоса, который уже казался вымыслом. Дурным сном. На мне было всё то же истерзанное серое платье, что едва прикрывало тело и больше напоминало лохмотья, а костяшки пальцев оставались сбиты до крови. Я не могла исцелить себя, не могла воспользоваться магией. Путы ловца обеспечивали всем пленникам короля ужасную участь. Жизнь без магии и без возможности пользоваться способностями, для чистокровных наверняка была хуже любого наказания. Я же выросла в облике человека и знала другие способы борьбы. Ещё несколько дней назад, мне казалось, что выход есть, что я непременно могу найти лазейку, и мы с мужем воссоединимся. В глубинах души во мне теплилась надежда, что родные и любимый найдут способ освободить меня. Бывали минуты, когда я чётко слышала шаги Эрбоса в коридорах темниц. Мне мерещилось, что он пришёл за мной. Но это был лишь мираж.
Сегодня я окончательно осознала, что меня не спасёт ничто. Даже Эрбос не сможет этого сделать. Мои родные не пробьются сюда, скованные клятвами верности королю. Пришло время взглянуть неприглядной правде в глаза: либо я погибну прямо тут ужасной смертью, либо соглашусь с условиями Градоса Сактина. И по-правде говоря, первый вариант выглядел гораздо заманчивее, учитывая, что ожидать долго не придётся. Меня уже часто мучили видения, а голова кружилась настолько, что сознание бесконтрольно проваливалось в обмороки. Тогда стражники начинали трясти изо всех сил пока не очнусь, но это лишь на время отрезвляло.
Я видела в прорезях их металлических шлемов тревожные взгляды. Однако, эти глаза боялись не за меня, а за то, как стойко я держусь. Гвардейцы опасались, что моя воля окажется сильнее тела, что я в конце концов, погибну, и тогда, они получат наказание от своего новоизбранного правителя.
Я и сама готовилась к такому исходу, пока караульные сменяли друг друга в который раз. Теперь меня пришли будить и смотреть на мучения две высокие сильные девушки фейри в броне и закрывающих их лица шлемах. Длинные красивые мечи, покоились в их ножнах за спинами. Все, как и всегда, за исключением того, что это были девушки.
Я засыпала, а они меня будили, обливая ледяной водой. Иногда я даже успевала облизать мокрые губы, прежде, чем влага окончательно сползёт по исхудавшему телу на пол. Это немного облегчало участь. Немного.
В какой-то момент, все погасло для меня. В последний раз успела только потянуть за нити обещаний с Эрбосом, прощаясь. Не знала, почувствует ли он столь слабые порывы достучаться до него, но знала лишь одно — мой час пришёл. Слишком легко стало дышать, а сердце наполнилось блаженством. Ласковая зелёная трава под ногами манила бежать по ней босиком, а впереди я чётко рассмотрела два мужских силуэта. Мой отец, немного удивлённый, но такой же, каким я его помнила в день его смерти, только абсолютно здоровый и широко улыбающийся Дорн, стояли напротив поместья в котором выросла. Они шли ко мне, а я, сделав шаг навстречу, не могла преодолеть некую незримую стену.
— Папа? — только и сумела выдавить из себя сипло, когда отец и друг подошли ближе сами. — Дорн? Как вы тут оказались? — Я осмотрелась и осознала, наконец, что больше нет вокруг тюремных прутьев, тьмы и сырости.
— Возьми мою руку, Милли, — предложил Дорн свою ладонь, широко улыбаясь. — Теперь мы сможем быть вместе. Навсегда. Я избавлю от боли, идём со мной.