Ремиру показалось, что в одно мгновение весь воздух выбило из лёгких. Она его всё-таки вспомнила? Когда? Как? Значит, и случай тот унизительный вспомнила?
Потрясённый, он не знал, что сказать. Впрочем, она у него ничего и не спрашивала.
– И ещё поздравить вас хочу и выразить искреннее восхищение. Месть удалась на славу. Просто блеск! Злодейка повержена, раздавлена и уничтожена. Браво! И благодарю за проявленное великодушие, ведь могли же уволить по какой-нибудь плохой статье, ну чтобы окончательно добить. Но не стали… Спасибо!
Ремир и сообразить не успел, как она развернулась и так же стремительно вышла. Прямо пулей вылетела и чуть Астафьева с ног не сбила, он как раз входил. Макс посмотрел ей вслед удивлённо, потом усмехнулся:
– Чем это вы тут занимались?
– Ничем, – пожал плечами Ремир.
– Ну как с Читой?
– Сам знаешь, такие дела за два дня не решаются, но вроде всё нормально будет.
Макс снова улыбнулся.
– И всё же, что тут произошло? Что такого ты девушке сделал?
– Да ничего я ей не делал! Вообще даже слова не сказал.
– А-а, понял, кажется. Это она из-за увольнения приходила? Она ещё в среду к тебе рвалась, когда ты уже уехал… И что? Просила, чтоб оставил?
Ремир качнул головой.
– Да нет, тут другое…
– Стоп, с этого момента давай поподробнее, – у Макса аж глаза загорелись. – Какое такое другое?
Ремир промолчал.
– Да колись уже! Ты же запал на неё?
Ремир не ответил, отвернулся к окну.
– Можешь и не отвечать, и так ясно, – вздохнул Макс. – Ну, что я тебе могу сказать? Поздравляю! А если серьёзно, то мой тебе совет – кончай загоняться и просто переспи с ней. Вот увидишь, сразу полегчает и…
– Уже, – буркнул Ремир. – Не полегчало.
– Офигеть! Когда?! А! Понял! После корпоратива, так? Это ты с ней тогда и умчался. Ну, ты шустрый. И когда ты вообще успел к ней подкатить? Ты же с девчонками из бухгалтерии зажигал…
– Ну вот, успел…
– Ну, красавчик, чо…И как оно? Понравилось?
– Да пошёл ты.
– Значит, понравилось. Если б не понравилось – так бы не загонялся. Стоп. То есть ты с ней переспал, а потом уволил?
– Ну нет, конечно! Сначала уволил, а потом… вот.
– Ясно, хреновая ситуация. Только, Рем, ради бога, не вздумай, отменять приказ.
– Почему это?
– Потому что служебные романы – это зло. Замути с ней лучше, если очень хочется. Но личное и работу мешать не стоит.
Ремир нахмурился и ничего не сказал, снова отвернулся к окну.
– Хвощевского-то выживают, ты в курсе? Даже мои технари морды воротят. Типа, не место насильникам среди людей. Наверное, скоро уволится, потому что…
– Вот и хорошо. Скорее бы.
– Ну, кто бы сомневался, – хмыкнул Макс. – Кстати, тебя Анчугин с самого утра искал. Спрашивал, когда приедешь. Вроде что-то нарыл по Назаренко.
– О, – тотчас оживился Ремир, – нашёл, значит, кто сливает инфу?
Посмотрел на часы – ровно два. Включил селектор.
– Алина, Анчугина ко мне.
Глава 22
Не прошло и пяти минут, как Анчугин уже сидел перед Ремиром, сосредоточенный, серьёзный и немного трагичный, будто собрался сообщить действительно печальную весть. В руках вертел тонкую пластиковую папку-скоросшиватель.
– Ну? Что удалось выяснить? – нетерпеливо спросил Ремир.
Чёрные глаза его так и горели инфернальным огнём. Жутко! В нём будто спящий демон проснулся.
Макс взглянул на друга и в душе пожалел того камикадзе, кто отважился на все эти пакости. Он-то прекрасно помнил, в какой разнос пошёл Рем в первые свои годы у руля – было б можно, наверное, руки бы ворам отрубал, как в Иране.
– Утверждать я ничего не буду, – обтекаемо начал Анчугин, – предоставлю только голые факты, а вы уж сами, Ремир Ильдарович, делайте выводы.
– Валяй, – криво усмехнулся Ремир и, откинувшись в кресле, забросил ногу на ногу.
– В общем, единственный из наших сотрудников, у кого мы нашли точку соприкосновения с Назаренко – это коммерческий директор.
– Стоянов? – удивился Астафьев.
– Да, – кивнул Анчугин и продолжил: – В феврале этого года он проходил управленческий курс в бизнес-школе. Вместе с ним обучался и Назаренко.
– Ну, это ж ещё ничего не доказывает, – снова подал голос Макс. – Мало ли что они вместе обучались… Я его не защищаю, нет. Я лишь хочу быть объективным. А по мне, у Стоянова просто кишка тонка так рисковать.
– Это не всё. Обнаружив связь, мы копнули глубже. Сделали неофициальный запрос в сотовую компанию, через своих. Так вот, Стоянов несколько раз созванивался с Назаренко. Последний раз в среду, позавчера.
Повисла пауза.
– Что делать будешь? – обеспокоился Астафьев, повернувшись к Долматову. – Может, сначала просто поговорим? Выслушаем, что скажет?
– Всенепременно и поговорим, и выслушаем, – недобро пообещал Ремир. – Прямо сейчас…
– Прямо сейчас не получится. Он на сегодня взял отгул. У него там что-то случилось…
– Вот как?! – Ремир развернулся вместе с креслом к Максу. – Макс, ты…
Но договаривать не стал, сдержался, стиснул челюсти, только глазами сверкнул, затем обратился к Анчугину:
– Разыщи его, выдерни хоть из-под земли и привези сюда. Плевать, где он, что делает и что там у него случилось. Чтобы вечером был здесь.
Анчугин коротко кивнул и поднялся с кресла, потом, словно что-то вспомнив, снова присел.
– И ещё одно, Ремир Ильдарович. Вы просили выяснить всё по Горностаевой. Вот тут, – он потряс папочкой, – всё, что удалось собрать…
– Давай сюда, – протянул руку Ремир. – И можешь идти.
Как только Анчугин вышел за дверь, Астафьев повернулся к нему, вопросительно выгнув бровь.
Долматов неожиданно смутился:
– Макс, только не начинай, не надо.
– Ладно, как скажешь, – хмыкнул Астафьев. – Ну, давай читай, что там про неё Анчугин накопал. Интересно же.
Но Долматов не спешил открывать папочку – придавил сверху ладонью и, посмотрев на Макса с лёгким раздражением, качнул головой.
– Нет уж, один почитаю.
Астафьев усмехнулся, однако спорить не стал, удалился. Но минут через двадцать снова наведался:
– Рем, я всё понимаю, но мне только что из «Сибтелекома» позвонил… Э-э? У тебя отчего такое лицо? Что-то не то вычитал? – Макс кивком указал на папку.
– Да всё то… Ну то есть… в общем, лучше сам взгляни, – Ремир придвинул папку Астафьеву.
Пока тот читал, он, подперев щеку рукой, смотрел в окно...
Всё это совершенно не укладывалось в голове и никак не вязалось с её образом. В принципе, чёрт с ним, с образом. Тут, если уж честно, многое домыслил он сам, мог и ошибиться где-то с выводами.
Да, его бесило её легкомыслие. А манера держаться прямо-таки сводила с ума, хотя и цепляла в то же время, что уж скрывать. Но всё это стало казаться вдруг неважным, несущественным, а собственная злость – глупой, необоснованной и эгоистичной. Разве можно винить девчонку за то, что после такого удара она ещё пытается как-то жить и прячет за этими своими улыбками горе и безысходное отчаяние?
Ремир помнил, как у самого сердце рвалось, как с тоски выть хотелось, когда не стало отца. При том что у него всё-таки осталась какая-никакая мать и всегда был рядом Макс. А у неё в одночасье вся семья погибла. Вся! Мать, отец, сестра… И не отчислили её, выходит, а перевелась на заочное, чтобы и учиться, и работать, и тяжелобольного ребёнка растить. Племянницу…
А ему Полина сказала на собеседовании, что дочь… Ну да, она ведь её удочерила.
– Нифига себе, – присвистнул Макс, когда дочитал. – А ты не знал, что у неё ребёнок болен?
– Откуда?
– Ну, вы же сблизились.
– Мы не сблизились. Макс, мы просто переспали один раз. Беседы по душам мы тогда не вели.
– И что теперь думаешь?
– Да я вообще не знаю, что и думать. Так всё по-уродски вышло.
Макс взглянул на него с насмешкой.
– У-у, как тебя скрутило. На тебе аж лица нет. Первый раз тебя таким вижу. Хотя, вот честно, не понимаю – чего ты так паришься? Возьми да замути с ней, ну что проще? Она, конечно, злится на тебя из-за увольнения. Но ты ей растолкуй, что служебные романы здесь недопустимы, вот и пришлось, дескать. Ну и потом с лечением помоги, там, наверное, какие-то лекарства нужны… Может, клинику для ребёнка организовать хорошую? Девочка ей хоть и не родная дочь, но всё равно для женщин это много значит. Вот увидишь, растает твоя Полина, простит и ещё сама к тебе примчится. И будешь потом гонять к ней в Новоленино по зову... плоти.
– Во-первых, не буду. А во-вторых, всё не так просто. Она думает, что я всё специально подстроил, ну типа отомстил ей.
– За что?! – хохотнул Макс. – Что подстроил?
– Да всё.
Долматов с минуту колебался – рассказывать Астафьеву или нет? В принципе, тот был в курсе той истории в лагере, фотографии даже видел. Вот только остальных действующих лиц он не знал.
Собственно, тот случай они никогда и не обсуждали. Ремир стыдился, а Макс проявлял деликатность.
Да даже спустя годы затевать эту тему было неловко, но сейчас он пребывал в такой растерянности, в таком душевном раздрае, что непременно хотелось поговорить, поделиться, посоветоваться, в конце концов.
– Помнишь тот случай в «Голубых елях»? – решился наконец.
– Ты про свои эротичные фотки? – расплылся в улыбке Макс. – Как не помнить! До сих пор жалею, что такие ценные кадры не сохранил себе на память…
Ремир вздохнул, взглянул устало.
– Ещё постебёшься или будешь слушать дальше?
– Да, прости… – а сам всё равно поджимал губы, чтобы не рассмеяться. – Слушаю, слушаю.
– Да, собственно, слушать тут и нечего. Это она была на том складе, со мной. В смысле, розыгрыш тот она подстроила. Я в неё тогда влюбился сильно, ну и она вот так пошутила…
Улыбка мгновенно сошла с лица Макса.
– Она? Вот эта милая, улыбчивая девушка Полина и есть та сука?
– Ну ты тоже давай... не говори так про неё, – нахмурился Ремир.
– Пардон. И есть та… э-э… шутница с искромётным чувством юмора? Хотя ты прав, может, она и изменилась. По юности кто не косматил? А сейчас вон племяшку растит, хлопочет, тогда как некоторые матери на родных-то детей забивают и куролесят со всякими Толиками…