— Да, но ты приложил больше усилий и в конце года стал сильнее всех своих товарищей по команде.
Разве могло быть иначе, когда отец каждые выходные водил его в бассейн на дополнительные тренировки? Майкл безропотно подчинялся ему. Он хотел получить одобрение отца, сделать так, чтобы тот им гордился. Стать лучшим из лучших.
— Мы с матерью столько в тебя вложили не для того, чтобы ты пасовал перед трудностями. В твоем возрасте у меня уже была процветающая практика и два партнера. Да, у меня тоже бывали трудные времена, но я стискивал зубы и продолжал бороться.
— Что, если я этого не хочу? — не выдержал Майкл.
— Что за бред? Разумеется, ты этого хочешь. Когда в прошлом году я сказал, что тебе следует открыть свое дело, ты со мной согласился.
Тебе следует. Они никогда не обсуждали, чего хочет сам Майкл. Может, ему пора перестать быть марионеткой?
— Люди меняют свои решения, — сказал он отцу. — Возможно, я больше не хочу этого. Возможно, я хочу чего-то другого.
— Ты с восьми лет хотел стать юристом, Майкл.
— Неужели? Помнится, в восемь лет я мечтал стать пиратом. — Он бросил в коробку следующую папку. — Кстати, это был последний раз, когда я хотел чего-то, что выбрал сам. Я сказал тебе, что хочу стать юристом, только потому, что, как любой восьмилетний мальчишка, я хотел быть похожим на своего отца. Я понятия не имел, что ты захочешь превратить меня в свою копию.
Его отец возмущенно фыркнул:
— Я не делал ничего подобного!
— Разве? А как же плавание? Дискуссионный клуб? Университет, который окончил ты сам? Зачем ты выбрал для меня все это, если не для того, чтобы я повторил твои успехи?
— Чтобы помочь тебе максимально раскрыть твой потенциал. Ради бога, Майкл, ты говоришь обо всем этом так, словно мы приставили тебе к виску пистолет.
— Нет. Вы взвалили мне на плечи тяжелый груз из требований и ожиданий.
— Да, мы с матерью были строги к вам троим, но только потому, что хотели для вас лучшего.
— Нет, вы не хотели для нас лучшего. — В отличие от Роксанны, которая делала все для того, чтобы улучшить жизнь своей дочери. — Вы хотели, чтобы мы всегда и во всем были лучшими, потому что любая наша оплошность могла плохо отразиться на репутации семьи.
— Это неправда! — взревел Майкл Темплтон Второй.
Майкл не помнил, чтобы его отец когда-либо терял самообладание, которым всегда так гордился. Очевидно, ему удалось задеть его за живое.
— Если так, почему ты здесь? — спросил Майкл.
— Потому что Джим Брэссард сказал мне…
— Что я закрываю практику, и ты испугался, что это могло оказаться правдой. Да, папа, это правда. Я потерпел неудачу. Открыл свое дело и не смог удержаться на плаву. Тебе придется с этим смириться.
Как только Майкл произнес эти слова, с его плеч словно свалилась тяжелая ноша. Он потерпел неудачу, но конец света не наступил.
— Хорошо, — произнес его отец с расстроенным видом. — Ты закрываешь свою практику, и это моя вина.
Майкл покачал головой. Похоже, его отец ничего не понял. Он не намерен ни на кого перекладывать ответственность за свои ошибки.
— Нет, папа, ты не виноват в моем провале. Иногда даже самых успешных людей постигают неудачи.
Темплтон-старший покачал головой, и Майкл понял, что переубедить отца невозможно.
— Что ты планируешь делать? Вернешься в «Эшби Гэннон» или будешь работать на Брэссарда?
— Не знаю, — ответил Майкл.
Эта неуверенность подарила ему ощущение абсолютной свободы. Отныне он будет делать только то, что хочет. Он молод и полон сил. В мире много возможностей для таких, как он.
Он изменит свою жизнь и начнет с того, что для него важнее всего.
Взяв пачку писем Уэнтворта, Майкл направился к выходу.
— Что ты будешь делать? — спросил его отец.
— То, что положено делать Темплтону, — обернувшись, улыбнулся он. — Пойду добиваться того, чего хочу.
Первое, что он сделает, когда приедет к Роксанне, это извинится перед ней и попросит ее дать ему еще один шанс. Если она не впустит его в квартиру, он расположится перед ее дверью и будет ждать, когда она выйдет. В конце концов она сдастся и согласится его выслушать.
Только он вышел из лифта, как входная дверь медленно открылась, и в проеме показалась Стеффи. Он подумал, что из-за недосыпания у него начались галлюцинации.
— Майкл! — радостно воскликнула она. — Мамочка, здесь Майкл!
Он перевел взгляд на женщину, появившуюся у нее за спиной. В потертых джинсах и бледно-голубом свитере Роксанна была прекрасна, как никогда. При виде его ее губы дрогнули в улыбке.
Его сердце пропустило удар.
— Привет, — сказал он.
Неожиданно к его горлу подкатил огромный комок, и в воздухе повисло напряженное молчание.
— Я собрался к тебе, — наконец смог добавить он.
— Зачем?
«Чтобы зацеловать тебя до посинения».
— Чтобы вернуть тебе письма. — В знак подтверждения он похлопал по карману своего пиджака.
— О, — ответила Рокси.
В ее глазах промелькнуло разочарование или ему показалось?
— Где твой галстук? — спросила Стеффи.
Он машинально поднял руку к воротнику рубашки:
— Я его сегодня не надел. Не хотел, чтобы он мне мешал, пока я собирал вещи.
Рокси нахмурилась:
— Собирал вещи? Ты уезжаешь?
— Нет. Я просто закрываю свою практику.
— Почему? — Она приблизилась к нему на несколько шагов. — Что-то случилось?
Когда Майкл все ей объяснил, она неожиданно опустила глаза:
— Гонорар за мое дело был тебе нужен, чтобы твой бизнес оставался на плаву. Если бы я не…
— Ты ни в чем не виновата. Я взялся за это дело по неправильным соображениям. Поэтому, когда ты отказалась от своих притязаний, я повел себя как мерзавец.
— Ты был обеспокоен.
— Нет, я боялся провала, — признался он.
— Потому что у тебя никогда не было выбора.
Она его поняла!
— Точно. Я думал, что если провалюсь, то подведу всех.
— А сейчас что ты думаешь?
— Что единственный человек, которого я подвел за эти годы, это я сам. Не считая тебя, конечно.
— Ты никогда меня не подводил.
«Неужели?»
— В последние дни я много копался в себе, пытаясь определить, что для меня успех, а что поражение. Я провел большую часть своей жизни в постоянном поиске одного и в страхе перед другим. Оказалось, что я не понимал смысла ни того ни другого, пока не познакомился с одной женщиной, которая смело встречает все трудности, появляющиеся на ее жизненном пути. — Майкл сократил расстояние между ними. — Она считает себя ни на что не годной, но в действительности это очень далеко от правды. Ее легко вывести из себя, поэтому я решил, что, если она откажется меня впустить, я заночую перед ее дверью.
— Ты собирался спать перед дверью? — удивилась Стеффи.
— Я надеялся, что до этого не дойдет, но, если бы твоя мама отказалась со мной поговорить, мне пришлось бы.
— Эта женщина — мама?
Майкл кивнул.
— Мама хочет поговорить с тобой.
Его сердце наполнилось надеждой.
— О чем она хочет со мной поговорить?
Рокси сделала глубокий вдох:
— То, что было в твоем сообщении, — правда?
Он кивнул:
— Каждое слово. Ты не была ошибкой.
Она почувствовала облегчение.
— Знаешь, я тоже все эти дни занималась самокопанием и пришла к выводу, что мужчина, который сказал мне, что я строю из себя жертву, был прав. Я действительно роптала на судьбу, жалела себя, но больше этого не делаю.
— Почему?
— Я не хочу уподобляться своей матери и тосковать на смертном одре по мужчине, которым не могу обладать. Особенно когда в моих силах вернуть его прямо сейчас.
Майкл обнял ее за талию и притянул к себе.
— Ты его и не теряла, — прошептал он.
Ее сердце наполнилось радостью, и она коснулась губами губ Майкла.
— У меня есть к тебе вопрос. Что бы ты сделал, если бы твоя женщина не стала тебя слушать?
— Я бы заглянул в ее глаза и сказал ей, что благодарен судьбе за каждую секунду, которую провел с ней. Что ничто из того, что нас связывало, не было ошибкой.
Его слова проникли ей в душу и исцелили раны. Заставили ее понять, что она наконец сделала правильный выбор.
— А потом, — добавил Майкл, запустив пальцы ей в волосы, — я бы целовал ее до тех пор, пока она не поняла бы, что я безумно ее люблю.
На глаза Рокси навернулись слезы счастья.
— Звучит здорово, потому что она тоже безумно тебя любит, — прошептала она. — Думаю, тебе в любом случае следует ее поцеловать.
— С удовольствием, — ответил Майкл и накрыл ее губы своими.
Они прервали поцелуй, только когда Рокси почувствовала, как Стеффи потянула ее за край свитера.
— Это означает, что Майкл пойдет с нами на карусель? — спросила девочка.
Рассмеявшись, Майкл подхватил ее на руки:
— Да, моя маленькая лошадка! Сейчас я хочу этого больше всего на свете.
Он улыбнулся Рокси, и она поверила каждому его слову.