Я до последнего надеялся на благоразумие Штерн, думал, она не станет реализовывать свой бредовый план. Но девушка оказалась ещё глупее, чем я даже мог предположить.
В тот вечер, когда она заперла Надю в библиотеке, у нашего класса была консультация по русскому языку. И Диана без зазрения совести хвалилась своим «подвигом».
И тем, как обманула наивную новенькую, и как стащила её телефон, чтобы девушка не могла позвать кого-нибудь на помощь.
Забрать у Штерн телефон Скворцовой для меня не составило труда. Диана всегда растекалась передо мной лужицей. Найти ключи от библиотеки тоже не было проблемой.
И когда-нибудь я всё это расскажу Наде, если она, конечно, ещё захочет меня слушать.
– Я старался общаться с ними и даже дружить только ради одного – чтобы контролировать. И у меня это даже получалось…
– Видела я, как получалось! – возмущённо. – Они Веру тюкали как, забыл?
Огонь праведного гнева горит в красивых выразительных глазах моей малышки. Мне иногда кажется, что Надюша даже не представляет, насколько прекрасна. Несмотря на то, что злится.
– Я не пресекал безобидные шалости.
– Безобидные? – подпрыгивает на месте. – Безобидные?
Открывает дверь, выскакивает наружу.
Выхожу следом, огибаю тачку, догоняю психанувшую беглянку.
– Надюш, – пытаюсь поймать девушку за руку.
Маленькая, а шустрая.
Хватаю за плечи, разворачиваю лицом к себе.
Глаза опять на мокром месте.
– Ты чудовище! – выплёвывает ядовитые слова мне в лицо.
Молчу. Не спорю, потому что она права. Отчасти. Я же изменился, осознал всё и теперь стараюсь искупить свою вину.
Надеюсь, моя девушка поймёт всё правильно.
– Ты права, моя хорошая, да, но я больше…
– Вот! – вытягивает руку вперёд и тычет мне в лицо экраном своего мобильника.
Перевожу недоумённый взгляд на скромный гаджет. Смотрю вопросительно на Надю.
– Читай, – всхлипывает, – читай!
Всматриваюсь в чёрные маленькие буквы на белом экране.
Что за бред?
В глазах рябит, пульс учащается до запредельных отметок. Рядом Надя плачет, а я читаю проклятые угрозы и ничего не понимаю.
– Это что такое? – пытаюсь забрать телефон из рук девушки, но она не даёт.
Делает шаг назад, увеличивая между нами и без того приличное расстояние. Боится меня. Моя Надежда сторонится меня теперь.
И зачем я только рассказал ей всё? Ведь знал, что женщины – ужасно эмоциональные существа, не способные трезво оценивать ситуацию. Моя мать такая. Вспыльчивая, резкая, временами неадекватная.
– Лучше ты ответь, что это такое? – тыльной стороной пытается размазать слёзы по щекам.
Как я хочу ей помочь, собрать губами эту влагу с её милого лица, успокоить, обнять.
Но Надя не позволяет. Она делает выводы, а потом просит дать ей уйти.
– Я отвезу тебя домой, Надь, – ещё одна жалкая попытка поймать нежные тонкие пальцы, крепко сжать и не отпускать никогда.
– Не надо, пожалуйста, дай мне побыть одной, – бесцветный голос девушки заставляет моё сердце сжаться до размеров горошины.
Мне больно. Я чувствую, как она растеряна и раздавлена. Но всё равно не отступлюсь.
– Мы же поговорим? – спрашиваю настороженно. Я просто не могу себе позволить, чтобы всё закончилось вот так. Толком не начавшись. Не имею права.
– Надя, мы потом поговорим? – с нажимом.
– Да, – сдаётся.
Не уверен, что искренне даёт обещание, может, чтобы я отвязался.
Но для меня это шанс. Моя Надежда держит своё слово.
Глава 33
– Ну, что, ты рассказала всё Владу? – спрашивает Вера по дороге домой.
Грустно вздыхаю.
– И да, и нет.
– А этот как? – любопытничает подруга. – И чем вы на свидании вчера занимались, кстати?
Девушка игриво хихикает, даже не подозревая, чем закончилось наше свидание.
– Тааак! – притормаживает, смотрит на меня внимательно. – Чего молчим? Давай, рассказывай, я вся сгораю от любопытства.
Эх, хотела бы я так же радоваться, как Вера.
Но рассказать ей всё, что поведал мне Влад, я не могу. Как-то это не правильно, выдавать чужие тайны.
– Мы были в планетарии, – пытаюсь перевести тему в более безопасное русло. – Смотрели на звёзды…
– Ах, как романтично, – девушка картинно вздыхает и прикладывает руки к груди. – Так, ты мне должна всё-всё рассказать, может, в кафе махнём?
Если бы кто только знал, как я не хочу обижать подругу. Отказаться от похода в кафе, значит, отказаться от общения с Верой.
Только где взять моральные силы на это общение, когда в груди пустота? Огромная зияющая дыра.
– Хорошо, – соглашаюсь, обречённо опуская голову. Словно меня на плаху ведут.
– Класс! – радостно хлопает в ладоши, берёт меня под руку и тянет в сторону ближайшей недорогой кафешки.
В кафе пахнет шоколадом и корицей. Очень аппетитно и уютно.
А ещё здесь аккуратно и чисто, что нечасто бывает в дешёвых заведениях.
На кассе покупаем по пирожному из меренги, берём чай.
Выбираем с Верой свободный столик на двоих в дальнем углу – подальше от чужих глаз и ушей. Но рядом с окном.
Мышкина сразу приступает к дегустации пирожного, а я замираю, разглядывая улицу.
Мелкие снежинки срываются с серого неба. Когда же закончится эта зима? В этом году она кажется какой-то особенно затяжной. А так хочется поскорее тепла, солнышка, цветов…
– Ты о чём там задумалась? – подруга вытирает губы салфеткой. – Я жду!
Отодвигает пустую тарелку, с грустью стреляя глазками в сторону моего десерта. Нетронутого.
А мне кусок в горло не лезет, как вспомню события вчерашнего дня.
– Забирай, – двигаю тарелку, – оно лёгкое, думаю, один раз можно нарушить режим.
На самом деле мне просто сейчас немного наплевать на диету подруги. Она уже взрослая девочка, сама должна понимать, что ей можно, а что нельзя.
Рука Веры дёргается над столом и замирает в нерешительности.
– Н-нет, – с сожалением, – лучше воздержусь.
– Как хочешь, – расковыриваю ложкой содержимое своей тарелки. – Так, что ты там хотела, про планетарий тебе рассказать?
– Надь, – подруга подпирает подбородок сжатой в кулачок ладошкой, – что случилось у вас, а? Я же вижу, что ты какая-то потерянная.
А я думала, Мышкина не заметит. Уж лучше бы и в самом деле не заметила.
– Вы поругались? – выдвигает первую версию.
Молча пожимаю плечами. Я даже не знаю, как охарактеризовать наш разговор с Чернышевским. Мы поссорились? Расстались? Взяли паузу?
Наверное, выбор за мной в данной ситуации, мне нужно принять решение, но я не знаю, что делать.
Безусловно то, что рассказал парень – ужасно. И общаться с таким человеком, как минимум, опасно и глупо.
Но у меня сложилось такое ощущение, словно Влад не о себе всё это рассказывал. То есть, я не знаю Влада с этой тёмной стороны.
И варианта два: либо я его вообще плохо знаю, либо… Либо парень на самом деле исправился.
– Ну, Надь, не томи, – сквозь размышления врывается расстроенный голос подруги. – Я волнуюсь, правда.
– Мы немного… Ой, Вер, я даже не знаю, как это называется! – взмахиваю руками, тяжело вздыхая. – Просто Влад рассказал мне такое, что я теперь и не знаю…
– Да что там он тебе рассказал? – нетерпеливо ёрзает на стуле.
– Помнишь сообщения? – приоткрываю завесу тайны.
Нет, я не буду рассказывать Вере про сестру Чернышевского, про тот, ужас, что творил парень. Но мне нужно поделиться с кем-то хоть немного.
– С угрозами? – настораживается Мышкина. Даже руку к груди прикладывает, словно я ей уже что-то страшное поведала. – А Влад тут причём? Ты ему всё-таки рассказала всё? Правильно, давно надо было, пусть он эту козу на место поставит!..
– Вер, Вер! Остынь! – выставляю руки ладонями вперёд, призывая Мышкину замолчать. – Ты чего так разошлась?
– Прости, – поджимает губы, – просто злости на эту Дианку не хватает.
Проводит пальцами по губам, изображая застёгивающуюся молнию. Складывает руки, словно на уроке, превращаясь во внимательную слушательницу.
– Когда ты убежала с тренировки на прошлой неделе, ко мне на скамейку подсела Штерн. Она стала намекать, что это Влад меня пугает.
– Влад? Вот же… Всё, молчу! – затихает, заметив мой строгий взгляд.
– Понятное дело, что это не он, но у меня есть все основания думать, что парень в этом как-то замешан.
Сердце в груди сжимается от собственных слов. Я даже думать не хочу о том, что Влад смог бы сделать такое. Но он практически признался во всём.
А может, и нет. Но я вчера была в таком шоке, что могла его слова понять по-своему.
– Да ну, нет! – машет пухлой ладошкой. – Влад хороший, он не мог.
Мышкина кривится, смотрит на меня, как на полоумную.
– Он и за меня раньше частенько заступался перед этими чудиками…
– Но ты же говорила…
– Что я говорила? Что Рягузов и Штерн всех троллят? Про Никиту говорила… Про Влада я вроде ничего не говорила, – задумчиво разводит руками. – Но ты же ему нравишься, зачем парню такое делать?
– Да я не говорю, что это Влад, – на эмоциях повышаю голос. Держать себя в руках после всего выше моих сил, – но он может быть в этом как-то замешан. Вер, я не знаю уже ничего!
Складываю руки на столе и обречённо роняю на них голову.
Я устала. Я так устала за последние сутки думать обо всём об этом, что уже голова идёт кругом. Мне даже кажется, что лучше бы было, не рассказывай мне Влад всего этого. Проще. И легче.
Но он рассказал. Наверное, захотел быть честным со мной. И это определённо играет в его пользу.
И если в этом свете посмотреть на ситуацию, то я тоже не права по отношению к парню. Он открылся передо мной, возможно, единственной.
Не думаю, что Чернышевский на каждом шагу рассказывает о своём прошлом. Если бы так, то вся школа была бы в курсе.
Но нет, парень доверился мне, а я… Я восприняла это, как слабость с его стороны.
Да, нам, определённо, нужно поговорить.