Увидев рыжую копну волос, Лиза остановилась возле Даши. Наклонившись так, чтобы сидящий рядом Глеб ничего не услышал, шепнула ей в ухо:
— Громов позвал Смирнова во двор. Ты мне нужна.
Дважды повторять не пришлось. Даша что-то нашептала Глебу в ухо и отправилась быстрым шагом за Ромашовой.
— Что опять не так? — бросила на ходу подруга, когда они быстрым шагом выходили во двор.
— Идём скорее! Как же мне страшно…
Когда тяжёлые дубовые двери закрылись за ними, они озирались по сторонам, но почти сразу заметили две одинокие фигуры в ночи, стоявшие почти вплотную друг к другу среди сада.
Громов стоял напротив Смирнова возле ближайшей лавочки во внутреннем дворе.
Подруги постарались незаметно подойти к ним, почти что пробираясь на носочках, но уже до слуха донёсся голос Смирнова:
— Что тебе от неё нужно? Она тебя терпеть не может, да как ты вообще посмел трогать её своими грязными руками?
Двое стояли, сжимая кулаки до белых костяшек, и сверлили друг друга яростными взглядами. А вокруг раскинулся прекраснейший сад, хоть уже и изрядно пожелтевший. Вокруг парней порхали мотыльки, создавая романтичную обстановку. Было бы весьма романтично, если бы не было бы так, как оно есть сейчас.
— Я скажу лишь один раз. И больше никогда не повторю, — Громов почти что носом ткнулся в него, приближаясь, — Ромашова моя. А ты, — ткнул пальцем Смирнову в грудь, — Идёшь на хуй.
Нужно было отдать Захару должное, он даже не пошатнулся. Хотя ярость так и пылала от Максима, окутывая всё окружение, а Смирнов стоял, ничуть не шевельнувшись.
— Это ты решил за неё? — Захар словно почувствовал себя бессмертным, так показалось Лизе, которая подглядывала вместе с Дашей да ними из-за ближайших кустов, — Насколько я помню, Лиза протестовала в тот момент, когда я вошёл в аудиторию.
Громов глубоко вздохнул, набирая в лёгкие побольше воздуха:
— Смирнов, давай. Скажи ещё хоть слово.
— Я и скажу. Она не хочет…
Но договорить он просто не успел. Не смог. Не сумел. Не получилось.
Громов с размаху вмазал кулаком Смирнову по лицу. Девочки ахнули, смотря на то, как крепкий спортсмен улетает в ближайшие кусты.
Смирнов приземлился на землю, но тут же поднялся на ноги и кинулся в атаку. Словно в замедленной съёмке девчонки наблюдали, как Захар несётся на Громова, заваливая того на землю. Повалил и начал бить в лицо кулаком.
А главные двери распахнулись, и во двор хлынула толпа галдящих студентов. Двор наполнил нереальный гул, а студенты обступили дерущихся в большой круг, улюлюкая и крича слова поддержки:
— Сделай его, Максим!
— Набей мерзкую рожу этому слизняку!
— Давай, Захар! Надери ему зад!
— Даша, они же сейчас поубивают друг друга! — Лиза сорвалась с места, но подруга сильно потянула её за руку назад.
— Стой, тебе сейчас нельзя вмешиваться! Очнись, тут весь универ собрался!
Ромашова окинула взглядом двор. Действительно. Очень много народу.
А двое её парней катались по земле, молотя друг друга кулаками.
Её парней? Да ни один из них не был её!
Лиза неуверенно присела на корточки рядом с Дашей. Заняла наблюдательный пост из-за кустов, откуда было всё чётко видно.
Громов сидел на Захаре верхом и колотил тому по лицу кулаком, а отрывки слов проносились фрагментами:
— Не смей… к ней приближаться…
Вдруг перед глазами пронеслось тело, приземляясь прямиком на двух дерущихся парней.
— А ну не трожь его, ты…
Но тяжёлый удар угодил прямиком в глаз Тёмы Нагаева, который, видимо, вообразил себя супергероем, решившись вмешаться в драку.
Тёма настолько быстро подбежал, что обратный путь в полёте показался в разы медленнее.
— Я так больше не могу, — прокричала Лиза и кинулась сквозь толпу.
Растолкав студентов, она подбежала к Громову, который сидел на Захаре и беспощадно ударами втаптывал того в землю.
— А ну отойди от него!
Она вцепилась ему в руку и потянула со всей силы на себя, из-за чего потеряла равновесие и плюхнулась прямиком на сырую землю, но Громова не отпустила.
Она держала его руки своими и крепко, на сколько хватало сил, прижимала к себе, надеясь на то, что он уже не сможет так сильно бить Смирнова.
Чёрные, как крыло ворона, волосы растрепались, небрежно спадая тонкими прядями на лицо, а в глазах читалось чистейшее безумие.
А у Смирнова шла кровь из носа, он почти уже не сопротивлялся, только цепко держал Максима за рукав рубашки.
— Максим!
Громов замер. Блин, да она первый раз в жизни назвала его по имени… Не считая того случая в их кабинете, но тогда это было в порыве страсти, а сейчас осознанно.
Дрожащими руками она обхватила его за плечи:
— Максим, пожалуйста…
Он не шелохнулся. Продолжал испепелять уже харкающего кровью Смирнова своими бурлящими ненавистью глазами, а кулак завис в воздухе.
— Максим…
Она мягко повернула его лицо к себе. Чуть прикоснулась ладонью к ледяной щеке. Он встретил её взгляд. Она видела его всякого. Злого, пылающего яростью, презрительного, но такого — никогда. Он выглядел так, словно в него вселился сатана.
Сложно было прочитать эмоции в его глазах, настолько всё было смешано. Как будто всё плохое, что было в этом мире, окутало его. Его трясло. Ноздри расширялись, и дышал слишком часто. А во взгляде потемневших глаз плескалось чистое безумие.
— Максим, пойдём.
Лиза потянула его на себя, вставая на ноги. И он поднялся, поддавшись ей. Позволил утянуть его за собой. Она взяла его ладонь в свою руку и повела за собой.
Она смотрела перед собой, а студенты расступились перед ними, но Лиза не видела их лиц. Не слышала разговоров. Чувствовала, что он идёт за ней, и это было самым главным.
Повела не к зданию, а вглубь лесного массива. Они молча шли, пока толпа позади полностью не скрылась из вида.
Ромашова глубоко вздохнула и остановилась. Он стоял позади, всё ещё держа её за руку. Обернулась, посмотрела на него.
— Зачем ты так? — тихо спросила.
Громов подошёл к ней вплотную.
Парк испускал звук колышущихся ветвей и падающих шишек, которые с глухим стуком падали о землю. А небольшой пруд неподалеку хранил молчание, и лишь круглая луна отражалась в стеклянной глади.
Громов смотрел на неё пристально, и ей стало страшно. Ведь они совсем одни тут, вдруг он сделает ей что-то плохое?
Он вскинул руку, а она испуганно дёрнулась. Максим удивлённо изогнул бровь, а рука зависла в воздухе возле её плеча:
— Ты боишься меня?
Лиза сглотнула:
— Да.
Громов нахмурил брови и задумчиво склонил голову набок:
— Ты думаешь, я смогу сделать тебе больно?
— Да.
Он тяжело вздохнул. Одним движением руки прижал к себе. Зарылся в кудрявые волосы носом и пробормотал:
— Я скорее умру, чем причиню тебе боль, Ромашка.
А она наконец поняла. Поняла, что всё это время безостановочно падала вниз, не зная где окажется в конце.
Что ждёт её в глубине, в тёмной пучине неизвестности? Ответ находился всё это время у неё перед носом. А она не замечала его. Или не хотела замечать. Она поняла, что падала туда, где он стоял и долгое время ждал её, посматривая на часы. Гадал, когда же она осознает. Поймёт. Примет. Наконец упадёт, встанет и отряхнётся. Увидит его. Встретится с ним взглядом, и, как по щелчку, всё встанет на свои места.
От него пахло травой и кровью. Адская смесь щекотала ноздри, но он обнимал так нежно, что хотелось раствориться в объятиях и просто быть рядом.
— Максим?
Громов дышал её волосами и крепко прижимал к себе, она чувствовала, как бьётся сердце в его грудной клетке.
— Да?
Лиза обнимала его широкую спину и смотрела на безмолвную гладь небольшого университетского прудика.
— Что происходит с нами?
Вопрос повис в воздухе. И некоторое время они молча стояли, крепко прижавшись друг к другу.
Стая птиц с громким щебетом пролетела над головами, оставляя после себя еле слышный звук отдаляющихся хлопающих крыльев.
— Я не знаю, что происходит с нами. Но я не хочу больше никого видеть возле тебя, — Громов поднял голову и посмотрел на неё с нежностью, но слова резали ножом, — В следующий раз я убью его, Ромашова.
Глава 36
— Что это было, Макс? — Паулина злилась.
Ну хоть догадалась надеть шапку. Подготовилась для разговора с ним, умничка.
— Что было?
Громов подходил к гостиной, когда встретил её. Облокотившись о стену, она ждала его возле входа. И устроила допрос.
— Почему эта зубрила держала тебя за руку? И почему ты с ней вообще куда-то пошёл?
Максим глубоко вздохнул и сжал пальцами переносицу. Зажмурил глаза.
— Паулин, отъебись. Я устал и хочу отдохнуть.
Двинулся в гостиную, а Паулина посеменила следом, закидывая вопросами:
— Куда ты ходил с ней? Что вы там делали? Я чего-то не знаю?
Громов опустился в кресло и вытянул ноги.
Этот уёбок хорошо ему втащил, челюсть болела, но как же было похуй.
— Зачем ты избил Смирнова? Что он тебе такого сделал?
Он расстался с Ромашовой буквально десять минут назад у главных дверей здания. Они так и не поговорили нормально, ничего не прояснили. Просто стояли в обнимку и наслаждались друг другом.
Он мог говорить за двоих, потому что понимал, что она тоже что-то чувствует к нему. Могла ведь оттолкнуть его и начать подтирать Смирнову кровавые сопли. Но Ромашова пошла с ним, увела его. На глазах у толпы.
— Максим, у тебя кровь на рубашке! Тебе больно?
А как она стонала под ним тогда… Как прогибалась, когда он ласкал её пальцем между ног. Как твердели соски и разбухал клитор от сильнейшего возбуждения. А какая узкая…
— У тебя что, встал?
Громов опустил взгляд на брюки. Действительно, встал. Макс поправил его рукой и зевнул:
— Ну допустим, и что?
Паулина стояла перед ним в короткой юбке и белой блузке. Пухлые губы чуть приоткрыты, а большие глаза уставились ему в пах. Почему он раньше считал её самой красивой в универе?