– Папа, что ты наделал? Зачем ты обгонял? – спросил Алик, чуть не плача от обиды.
– Дурак потому что! – я махнул рукой в сторону машины, – Ладно, ничего страшного. Главное, с нами всё в порядке.
– Да, с нами всё в порядке – повторил Алик за мной, пытаясь зацепиться за эту мысль и успокоиться.
Алика начала бить мелкая дрожь. Надо его побыстрей отсюда эвакуировать домой, а там может ещё успеем на соревнования, если поехать на второй машине. О чём я думаю! Какие нафиг соревнования? Его надо согреть, успокоить, напоить чаем и спать уложить.
– Помогите вылезти, – я позвал людей на дороге.
Подвёл Алика к склону канавы и поддержал, пока его не подхватили сверху и не втащили на дорогу. Мужчина закутал его в огромную куртку и усадил в тёплый салон машины.
Оба наших телефона потеряны. Алик со своим играл и упустил из рук, когда машина начала кувыркаться. Мой телефон удалось выудить из воды за провод зарядного устройства, естественно уже в неисправном состоянии.
– Мы уже вызвали скорую, – как будто отвечая на мою мысль, сказала женщина, – У вас шишка на лбу. Сотрясения нет?
– Нет, вроде, – я ощупал голову.
Подъехал экипаж скорой помощи. Врач-женщина осмотрела Алика, никаких травм не обнаружила, но посоветовала всё-таки проехать с ними в больницу:
– Вы сейчас в шоковом состоянии, храбритесь и не можете адекватно оценивать своё состояние, – уговаривала она, – Лучше лишний раз проверить. Да и больница рядом.
Мне показалось, что её больше беспокоила шишка на моей голове, и я нехотя согласился.
За несколько минут машина скорой, с включёнными спецсигналами, довезла нас до районной больницы. Нас провели в приёмный покой и велели ждать дежурного врача.
В комнату где мы находились, разделённую перегородкой на две части, время от времени приходили и уходили пациенты. Некоторые сами, некоторые сопровождаемые медперсоналом. Одного рабочего с травмой ноги привезли на каталке. Он был в полубессознательном состоянии и его периодически начинало трясти как в лихорадке. Мы с Аликом тихо разговаривали о нашей неудачной поездке и пытались подбодрить и поддержать друг друга. Вошла женщина и села на соседнюю скамью. Она кого-то сопровождала в больницу и теперь ждала с обследования.
– Алик, прости, что я тебя подвёл.
– Ничего страшного. Главное, с нами всё в порядке, – отозвался Алик и мы с ним обнялись, – А машина – это ерунда, железка.
Женщина извинилась, что невольно услышала наш разговор и решила нас подбодрить рассказом о своей автомобильной аварии. Несколько лет назад они с сыном ехали на машине и, вылетев с трассы, сильно покалечились. Пришлось делать несколько сложных операций с долгим периодом реабилитации. Последствия до сих пор дают о себе знать. Сын за руль с тех пор даже не садится. Так что мы с нашими синяками и ссадинами буквально отделались лёгким испугом.
Наконец пришёл врач. Мельком осмотрел Алика, а мне назначил томографию моего бедного мозга и рентген распухшего от ушиба колена. Взяли анализ крови на алкоголь. Ага, вот зачем меня в больницу уговаривали ехать. Потом отпустили.
Я хотел поймать попутку, но на оживлённом перекрёстке никто не останавливался, чтобы взять двух бомжеватого вида человечков в мокрой грязной одежде. Пришлось дойти до автобусной остановки и вскоре мы добрались домой.
Мать, конечно, расстроилась. Да я ещё и неоправданно растянул рассказ об аварии, не зная как лучше сказать и акцентируя внимание, что с нами всё хорошо. Из-за этого она решила, что с кем-то другим плохо и мы ей что-то недоговариваем. В общем, кое-как успокоили её вдвоём с Аликом.
Невесёлая атмосфера усугублялась ещё и тем, что у нас в доме не было электричества. От временного нас отключили, а постоянное ещё не построили. Второй месяц мы пользовались электрогенератором, который мог качественно обслуживать только я: доливать бензин, масло и запустить ручным стартером, в случае отказа электрозапуска. Попробуйте отключить дома электричество, особенно в пасмурный зимний период, и уже через пару часов, проведённых в темноте, первые признаки упадка морального духа дадут о себе знать.
Запустив генератор и убедившись, что Алик поел и укладывается спать, я переоделся в сухую рабочую одежду, надел резиновые сапоги и, взяв у матери единственный теперь действующий телефон, вызвал эвакуатор.
На второй машине подъехал к месту происшествия, включил аварийную сигнализацию и выставил знак. Ларгус, малозаметный с дороги, лежал в канаве уже облепленный хлопьями снега. Сигнал поворота уже не мигал. Пожарные приехавшие на место ДТП перед нашим отбытием в больницу, судя по следам на разбитом капоте, отжали крышку и вырезали аккумулятор. Передний бампер, полностью оторванный, валялся неподалёку в грязи, обнажая согнутые несущие балки кузова. Госномер на бампере отсутствовал, его я чуть позже нашёл сзади метров на двадцать, там где машина при падении первый раз воткнулась носом в землю. У смятой двери багажника в канаве плавала пустая красная пластиковая канистра, вывалившаяся через разбитое стекло.
В своё время, выбирая новую машину, не последним аргументом была мысль, что когда-нибудь у меня будет полная семья, а возможно и ещё ребёнок. Вот тогда семиместный, просторный Ларгус придётся как никогда кстати. Настоящий семейный автомобиль. Всем бы хватило места. Мечтатель. И вот теперь он умер. Грустно будет теперь смотреть на проезжающие мимо Ларгусы.
В гости к богу не бывает опозданий… Хорошо, что с Аликом ничего не случилось! Все повреждения машина приняла на себя. А ведь могло случиться и так, что я бы хоронил сына, сидя в инвалидном кресле, например. Ничего хуже не представить.
Или если бы я лежал сейчас в канаве дохлый или раненый и никто бы не помог, никто не вызвал бы ни скорую помощь ни пожарных, не помог бы вылезти из всей этой холодной грязи. Незнакомые люди, видя попавших в беду, стремились помочь пострадавшим. Без лишних просьб и не ожидая особых благодарностей. Хотя другие, такие же незнакомые, чуть позже не захотели подвести от больницы, не видя явную необходимость помощи. А добрые знакомые, воспитанные и во всех отношениях приличные и “цивилизованные” люди вообще отказали в добром слове и даже позволили себе издеваться над сброшенным в канаву неудачником.
Для них вполне естественно, что Колобков не поехал выручать дочь во время того транспортного коллапса. Посмеяться над наивной просьбой о помощи – нормально. А потом ещё с улыбкой пересказывать друг другу подробности смешной издёвки над чудаком. Испытывают ли они вообще к кому-нибудь сочувствие? К пострадавшим в авариях и терактах, пожарах в торговых центрах и всяких прочих трагических случаях? Или просто к тем кому плохо в трудную минуту. Понимают ли они о чём спектакли, на которые они всей семьёй так благочинно ходят в Мариинку, или это для них что-то вроде цирка и лишний повод посмеяться “за дёшево” под музыку Леонкавалло?
Любовь. Она должна делать человека сильным, а они все слабые. Один ради Большой Любви бросает жену в нищете и дочь в беде. Другая соглашается на такую подлость, а на человека, который посмел её полюбить смотрит как на говно только потому что он не засунул свои чувства в задницу и посмел просить объяснений. Третья, уже от избытка материнской любви, оскорбляет и издевается над человеком которого видит только второй раз. Мудрая и адекватная женщина? Любовь ли превращает человека в такое? Или они уже были такими? Любовь проявляет все качества человека и плохие и хорошие. Они считают себя вправе так поступать, оправдываясь своей Любовью, тем что у них то “всё нормально”. Любовь, которая не спасает ни мир, ни даже собственного ребёнка. В фильме Бумер один из главных героев, бандит, оправдывая свои преступления произносит: “Это не мы такие, это жизнь такая”. Цивилизованные люди, конечно, не бандиты, но с готовностью уходят от порядочности по такому же принципу, типа я не подонок, это просто c'est la vie!
А может всё совсем наоборот? Это я слаб и вообще лох, а они всё делают правильно. Лги, притворяйся, изменяй, предавай, издевайся, калечь судьбы других людей! Всё якобы во имя Большой и Светлой Любви! Видите ли, заклинание “никто из нас не застрахован, чтобы полюбить несвободного” якобы может оправдать любую пакость. “Это Жизнь!”… Вот это жизнь!… Жизнь ли это?… Тут главное произносить с “правильной” интонацией, а то заклинание не сработает. Но если якобы такова жизнь и страховки ни у кого нет и быть не может, то и я могу поступить как посчитаю нужным ради своей Любви и своего Счастья.
Но что же я мог сделать? Лиза приняла своё решение и я был вынужден с ним согласится. Заинтересовать её мне не удалось. Вызвать Колобкова на поединок? Мне это мнимое благородство ничего не даст, даже при удачном исходе. Остаётся только злодейство! Устранение соперника. Например, ткнуть шило в печень пока он занимается на спортплощадке во дворе. Или под видом ограбления обработать бейсбольной битой. Просто падение случайного кирпича на голову в неположенном для курения месте. Совсем дерзкое и внезапное: прямо на работе, проходя мимо по лестнице, внезапно оглушить и столкнуть в пролёт. Дальше Гравитация всё сделает сама. Миллион вариантов. Но все эти планируемые акции имеют недопустимый изъян: у меня не будет алиби. Как в тот вечер, когда я был в шаге от успешного провала и только звонок Алика меня остановил.
Получается, мне нужен сообщник. Исполнитель для работы или подставной свидетель моей непричастности. Друзья, родственники, знакомые не подходят в помощники по вполне понятным причинам. Тем более, что друг Каркушкин, который на словах был готов “за друзей горло порвать врагу” у меня был как пример. Нанять каких-нибудь бомжей или отморозков “с района” – тоже крайне ненадёжно. Неужели нет безопасных вариантов? Кто ищет, тот всегда найдёт!
В общем, несколько месяцев назад я со всеми разумными предосторожностями раздобыл все нехитрые технические устройства для своего плана и приступил к реализации его информационной части. Два десятка сим-карт, флешка, юсб-модем, старый кнопочный мобильник. Всё куплено по объявлениям в интернете у разных незнакомых людей за наличные. Симки без идентификации владельца. На загрузочной флешке установил операционку Tails, обеспечивающую конфиденциальность и поддержку доступа в так называемый “даркнет” по технологии Tor.