как вдруг захотелось похвалы!
– Неплохо, – сдержанно оценил мои скромные заслуги Альбинос.
Подлетела Лера, сделала эффектную петлю, веером поднимая в воздух снежную пыль.
– Слушай дальше и запоминай, – начал следующий урок Альбинос. – Сейчас будем работать на целинном снегу. Твоя задача – не терять скорость, а для этого перенеси тяжесть тела на ногу. Следи за тем, чтобы нос не зарылся в снег. И еще запомни: ты не сможешь управлять ногой. Чтобы повернуть, наклоняйся и нагружай передний или задний кант…
– Задний? – уточнил я и сделал неловкое движение, отчего моя доска скользнула в сторону, а я, дабы не упасть, схватился обеими руками за куртку Альбиноса.
– Осторожнее! – с опозданием предупредил Альбинос, но я уже перенес весь свой центнер на его плечи, и мы оба упали в снег. Пока барахтались, мешая друг другу, пока закантовывали свои доски, чтобы снова обрести опору на снежном склоне, я успел ощупать его поясницу.
– Ты меня как девку лапал, – со странной интонацией произнес Альбинос, поднявшись на ноги и отряхиваясь. – Все узнал, что хотел узнать?
– Прости, – ответил я, тоже отряхиваясь. – Не ожидал, что доска такая скользкая.
Да, я узнал все, что хотел узнать. Пистолет он держит ниже спины за поясом. Но плохо, что Альбинос раскусил мою хитрость.
– Тот, кто недооценивает коварство снежного склона, очень дорого платит, – сказал Альбинос, оглядывая затуманенный лес и уходящий вниз язык трассы. – В этих местах только в этом сезоне два человека поломали себе позвоночники. Еще двое – основание черепа… Ты никогда не слышал, с каким хрустом ломаются шейные позвонки?
Он повернул голову и уставился мне в глаза.
– Это ужасный звук, – подтвердила Лера. – Меня от него тошнит.
– А разве тебе приходилось его слышать? – спросил я у Леры.
– Поехали! – зло скомандовал Альбинос, кинув неодобрительный взгляд на Леру.
Он понесся вниз с нарастающей скоростью почти по прямой. Я попытался его догнать и тотчас почувствовал, что моя скорость становится слишком высокой и страх, заполняющий пустоту в груди, быстро каменеет, будто сырой гипс. Из-под сноуборда Альбиноса, как из снежной пушки, вылетали тонкие и широкие струи снега, похожие на две фаты, привязанные к ногам. Стволы деревьев мелькали столь быстро, что выглядели как сплошной высокий забор. Мне не хватало воздуха, я задыхался, как если бы высунул голову из окна бешено мчащегося автомобиля… Альбинос чуть замедлил скорость и поравнялся со мной. Лицо его было злым, перекошенным от ветра и напряжения.
– Ноги!! – кричал он мне, как жестокий сержант новобранцу. – Согни ноги в коленях!!
Мне хотелось послать его, но для того, чтобы мое послание достигло его ушей, надо было повернуть голову в его сторону, а я еще не мог позволить себе такой вольности. Срывая голос, Альбинос вещал про доску, к поверхности которой я должен был все время стремиться, дабы контролировать ее; про переднюю ногу, на которую должна приходиться основная нагрузка; про заднюю ногу, которая должна перетащить облегченную часть доски назад и налево, под задницу; про раскрученную ось, распрямление и приседание… Он забрасывал меня снегом и правилами, и все это я усваивал с лету и на огромной скорости, как дельфин схватывает рыбу, которую ему кидают с кормы катера.
Альбинос сделал крутой вираж и снова остановился, затем я и Лера, каждый по-своему, со своими выкрутасами. Наверное, если смотреть на нас сверху, то можно подумать, что некий придворный писец закончил фразу и, придавая шрифту каллиграфическое изящество, накручивает вензеля и завитушки.
– Вот что я тебе скажу, – произнес Альбинос, поднимая очки на лоб. – Тебе уже вполне по силам спуститься по южному склону. Осталось тебе понять и усвоить главное… Как самочувствие?
– Ноги дрожат, – признался я.
– Я не о теле спрашиваю.
Розовая, как снегурка, Лера соскребла со сноуборда снег и приложила его к пылающим щекам.
– На твоем месте, – сказала она мне, – я бы спустилась прямо сейчас, чтобы закрепить все рефлексы. Откладывать не стоит. Ты уже почти все умеешь, но твое умение жиденькое, еще пока не застыло и может расплескаться, если не закрепишь достигнутое.
– А самое главное? – напомнил я.
Альбинос взглянул на лес. Он еще часто и глубоко дышал, из его рта струился пар.
– Сейчас мы поедем не по трассе, а по тропе через лес. Будь внимателен! Через километр будет развилка, и надо будет взять правее, на просеку под канаткой. Там много ухабов и трамплинов, попрыгаем вволю. А что касается главного…
Он сделал паузу и вперил в меня свой колючий взгляд.
– То, что я тебе сейчас скажу, опробовать на этом склоне нельзя. Эту ситуацию вообще нельзя смоделировать. Потренироваться можно только тут, – и Альбинос постучал пальцем себя по голове.
– Тебе может показаться, что это очень страшно… – вставила Лера, но Альбинос прервал ее движением руки.
– Если запомнишь все, что я тебе скажу, и не растеряешься, когда надо будет воспользоваться этими знаниями, то выживешь. И не только выживешь. Ты…
– Что я? – выказал я нетерпение.
– Ты можешь прочувствовать нечто необычное, – необыкновенно волнуясь, произнес Альбинос, и я увидел, что взгляд его не упирается более в мои глаза, а идет дальше, глубже, отчего у меня по спине забегали мурашки. – Это чувство может вызвать у тебя иллюзию вспышки. Так пульсируют и пылают животворящим светом чакры, так астральное тело достигает полного просветления. Но сперва ты должен будешь пропустить через себя волну страха и не позволить ей задержаться в твоей душе. Она будет похожа на серую дымку и неистово вибрирующие горизонтальные линии…
– Альбинос, – произнес я, желая сказать своему учителю, что не готов к полному просветлению астрального тела, но он не дал мне договорить.
– Молчи! Твое дело слушать и запоминать, если ты хочешь спуститься по южному склону и не превратиться в кожаный мешок, набитый поломанными костями. Лавина – вот что может быть либо источником счастья, либо твоим могильщиком.
– Какой воздух! Какая тишина! – блаженно бормотала Лера и, воздев руки к небу, зажмурила глаза.
– Да, лавина, – повторил Альбинос. – Во время спуска ты можешь запросто сорвать лавину. Я бы сказал, что ты обязательно ее сорвешь, потому что ночная метель нанесла на склоны много снега. И тогда огромная снежная плита вместе с тобой устремится вниз. Любая попытка затормозить на склоне, остановиться или свернуть в сторону означает для тебя немедленную смерть. Ты будешь похоронен под многометровой толщей снега, плотного и тяжелого, как бетон. Сила снежного давления будет такова, что ты не сможешь даже пошевелить пальцем…
– Спасибо, Альбинос, – прервал я своего учителя, потому как ничего нового он мне пока не сказал. – Я хорошо знаю, что такое лавина.
– Как бы страшно тебе ни было, ты должен продолжать двигаться вместе с лавиной, опережая ее по скорости, – продолжал Альбинос. Голос его стал тихим, чуть хриплым. – Вниз, в едином порыве, как наездник в табуне диких лошадей: вывалишься из седла – все, каюк, растопчут, размолотят голову копытами, как перезрелую тыкву. Но тут главное не увлечься. У каждой лавины свой срок жизни. Есть такие, которые живут лишь несколько мгновений, – они самые опасные. Есть лавины, которые движутся две и даже три минуты. Именно они дают самое сильное и яркое чувство. Чем большую скорость набирает лавина, тем сильнее сопротивление воздуха, тем выше давление в ее ядре. Ты должен добраться до ее ядра к тому моменту, когда критическое давление начнет с легкостью поднимать в воздух тонны снега. И тогда… тогда ты сам почувствуешь, что наступил этот момент. Твоя доска оторвется от снега и взлетит в воздух. Ты станешь парить на снежных облаках, как ангел. У тебя возникнет такое чувство, будто ты сидишь на шее обезумевшего буйвола и держишь его за рога… Словами это чувство не передать. Это полный, исчерпывающий экстаз. Это божественное наслаждение. Потому что тебе покорятся дьявольские силы, и ты начнешь воспринимать себя как никогда близким к Творцу… Я не знаю, сколько это может продлиться. Скорость и власть пьянят, и расслабляться нельзя. Рано или поздно лавина упрется своей головой в какое-нибудь естественное препятствие и начнет выдыхаться. Ты без труда увидишь это препятствие сверху, когда будешь лететь. И тебе надо будет так рассчитать время, чтобы соскочить с ядра до того, как в нем станет падать давление.
– Соскочить? – переспросил я, чувствуя некоторое волнение от рассказа Альбиноса, ибо необыкновенно ярко и живо представил себя парящим, как ангел в снежных облаках.
– Да, соскочить. Это просто. Это то же самое, что сделать крутой вираж на снежном склоне. На сфере упругого, сжатого воздуха сноуборд подчиняется тем же законам. Тебе достаточно будет свернуть в сторону, и ты мягко опустишься на снег и отъедешь на безопасное расстояние от лавины. Более комфортного и быстрого спуска с горных вершин не бывает. Ничего похожего! Представь себе, что ты будешь двигаться со скоростью моторного самолета – шестьсот километров в час! Южный склон ты преодолеешь по самому кратчайшему пути за двадцать-тридцать секунд.
– Заманчиво, – произнес я, потрясенный открывшейся мне перспективой.
– Главное, не испугаться в самом начале, когда произойдет отрыв лавины. Это будет сопровождаться грохотом и сильным ветром. Тебе покажется, что наступил конец света. От тебя потребуется нечеловеческое напряжение воли, чтобы не впасть в панику. Потом ветер утихнет, и ты будешь мчаться как бы в вакууме.
– И как ты к этому пришел? – уважительно сказал я.
– А мы уже несколько лет на лавинах катаемся, – похвасталась Лера, отчего лицо Альбиноса так перекрутило, что я испугался, как бы на нем не остались глубокие морщины.
– Катаемся? – с недоумением пожал я плечами. – Но лавина – это ж не осел в загоне, когда захотел, тогда и сел. Как подгадать, где и когда она сойдет?
Лера посмотрела на меня снисходительно, как на неразумное дитя, и уже хотела что-то сказать, но перехватила убийственный взгляд Альбиноса и сжала губки.