– До свидания. Спасибо!
Мы пошли к припаркованной машине.
– Ты молодец, Алик! Всё сделал правильно. Не растерялся, позвонил бабушке. Теперь ты понимаешь почему нужно знать наши номера телефонов наизусть.
– Ага. Я и твой помню, только не стал звонить тебе, когда ты за рулём.
– Молодец! Всё правильно!
Я посадил его в машину рядом с полуживой от такого стресса бабушкой, а сам решил подняться в квартиру. Надо было узнать что случилось. Возможно нужен врач. Да и смартфон, который забрал с собой Алик, надо вернуть.
Поднялся на этаж и нашёл нужную квартиру. Дверь была приоткрыта – был виден торец замка, но никакой щёлки не было. Нажал на кнопку звонка. Пару секунд выждал, не особо надеясь на ответ, и потянул за ручку двери.
Прямо напротив входной двери, на пороге комнаты, лежало бесчувственное тело в цветастых пижамных брюках и фланелевом спортивном джемпере цвета хаки, ноги были босые. Тело лежало в позе эмбриона, на боку – значит не задохнётся собственной рвотой или соплями. Если ещё жива конечно.
– Так! Великолепно! – подумал я вслух, – Что это значит?
Зашёл внутрь маленькой прихожей. Справа открыта дверь в ванную комнату. Там никого. Секунду задумался: может стоит сразу вызвать скорую и полицию, а до их приезда ничего не трогать? Перешагнул через тело, лежащее на плотном грубом коврике с загнутым краем. Как будто в последнем усилии перед падением тело пыталось прикрыть себя ковриком как одеялом, но не развернуло его полностью. В единственной комнате тоже никого. Одна стена комнаты изображала кухню с холодильником, мойкой и грязной посудой. Слева у стены сложенный раскладной диван, на нём раскрытый целлофановый пакет с какими-то конфетами и пустые фантики от них же. Справа стол с включённым ноутбуком, две табуретки. Вся дешёвая мебель из популярного шведского магазина. В дальнем углу закрытый белый угловой шкаф. Повсюду стоят частично распакованные коробки, большие дорожные сумки и пакеты. Всю поверхность пола в комнате занимала скомканная куча беспорядочно разбросанной одежды. По сути, зайдя в комнату, мне некуда было дальше шагнуть, не наступив на какую-нибудь вещь.
– Ну, блин… – подумалось опять вслух.
Шагнул обратно в прихожую, так как тело лежало головой уже там, а ноги ещё в комнате. Присел на корточки рядом и пощупал её сонную артерию. Кожа тёплая, пульс есть – уже неплохо. Запаха алкоголя нет. Странно. Попытался привести в чувство, похлопывая по щекам:
– Ау! Просыпайся! Ау!
Надавил пальцами ей сбоку под челюстью, вспомнив приём, который применил врач скорой помощи несколько лет назад в аналогичной ситуации.
– Очнись! – я стал трясти псевдотруп за плечо.
Не знаю какие там нервные импульсы возникли и от чего, но что-то сработало и я даже удивился такой неожиданности. Глаза у беспамятной открылись, её голова оторвалась от подстилки на которой покоилась и она посмотрела на меня. Но, видимо решив, что это сон, тут же устало опустилась обратно на коврик. Надо было её быстрее вернуть к реальности пока опять не вырубилась:
– Ты соображаешь что-нибудь? – я ещё немного потряс её.
– Угу, – ответило полусонное тело, едва заметно кивая головой.
– Что ты соображаешь? – я с облегчением встал на ноги.
– Че-т-тоз-де, – раздались невнятные бормотания со стороны коврика.
– Чего? – я чуть не рассмеялся.
– Ч-т-ро-ме-де-з…
– Что? Внятнее можешь сказать?
Тело приподнялось и, покачиваясь из стороны в сторону, стало медленно поднимать верхнюю часть туловища. Я не помогал, не зная что можно ожидать дальше, но и не мешал процессу. Наконец, туловище приняло вертикальное положение, поборов инерцию и не перевалившись на другой бок. Подперев собой дверь, туловище принялось медленно проговаривать слова:
– Ты… поему… десь… – голова туловища кивала синхронно с предполагаемыми словами и, закончив свой короткий монолог, вопросительно уставилась на меня.
– Почему я здесь нахожусь? – угадал я смысл вопроса.
– Угу.
– Потому что ребёнок позвонил. Сказал, что мать упала, он не знает что делать и он боится.
Туловище отвело свои глаза в сторону, занявшись расшифровкой послания чужого разума.
– Поэтому я здесь. Что я должен был делать по-твоему? – закончил я.
Туловище тряхнуло головой и потёрло лицо руками, инстинктивно пытаясь восстановить кровообращение в, онемевших от употреблённых токсинов, непослушных мышцах лица. Потом стало растерянно ощупывать свою одежду и осматривать обстановку вокруг.
– Чего пила? Что курила? – я решил продолжить допрос пока она окончательно не пришла в себя и не придумала какую-нибудь неправдоподобную отмазку.
Голова прервала свои наблюдения за квартирой и обернулась ко мне:
– Ничего не пила, – немного поразмыслив произнесла она, снова отворачиваясь, да так тихо и с таким глупым видом, что сначала мне послышалось: “Ничего не понимаю”.
– Ничего не пила? – удивлённо переспросил я и тут же предложил объяснение: – Ага. Просто настроение такое, да? Захотелось полежать в коридоре на коврике. Так что ли?
Она сидела на полу неподвижно и не поворачивалась ко мне. Ждала пока закончится эта моральная экзекуция. Я не стал мучить болезную.
– На, вот твой телефон, – я протянул ей устройство, – У Алика батарейка села, он его взял с собой, чтобы связь держать.
Взяв телефон, она попыталась разблокировать его непослушными пальцами.
– Всё, ребёнка я забрал, – я собрался уходить и напомнил ей про Алика.
Тут то она только и вспомнила про него:
– Верни его мне, – полным утомлённого достоинства голосом тихо приказала она.
– Чего? – я опешил от такой наглости и вернулся назад от двери – Вернуть тебе ребёнка?
– Верни его…
– Что значит “верни его”? Он вообще-то живёт со мной и с бабушкой.
– Верни… – пластинка “Яжемать” сделала ещё оборот.
– Что значит “вернуть”? Он что вещь? Куда его вернуть? Тебе? В таком состоянии?
Ей наконец-то удалось разблокировать экран смартфона и она уставилась в светящийся экран.
– Протрезвеешь, будешь в адекватном виде – тогда позвонишь и договоришься с ним о встрече. Только если он и приедет в следующий раз к тебе, то чтобы у тебя была какая-то культурная программа для него, а не вот это вот всё. Чтобы не просто притащить его домой, а самой нажраться и завалиться в обморок. А ребёнок при этом тут один будет неизвестно что делать…
– Ага, – бессмысленное выражение на лице, с которым она разглядывала что-то на экране, подсказывало, что её не интересуют мои рассуждения.
– Что “ага”? – меня уже стал раздражать и она и её телефон, я резко повернулся к двери. – Всё, я ушёл!
И покинул здание. Она так и не соблаговолила оторваться от дорогого её сердцу телефона, посмотреть в мою сторону и сказать что-либо вразумительное.
Я конечно не святой и уж точно не трезвенник, сам иногда напиваюсь. Когда-то мы с ней вместе пьянствовали по кабакам. Но так чтобы обкурившись вырубится и оставить ребёнка одного! Как так может вести себя мать? Сама же взяла ребёнка, якобы пообщаться! Никто не навязывал.
Хотя, чего я ожидал? Думал, что люди, однажды предав, стараются избежать повторной ошибки? Бросить собственного ребенка в критической ситуации, существо которое пойдёт за тобой буквально на край света потому что безгранично и безусловно доверяет тебе, это и есть самое настоящее предательство.
Я ведь когда-то любил эту женщину. А она меня предала. Меня и Алика. Так что это для неё не впервой.
Когда-то мы с ней познакомились и сошлись в один день. Даже в один вечер. Никаких конфетно-букетных периодов и романтики. Она уже на следующий день переехала ко мне. Смешливая девчонка с короткой стрижкой обесцвеченной перекисью. Она не блистала интеллектом, но её непосредственность и искренность мне очень нравилась. У неё были какие-то свои незамысловатые, но понятные, хоть и граничащие с ребяческим упрямством, принципы. В общем, мне было с ней по-настоящему легко и приятно.
Через полгода мы поженились и вполне себе счастливо стали жить-поживать. Но вот прозвенел первый звоночек. Не знаю точно с какого момента что-то пошло не так. Но помню, что это произошло на рубеже двух лет совместной жизни. Я ещё подумал, что и вправду говорят, будто любовь проходит через два года. У меня эти неприятные воспоминания ассоциируются с её болезненным стремлением похудеть, хотя наверняка первопричина была в чём-то другом. При этом она была совсем не толстой, а самого что ни на есть нормального телосложения. Да, у неё не выпирали рёбра и суставы как у дистрофичных моделей на подиуме. Чрезмерной упитанностью она считала нерезкую закруглённость форм своего ещё не вполне созревшего девичьего тела. Но этот “бзик” уже совсем по-женски был целенаправлен и неукротим. Она упорно отказывалась есть и быстро худела. У неё часто бывало плохое настроение и мне редко удавалось её расшевелить и оторвать от постоянного сидения вКонтакте или болтовни со своей постоянной подружкой, которую я честно говоря всегда считал плохой компанией, хоть и не мешал их общению. Ах, да к тому времени мы купили первую машину и она, сдав на права, стала главным водителем в семье и первым трезвенником. Может быть в этом слишком резком для неё смене стиля жизни и была причина нашего первого серьёзного разлада. Да, и я ведь не идеальный муж. Где-то в чём-то не уделил достаточно внимания своей беспечной молодой жене. Что-то незаметно ускользнуло из наших отношений.
Только уже на четвёртый год совместной жизни она забеременела. Наш брак как будто возродился заново. Я влюбился в неё опять и снова. Она тоже была счастлива, хоть и побаивалась родов и всех прочих страхов и волнений, связанных с рождением ребёнка. Она бросила курить. До беременности она курила и из-за этого мы с ней были в постоянном противоречии. И я посмел надеяться, что она не начнёт курить после родов.
Родился здоровый и самый красивый мальчик на свете. Всего четыре месяца он получал грудное молоко. Дальше молока якобы стало не хватать, но как я понял позднее, дело было в том, что матери не хватало никотина. Она всё же стал снова курить. Супруга с трудом отсидела дома отпуск по уходу за ребёнком и, с видимым облегчением, пошла снова работать. И задерживаться на работе. И выпивать. И забывать ребёнка в садике. Пару раз я едва успевал приехать до закрытия детсада. Бывали случаи, когда она выходила поздно вечером из квартиры покурить на лестницу, а возвращалась под утро пьяная в хлам, возмущаясь при этом что дверь квартиры, которую она не закрыла, оказалась запертой. Несколько раз не приходила совсем. В общем наши отношения разваливались на глазах без видимых мною причин. Не было никаких несчастий, болезней и прочих бед или неприятностей. Денег хватало. Секс был без каких-либо проявлений его нежелательности. Однако и без былой активности с её стороны. Ссоры возникали всё чаще. Согласно стереотипам, это мужчина должен пить, курить, гулять, бить жену и растрачивать семейный бюджет. Но у нас всё пошло наоборот.