Сам того не заметив, я уснул. Похоже, надолго, потому что солнце больше не заглядывало в окно. Идиот. На лестнице послышались голоса, в коридоре скрипнул паркет под приближающимися немного шаркающими шагами. Я в ужасе отпрыгнул от кровати, повернулся вокруг своей оси, и дверь распахнулась.
Вивиан отпрянула, увидев меня, прижала ладони к губам, а я остолбенел на месте, как тот бедный лис, когда отец взял его на прицел. Я посмотрел на окно, на дверь, подумал залезть под кровать, свернуться там калачиком, закрыть глаза и дождаться, пока все это исчезнет и никто не станет меня искать.
Вивиан закрыла за собой дверь и повернулась. Я дышал так быстро, что перед глазами забегали огоньки. Она никогда не была настолько прекрасной, настолько королевой, как тогда, в синем жакете, со светлыми волосами, а я никогда не чувствовал себя глупее, грязнее, как сержант Гарсия.
— Что ты тут делаешь? — спросила она.
Я видел, что Вивиан в ярости, к тому же она говорила таким спокойным хриплым голосом, что стало только страшнее.
Я что-то проворчал, свирепо помигал, снова повернулся кругом. Она подошла, взяла меня за руку и немного потрясла:
— Ты нарушил клятву.
И тут я взорвался:
— Нет! Ты сама меня бросила! Это ты предательница!
Она закусила губу, отчего та побелела, затем Вивиан прошла мимо и посмотрела в окно. Ее мать работала на крохотном огороде у дома, Вивиан помахала мне, чтобы я говорил тише.
— Я оставила тебе письмо. Объяснила, что нам пришлось уехать в Париж раньше, чем предполагалось.
Конечно же, я просто стоял там как идиот и не мог признаться, что так и не прочел ее послание. Поэтому начал выдумывать всякое, и, очевидно, так и не преуспел во лжи.
— Я его не нашел.
— А чечевицу ты нашел?
Я размышлял на всех скоростях, черт, как же сложно врать.
— Чечевицу да, но не письмо.
Вивиан подошла ко мне, почти дрожа. Опустив глаза, я увидел, что от ярости она сжала левую ладонь в кулак и — странное дело — правую оставила болтаться.
— Я запретила искать меня.
— Но я хотел повидаться.
— Я сама за тобой приду. Ты должен ждать! Ты обещал, грязный лгун!
— Сама ты грязная лгунья! Кстати, где твой хваленый замок, а? Тот, с меняющимися комнатами и матрасами, полными солнечного горошка?
— Да вот он! — крикнула она, широко разведя руками. — Ты еще не понял? — Она взглянула в окно и продолжила тише, но с той же яростью: — Все здесь, вокруг! Ты не видишь, потому что разрушил чары своим приходом. Как только ты взглянул на мой замок, все стало обычным.
Я умолк, чувствуя себя действительно жалким. Это правда, она предупреждала. Во всем, что она говорила, прослеживалась логика.
— Но ты же королева, — пробормотал я. — Ты могла бы…
— Все кончено. Я стала самой обыкновенной, как все. Просто девчонка. Чары рассеялись. Теперь возвращайся домой. Это конец.
Я возразил, что для меня она навсегда останется королевой. Вивиан злобно расхохоталась и ответила, что если я так думаю, то вправду ни черта не понял.
Я попытался подойти к ней, но она отпрыгнула, отчего я сильно напугался. К счастью, у Вивиан не оказалось под рукой ружья, потому что, думаю, она застрелила бы меня на месте.
— Ты придешь повидаться со мной? — спросил я. Вивиан лишь опустила глаза, покачала головой и повторила:
— Иди домой.
Она исчезла в своей роскошной ванной и заперлась.
Я вышел через входную дверь и тут же направился к Матти. Конечно, было грустно. Но в каком-то смысле мне полегчало. Вивиан написала письмо, в котором предупреждала, что уедет, она не бросила меня. Я сам все испортил, разорвав конверт, а если бы не сделал этого, то смог бы попросить Матти прочесть мне содержимое чуть позже. Тогда я не пошел бы в замок, не разрушил бы его своим взглядом, от которого магия исчезла. Все это я принимал: лучше уж ничего не знать, чем требовать от мозга понять что-то, что он понять не может. Это я предал Вивиан, а не наоборот. Мне полегчало от мысли, что все случилось по моей вине, я к этому уже давно привык и чувствовал себя комфортно, словно в старой пижаме из зеленого велюра.
Шагая среди сухой травы, впивающейся в лодыжки, я подумал: вот оно, я незаметно выскользнул из детства и стал мужчиной. Теперь все казалось настолько простым! Мне придется любить ярость Вивиан точно так же, как и ее дружбу. Они обе прекрасны, потому что происходят от Вивиан. Надо лишь суметь увидеть.
Придя домой, я рассказал все Матти, и он ответил, что у его народа тоже была королева, так что он через все это проходил. С королевами вообще сложно — тут ничего не попишешь.
Я заявил, что завтра уйду, пастух пожал плечами — это был его ответ, означающий «хорошо». Сначала он отвернулся, а потом посмотрел на меня, достал из кармана свой прекрасный складной нож и вложил его мне в ладонь. Нам не пришлось даже улыбаться — мы слишком громко думали.
Я пошел сложить вещи, то есть куртку «Шелл», прокручивая в голове декорации и стараясь вернуть те, что с морем.
Все-таки это оказалось тяжело.
Я жаждал дождя. Хотел так сильно, что, когда он полил, я пожелал его остановить, правда безуспешно. Нескончаемый ливень: розовый, зеленый, синий, всех цветов радуги, прямо из ниоткуда. От него засыпáли птицы. Так лило сам не знаю сколько времени. Старики признавались, что никогда подобного не видели. Они поговаривали о предках, Боге, небе — обо всем, кроме истинной причины дождя — меня. Я вызвал его, чтобы все смыть, стоял посреди плато и смеялся, смеялся. Вода уносила с собой все, превращаясь в реки ярости из моих врагов и всех тех, кто никогда в меня не верил. Я видел, как промелькнул клоунский ботинок — прощай, Сглаз! Затем я заметил синее платьице и попытался все остановить, но было слишком поздно, поэтому я нырнул за ним.
Я подскочил в постели и глубоко вдохнул, чтобы не утонуть. Снаружи лило как из ведра, капли падали на лицо, потому что я спал около окна и забыл захлопнуть ставни. Переведя дыхание, я всмотрелся в грозу. С каждой вспышкой молнии плато было видно, как днем. Лето уходило все дальше и дальше.
Мне всегда нравилось слушать дождь, лежа в постели, тогда казалось, что со мной ничего и никогда не случится. Я думал о бедных кроликах, лисицах и птицах, которые, наверное, молились, лишь бы ливень закончился. К счастью, когда он такой сильный, это всегда ненадолго. Завтра перед моим уходом наверняка засияет солнце.
Вспыхнула еще одна молния, и я закричал, потому что в дом вошла Вивиан. Матти не высунулся из комнаты проверить, все ли хорошо, но я видел его вчера с бутылкой, поэтому все понял. Вивиан была одета так же, как и утром, только вся мокрая; я вспомнил серию «Тома и Джерри», когда коту пришлось снять шкуру и выжать ее. Волосы Вивиан прилипли к лицу, под ногами образовалась лужа. Вивиан быстро дышала, сжав одну ладонь в кулак и оставив вторую болтаться. Она по-прежнему злилась, по-прежнему казалась сильной, и я смотрел на нее, не говоря ни слова, словно считал совершенно нормальным, что она вот тут передо мной.
— Ты вправду хочешь, чтобы я превратилась обратно в королеву? — спросила она.
— Конечно, — сказал я. — Конечно, хочу.
— И ты на все готов, чтобы это доказать? На все, на все?
Не дожидаясь ответа, она вышла. Я накинул куртку «Шелл», надел ботинки, обе подошвы которых отклеивались, отчего я не мог теперь сказать, где правый, а где левый. И я пошел за Вивиан.
Дождь лил не так сильно, мы шагали под хвостом грозы. Я чуть не спросил у Вивиан, куда мы направляемся, но сдержался. Я просто радовался тому, что мы вместе, как раньше, и не стоит портить момент дурацкими вопросами. Вместо этого я сказал:
— Мне снился дождь. Может, у меня тоже есть необыкновенные способности. Как твои с ветром.
Вивиан шла вперед, не отвечая, — может, просто не слышала. Сначала я подумал, что мы идем в грот, но она не заставила меня вертеться юлой. Я едва видел, куда ступал. С плато спускалась настолько густая тьма, что между вспышками молнии ничего не существовало — ничего, кроме нас двоих. И даже о нас двоих в такой ночи я подумал, что по-настоящему мы не здесь, мы просто выдумали друг друга, чтобы быть счастливыми.
Вскоре мы подошли к месту, которое я узнал, что-то вроде возвышавшегося посреди плато холма повыше остальных в округе, с руинами на вершине. Вивиан приводила меня сюда в начале лета, здесь мы иногда играли; она прозвала холм Кающимся. С одной стороны можно было подняться по пологому склону, а с другой возвышенность резко обрывалась в груду камней — Вивиан говорила, что там минимум двадцать метров высоты.
Она объяснила, что только на первый взгляд перед нами холм, а на самом деле это великан, которого она обратила в камень за грубость. Она не хотела рассказывать, что именно натворил гигант. Я подумал, может, он пытался заглянуть ей под юбку, поскольку не понимал, что еще более дерзкое можно сделать по отношению к девчонке. Великан рухнул на бок мгновенно, а затем порос травой. Вивиан говорила, что когда-нибудь, возможно, вернет ему первоначальный облик, но пока что виновник должен подумать над своим проступком.
Мы взобрались на Кающегося. Я поскользнулся на траве и оцарапал колено, но Вивиан не останавливалась и продолжала путь, поэтому я сделал вид, что ничего не почувствовал, и догнал ее. Мы дошли до самого края и замерли, не говоря ни слова, над бездной в двадцать метров под ногами, прислушиваясь к умолкающему внизу дождю. Вивиан посмотрела прямо перед собой, практически полностью втянув голову в плечи. Наконец она произнесла:
— Для того, чтобы я снова стала королевой, нужно принести жертву.
— Чего?
— Если ты хочешь, чтобы я снова стала твоей королевой, ты должен доказать свое повиновение. Ты должен прыгнуть.
Я опустил глаза: внизу был лишь мрак, я не видел дна; черт, высоко, я никогда не прыгал так высоко, тут можно и шею сломать.
— Если я прыгну, все станет как прежде? — спросил я, просто чтобы уточнить.