Мне на дагерротип денег не хватило. Да и моменталисты у нас так себе, дамам по двадцать килограмм прибавляют. Зачем Эрику толстая ведьма, еще испугается.
— Какая ты счастливая! Мне вот придется к родителям ехать, репу копать, а у тебя — бал, столица…
Пожалуй, я одна знала страшную тайну Анжелики. Красотка, мечта поэта и первая любовь половины парней от семнадцати и старше, вовсе не дочь нотариуса, как она всем рассказывала. Ее родители — обыкновенные крестьяне. Со временем они разбогатели, завели свою мельницу, маслобойню, десяток наемных работников, но сами по-прежнему не чурались физического труда и дочь свою заставляли.
Сама я узнала обо всем случайно, видела ее с братом в городе. Тот пытался всучить ей мешок картошки, Анжелика упорно отнекивалась. Она взяла с меня слово хранить все в секрете, да и так бы не выдала. Может, мы и заклятые, но все же подружки.
— Кукиш мне, а не столица. Сама знаешь, один недопуск и все.
— Может, денег у кого займешь, взнос заплатишь?
— И чем потом расплачиваться? Душу Загробному императору заложить?
С кислым видом уставилась на гору учебников и в сердцах ударила по ним рукой. Пусть падают, валятся на пол, у меня тут жизнь рушится…
— Да получишь ты свой пригласительный, не переживай!
Анжелика пересела ко мне, сочувственно похлопала по плечу.
— Их ведь «круглым» отличникам выдают?
Кивнула. Таким образом император поощрял тягу к знаниям, растил толковых специалистов во всех областях. В ходе бала проводили аукцион, собранные средства тоже шли на закупку книг, котелков и премии преподавателям.
— Ну вот, круглее тебя на курсе никого нет.
Надеюсь, она не на мои лишние килограммы намекала? Их совсем немного, и все в области талии — сложно устоять, когда подрабатываешь в кондитерской.
— Мы что-нибудь придумаем, — одним глазом косясь на привлеченную шумом библиотекаршу, взволнованно зашептала Анжелика. — Он еще пожалеет, что связался с ведьмами! Ты пока сдать попробуй, а я в книгах покопаюсь, конспекты подниму. Уверена, что-нибудь найдется. Я, может, и дурочка, но за подругу горой.
[1] Айл (айла) — обращению к магу в зависимости от пола.
— Слышал, вы заинтересовались моим предметом.
Вздрогнув, подняла глаза на Деймона Амрода. В отличие от меня, напоминавшей бледную поганку, он цвел и пах.
Стремление проверить, как аконит действует на одного конкретно взятого некроманта стало практически нестерпимым, но я ограничилась бесцветным:
— Не понимаю, о чем вы, айл?
Вот уже четверть часа я гипнотизировала пустой лист бумаги, надеясь, небеса смилуются и продиктуют мне ответ. Увы, покровительница ведьм Геката знала о некромантии не больше меня.
Самое обидное, я когда-то это читала. В голове всплывали обрывки строк учебника: «привязка», «обратные токи», «перекрыть», но сливаться воедино они решительно отказывались.
Эх, почему за столом сейчас не профессор Шарп? Мы бы поболтали о мази на основе гадючьего жира, я для порядка отбарабанила про черный паслен, получила свой зачет…
Исподлобья покосилась на Деймона.
Таким надо запретить преподавать на законодательном уровне!
— Вы были в библиотеке, Джульетта…
Деймон сделал выразительную паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. По губам блуждала глумливая улыбка. Не знаю как, но он сразу догадался, свое полное имя я ненавидела. Джульетта! От него веяло нафталином, романтикой и трагедией. А еще к нему прилагался титул, которого у меня не было. Джульетта Брели! Только ленивый не станет дразнить такую девчонку. Меня и дразнили, поэтому я сызмальства представлялась как Джуди.
А все матушка! Некогда актриса провинциального театра, она питала любовь ко всему возвышенному, мечтала и меня видеть на подмостках. В ее представлении актрисой та же Джейн стать не могла. До ли дело Джульетта! В итоге лицедейки из меня не вышло, пусть я и играла в студенческом театре, а имя осталось. И не сменить…
— Была, — покаялась в тяжком грехе.
В груди затеплилась надежда: вдруг оценит?
— Тогда проверим ваши успехи. Прошу!
Мучитель махнул рукой, приглашая взойти на эшафот и очинил красный карандаш. Противный скрип ручной машинки отплясывал джигу на моих нервах.
Бах! Крышка парты хлопнула словно крышка гроба.
Может, последовать методу Анжелики и признаться в тотальной тупости? Или все же расстегнуть блузу? Знать бы, как он отреагирует! Новых насмешек я не вынесу.
Странный тип, этот Деймон Амроз! Во-первых, слишком молодой — ему всего двадцать восемь. Во-вторых, излишне принципиальный. В-третьих, служил в Уголовном департаменте, но зачем-то преподавал у нас, мотался туда-сюда на столичном экспрессе. В-четвертых, нарочито всех сторонился, не пил, не курил, морально не разлагался. И, наконец, выглядел словно наследник солидного состояния: фривольная рваная стрижка, распущенные темные волосы, шелковистые, будто он извел на них все аптечные масла и травы. Тончайшие накрахмаленные сорочки, парфюм, стоимостью в мою годовую стипендию.
— Вам душно, айла?
Откинувшись на стуле, Деймон пристально изучал меня. Точнее, выступающую часть меня, к которой я невольно привлекла внимание, расстегнув верхнюю пуговку. И не заметила…
Эх, была не была!
— Самую малость, айл.
Кокетливо взмахнув ресницами, высвободила из петли вторую пуговицу. Если расстегну третью, простора для фантазии не останется. К тому же интуиция подсказывала, вид моего белья не только не возбудит, а, наоборот, отвратит. Раздеваться перед мужчиной я не планировала, оставила единственный кружевной комплект в ящике.
— Какой у вас размер груди, айла?
Что?
Позабыв о роли «кошечки», недоуменно уставилась на Деймона.
— Я взял на себя смелость ускорить ход событий и пропустить прелюдию. — Каждое слово не случайно, он намеренно вгонял меня в краску. — Зачем без толку раздеваться, если ваша грудь не в моем вкусе. А я и так вижу, что не в моем. Так что застегнитесь, айла, и блесните умом, а не другими частями тела.
Проклятье!
Деймон с легкой улыбкой наблюдал за тем, как я раз за разом не попадаю в петли. Наконец я застегнула блузу наглухо, так, что воротничок упирался в горло. Избегая смотреть на Деймона, протянула билет.
— Девятый? Очень хорошо!
Чуть помолчав, он добавил:
— Мне говорили о вас, как о талантливой актрисе, но этот спектакль, айла… Никуда не годится! Поразите, наконец, меня своим умом.
— Потому что больше поражать нечем? — зло уточнила я.
Плевать, и так понятно, в четвертый раз «зачета» мне тоже не видать, хотя бы душу отведу.
— Ну…
Взгляд Деймона скользнул по фигуре, мысленно ощупал.
— Не в моем вкусе. Итак, — прочистив горло, он напустил на себя непроницаемый вид, — виды взаимодействия нежити и нечисти с людьми и друг другом, а также их нейтрализация. Начинайте, айла!
Палкой по голове — вот и вся нейтрализация. А потом бежать, чтобы пятки сверкали. Напоминаю, я ведьма, не маг, вряд ли травками от зомби отобьюсь.
Собираясь с мыслями, молчала.
— Чудесный билет! Под цвет ваших глаз.
Он издевается? Проверила, билет белый, глаза… Глаза, наверное, тоже по-прежнему зеленые. Или Деймон намеренно сбивал меня с мысли? Тогда он преуспел. Только я нащупала канву ответа, как опять ее потеряла.
— Ита-а-ак?
Деймон подался вперед, перешел на интимный шепот.
— Я не в вашем вкусе, — напомнила некоторым. — Прокляну!
— Очень хорошо!
Нет, он нормальный!
Ладно, не обращай внимания, Джуди. Представь, будто вместо него пустое место. Или осел. Рассказывать ослу оказалось несколько проще. Мысли больше не напоминали решето, складывались в предложения, но, увы, не те, которые хотелось услышать Деймону. Стоило мне выплыть, как он снова отправлял меня на дно каверзным вопросом, добивал дубиной терминологии.
От обиды хотелось плакать. Я ведьма, не боевой маг, у нас некромантию преподавали обзорно, для «галочки».
— Природные методы — это прекрасно, айла, но к некромантии никакого отношения не имеют. Это наука точная, не терпит разгильдяйства.
Ощущала себя маленькой девочкой, которой читают нотацию. Оставалось только поставить в угол и лишить ужина. В моем случае — вожделенного «зачета».
— Боюсь, ваша голова пуста, как череп костяка, айла, — сокрушенно покачал головой Деймон, поставив в ведомости против моего имени жирную точку, не точку, а кляксу. — Как только по другим предметам преуспели!
— Их другие преподают. Не вы.
Кажется, я поняла, в чем секрет моего невезения. Вовсе не в знаниях — нет, в Деймоне Амрозе. Он действительно за что-то невзлюбил меня, до поры скрывал под видом радения за науку, но сегодня показал свое истинное лицо. На «зачет» я наговорила, но мне его не видать, даже если вызубрю все библиотечные книги.
— И чем же я вас не устраиваю?
Деймон иронично прищурился, демонстрируя, кто тут муха, а кто — мухобойка.
— Всем!
Вызов брошен, придется расчехлять котелок, иначе он меня со свету сживет.
— Собственно, я тоже не горю желанием вас обучать, — неожиданно разоткровенничался Деймон, — но таковы условия моего повышения — три года педагогического стажа. И все, мы больше не увидимся, айла. Хотя, — губы его исказила саркастическая усмешка, — для вас сей печальный момент может наступить гораздо раньше.
Вместо ответа послала ему полный презрения взгляд.
Напрасно он, ох, напрасно! Ведьмы — народ мстительный и изобретательный.
Травки для него пустяк? Посмотрим, как некромант запоет, познав всю их силу.
— Пересдача в четверг, в три часа. Не опаздывайте!
У вас еще остались вопросы, почему я мечтала отравить этого человека? Полагаю, что нет.
Глава 2
Лицедейство — лучший способ поднять себе настроение. Кроме выпивки, разумеется. Но пить днем, вдобавок девушке — фи, поэтому я предпочла сцену.
Пусть из меня не вышло примы, даже второй слева в дальнем ряду в настоящем театре, в студенческом я блистала. Кого я только не играла! Большей частью роковых красавиц или их чудаковатых подруг — должен же герой на контрасте понять, кто его судьба. Начинала и вовсе с «говорящей головы», то есть вещала из будки суфлера, на деле — ящика из-под какой-то мебели. Собственно, габариты сего предмета и стали определяющими при выборе меня на столь важную роль — мужчины в ящик не помещались, а девушки отказывались портить прическу. Я по жизни ходила с распущенными волосами и не боялась ревматизма, поэтому зубами уцепилась за возможность стать кем-то еще, кроме ведьмы. Образование образованием, но запасную профессию надо иметь. В итоге за четыре года я доросла до главной героини. Глядишь, к пятому курсу пьесы и вовсе под меня ставить будут.