— Как же вам удалось в такой день вытащить кого-то из дома? — распахнула глаза Саша.
— О, я умею уговаривать, — глухим, обволакивающим голосом произнес Дима. И тут же засмеялся и добавил просто: — На самом деле она просто моя хорошая знакомая. Ездила в Гостиный за подарками, сейчас возвращается и собирается выпить у нас чайку. Давайте-ка, Саша, мы здесь в кабинете милейшей Нины Петровны накроем стол для всех страждущих и жаждущих. И будем ждать, кто заглянет к нам на огонек.
Через четверть часа на огонек к ним действительно заглянула маленькая смуглая женщина, похожая на эфиопку.
— Ой, замерзла я даже в машине, — заговорила она, буквально бросаясь к столу.
Речь у женщины была быстрая, не слишком внятная, но весьма приятная — словно камешки в хрустальном бокале погромыхивают.
— Лерочку Морозову я помню, — сообщила женщина, разом опрокинув в себя половину содержимого чашки. — Но как же, Дима, я удивилась, когда услышала от тебя ее имя! Во-первых, про них давно нет ни слуху ни духу. Во-вторых, отец Лерочки еще на моей памяти начал стремительно богатеть. Да и семья была совершенно нормальная. Каким же таким образом его дочь могла оказаться в твоем приюте?
— А ты, Сонечка, какими судьбами знаешь девочку? — поспешил со встречным вопросом директор Дима. — Ты вроде на своем участке только с малолетними правонарушителями контачишь?
— Да, была там одна история, — неопределенно протянула Сонечка. — Пришлось приходить, разбираться.
— Да что такого случилось? Ограбила кого-нибудь девочка?
— Нет, — жизнерадостно захихикала инспекторша. — Она на дядюшку своего напала.
— Как? — ахнула Саша.
— Ну, вот так. Дядя с женой и сынишкой среди дня приехали из Австралии, или где они там обитали. Девочка была одна в квартире, бабушка ушла на рынок. Лера вдруг набросилась на дядю и ударила его по лицу такой железной чесалкой, какой животных вычесывают. Множество заостренных крючков. Дядя чуть глаза не лишился, а жена его в панике вызвала милицию. Я была в отделении, услышала, что дело связано с девятилетним ребенком, и тоже поехала с хлопцами. Но к нашему приезду дядя уже привел себя в божеский вид, запер жену в ванной, а нам сказал, что все произошло совершенно случайно. Девочка просто спала в затемненной комнате и вдруг увидела, как входит какой-то мужчина, со сна не узнала и перепугалась до смерти. Между прочим, очень похоже на правду. И все, мы уехали.
— А где была мама девочки? — спросила Саша.
— Она ушла к другому мужчине, — допивая чай, будничным голосом сообщила Сонечка. — Отец почти перестал появляться дома, постоянно в отъезде. Мне об этом бабушка ее рассказала, когда домой вернулась. Неудивительно, что у девчушки нервы были ни к черту. А сразу после этой истории они переехали. Сейчас-то с ней что?
— Вот, бегает где-то, — развел руками директор.
— Что значит бегает? — вздрогнув, отставила чашку инспекторша. — Там, на улице, все живое гибнет. Что, Дима, за порядки у тебя? Либеральничаешь с ними, а они вон чего вытворяют. Ищут ее?
— Ищут, — твердо подтвердил Дима.
Инспекторша ушла, недовольно бормоча что-то себе под нос. У нее явно испортилось настроение. Саша проводила ее настороженным взглядом. И зашептала, глядя на директора расширившимися от поразительной догадки глазами:
— Вы понимаете, Дима? Вот они — когти, которые внезапно вырастают у рыжей принцессы. Чесалка для животных! Вот он — злодей! Наверняка портрет нарисован с собственного дядюшки.
— Да, похоже на то, — почему-то тоже перешел на шепот Дима. — Узнать бы еще, что он сделал девочке. И почему она не обратилась за помощью к отцу, к бабушке.
— Надеюсь, речь не идет об инцесте, — внутренне коченея, произнесла Саша.
— Да, и такое может быть, — бодро начал Дима, но, взглянув на девушку, тут же поправился: — В данном случае такое вряд ли возможно. Все-таки приличная семья, девочка не заброшена. Скорее, мне кажется, это как-то связано с ее матерью. Может быть, она решила, что ее дядька виноват в том, что мать ушла к другому мужчине. Ну, возможно, он их познакомил или что-то в этом духе. Долго копила в себе злость и обиду, а потом вдруг не смогла сдержаться. Завтра мы обо всем разузнаем подробнее.
— Завтра? — покосилась в сторону черного окна Саша. — Неужели сегодня Лерочку уже не найдут? — И слезы непроизвольно побежали тонкими горючими струйками по ее щекам.
— Ну, не надо плакать, Сашенька, — смутился директор. — В конце концов, пережила же она по меньшей мере одну ночь на улице. Значит, сумела отыскать себе убежище. Все-таки город вокруг, не пустыня. А в такую ночь люди просто обязаны быть добрее, и кто-нибудь наверняка позаботится об одиноком ребенке. Вы, кстати, не знаете, где сейчас этот ее дядюшка?
— В Австралии, где же еще. — Саша встряхнулась, достала из сумочки салфетку и деловито уничтожила остатки слез. — У него там дом, он с женой и сыном очень редко приезжает в Россию. А вот Борис решил, что Лера должна расти и воспитываться здесь.
— Ну вот и славненько, — почему-то обрадовался Дима. — Значит, предполагаемый злодей очень далеко и девочка разыскивает совсем не его.
— А как мы завтра узнаем о Морозовых? — вдруг спохватилась Саша. — Ведь дом пошел на снос.
— А мы найдем их прежних соседей, — пояснил директор. — Опросим их. Я подключу приютских воспитателей, всех, кто свободен. Некоторые и сейчас ведь ее ищут. Сам Сан Саныч город прочесывает! А вы знаете, Саш, что за человек наш Сан Саныч?
Саша с улыбкой покачала головой.
— Этот легендарный старик еще в шестидесятые годы уничтожил свои документы в знак протеста против советской внутренней и внешней политики. Начал бродить по всей стране, тогда еще очень большой. Ой, чего с ним только не делали доблестные представители власти! И арестовывали, и в психушку бросали. Но всегда находился человек, который, потрясенный философией этого первобомжа, выпускал его на свободу. Только после операции на ногах старик осел на месте, закрепился в нашем приюте. Он, кстати, часто нам помогает находить беглецов. Словно радар, чувствует, куда они могли направить свои стопы. Да и остальные преподаватели у нас тоже не просты. У многих позади трудная биография, большинство сами и бомжевали, и без семьи росли.
— А вы, Дима? — спросила Саша. — У вас тоже было трудное детство?
Директор приюта коротко рассмеялся:
— Нет, Сашенька, у меня, напротив, было очень счастливое детство. Видите ли, есть и другая категория людей, которые идут работать с такими детишками, как наши. Это те, чье детство было безмятежным, и, когда они видят этих маленьких оборвышей, им перед ними становится немного стыдно. Кстати, давайте-ка пойдем к детям, как-то встряхнем их, что ли. Нужно же нам встретить Новый год.
— Они так огорчились из-за Леры. Почему?
— Ну, скажем, она сумела их зацепить. Глухонемая девочка, за которой в приют прибегают сразу три мамки. Для наших детей это — фантастика, нечто вроде встречи с инопланетянами. Может, они загадали: если у нее все будет хорошо, то и у них все будет хорошо. Понимаете?
Уже несколько часов Лариса кружилась по питерским улицам. Она давно спутала направление и не знала, далеко ли ушла от приюта. Почти совсем стемнело. На улицах горели фонари, но сквозь заметеленный воздух свет почти не проходил, и рядом с фонарями тьма непостижимым образом еще больше сгущалась. Метель по длительности своей и мощи побила все рекорды, снегоуборочная техника и дворники давно уже отдали город ей на растерзание. Лариса то шла совсем медленно, то прибавляла шаг. На каждый десятый шаг она не таясь поворачивала голову, и всякий раз видела позади две зловещие темные фигуры. Один раз она попробовала пойти им навстречу — фигуры немедленно скрылись в подворотне. Было ясно, что они здесь по ее душу. Но почему до сих пор не решились подойти? Разве непонятно им, что Лариса давно уже «дозрела» и сейчас готова согласиться на любые, даже самые абсурдные требования.
По проспекту широкой дрожью прошла поземка. Лариса вздрогнула от пронизывающего ветра и поспешно свернула на одну из нешироких улочек. Но ветер, не желая отпускать свою жертву, совершил поспешный маневр и снова со всей силы хлестнул ее по лицу. Лариса зажмурилась, закачалась и прислонилась боком к углу дома. Неожиданно голова ее пошла кругом, и, поспешно открыв глаза, женщина удивилась тому, что снег кругом окрасился в черный цвет. Как ни хваталась Лариса за камень, тело ее начало неумолимо сползать вниз, прямо в сугроб…
Майор Василий Петров был реалистом. Он уже пару часов как понял, что девочку сегодня найти не удастся. Она либо спряталась, либо погребена сейчас под каким-нибудь из этих сугробов. Других вариантов нет. Впрочем, сам майор был уверен, что с девочкой ничего не случилось. Просто нашла себе ночлег в каком-нибудь коллекторе, и, возможно, в этот момент ей куда теплее, чем тем, кто ее ищет. И, если бы не Наташа, он давно уже прекратил бы поиски и поспешил домой, к своим старикам родителям, к столу, к елке. Тем более что катящийся к ночи день был его законным выходным, и он искал девочку лишь потому, что ему позвонила Наташа. Время от времени он строго говорил себе, что именно ради Наташи и надо как можно скорее уйти с улицы. Она уже сейчас выглядела наполовину замороженной и двигалась вперед явно на автомате.
Василий следовал за стремительной тонкой фигуркой и думал, думал… Может, предложить Наташе поехать к нему в гости? Они еще успеют к полуночи, и старики будут рады. Они любят, когда в дом приходят его друзья. Он уже догнал Наташу и едва не начал разговор…
«Нет, какой же я идиот! — спохватился вдруг бравый майор. — Если у человека пропал ребенок, разве можно звать его в гости, выпить-закусить? А для Наташи эта девочка, кажется, дороже дочери. И она будет ходить так вечер, ночь, пока не упадет замертво. А я не могу оставить ее одну, значит, Новый год отменяется. Нужно позвонить родителям, сказать, что решил праздновать у друзей. Обидятся, конечно, но что поделаешь?»