Неожиданно перед глазами, чуток ослепив, вспыхнуло марево. Я перенеслась в кабинет, озаренный магическими свечами. Вокруг плыло золотистое сияние, намекающее, что выйти дальше пробужденного ведьмовского круга не удастся. За светящимся контуром с самодовольным видом скалился коротко стриженный здоровяк Адам Бранч.
– Привет, Варлок! – протянул он.
Вообще, у нас с ним имелась одна неприятная история. На первом курсе во время штурма легендарной пожарной лестницы Бранч чуток огреб светлой благодати. А потом еще разок – от меня лично, когда попытался предъявить претензии, что не смог покорить «башню ведьм». В итоге трое суток проходил без голоса. Тогда отцу из деканата прислали гневное письмо, и вся башня Варлок потешалась, что мальчиков надо любить, а не обижать. Иначе мне грозит остаться старой девой с выводком живых табуреток. Кошки, дескать, не приживутся. Еле заткнула этот фонтан непотребных шуток!
– Чего ты хочешь от темной сущности, чародей? – скрестив руки на груди, неохотно уточнила я.
– Служи мне! – гоготнул Бранч.
– Не расплатишься.
– Тогда выполни десять моих желаний!
– Ты не на аттракционе невиданной щедрости, – поморщилась я. – Выполню одно желание.
– Но любое, – осклабился он.
– Заветное! – со значением поправила я.
– Даже если попрошу станцевать голой на столе? – глумливо спросил Бранч.
– Если твое заветное желание – вульгарные пляски, то запросто, – презрительно скривилась я. – Что ты готов предложить за одно заветное желание?
– Душу своего первенца.
– Не пойдет, – покачала я головой и одарила его прямым расчетливым взглядом. – Я хочу честность, Адам Бранч. Пока я не выполню твое заветное желание, ты не сможешь обмануть ни себя, ни мир. Идет?
Обнаженные танцы? Пф! Совсем скоро у него останется единственное желание: отменить сделку. Может, еще захочет свернуть мне шею, за что снова получит светлой благодати, а в башню Варлок всем на радость, наверное, пришлют очередное гневное письмо. Глядишь, и Торстену вломят, что не досмотрел за дражайшей половиной, когда она не выпила кофе с утра и впала в мрачное настроение. Как ни крути, сплошные плюсы.
– Желание загадаю, когда захочу! – быстро объявил он. – Не прямо сейчас.
– Как скажешь, – пожала я плечами, но справедливости ради спросила: – Ты просчитал все риски?
– Сомневаешься?
– Ладно. Да будет так, – мило улыбнулась я, хотя улыбаться мило не выходило из-за ряби в глазах. Подозреваю, все вызванные в наш мир демоны бесились именно из-за неровного света, от которого начинала ныть голова и хотелось зажмуриться.
– Тогда, Варлок, изыди, – с пакостной улыбочкой пропел Бранч.
А мог просто потушить ведьмовской круг и выпустить через дверь.
Внезапно на меня нахлынули запахи улицы: опавших листьев и сырой земли. В лицо ударил порыв ледяного ветра, с волос слетела перевязь, и пряди разметались в разные стороны. Я стояла посреди укрытого желтым ковром, страшно печального кладбища за главным корпусом Деймрана.
– Вот ведь… косорукий, – пробормотала себе под нос, поежившись от холода. Белая ученическая рубашка, утепленная только эмблемой факультета на груди, не грела.
И в трех шагах от меня четверо парней-некромантов в кожаных плащах энергично и увлеченно разрывали могилку. Если верить покосившемуся мраморному надгробию, четвертого ректора академии. Слышала, что у некромантов цифра четыре имеет сакраментальное значение. Они считают ее знаком смерти.
Парни были колоритны, как раз во вкусе Эмбер: мрачные и, судя по всему, исключительно трудолюбивые. Кисти рук, уверенно сжимающих черенки лопат, украшали татуировки, у одного по выбритой голове мельтешил защитный знак. Живой рисунок то елозил к уху, то возвращался на макушку, то сбегал на затылок.
Внезапно один из парней, не глядя, с азартом отшвырнул за спину шмат рыжей глинистой землицы. Комья долетели до меня. Зашипев, я отпрянула, но чистые ботинки все равно оказались засыпаны. Весь квартет резко остановился и синхронно обернулся, словно обладал коллективным разумом.
– Все нормально, парни! Я к вам случайно залетела, – пояснила я и постучала ботинком о ботинок, пытаясь сбить землю. – Меня сейчас обратно вызовут. Вы не отвлекайтесь. Ректор сам себя не выкопает.
Татуировка на макушке некроманта агрессивно стекла на лоб, потом на глаз. Отчего-то он начал напоминать кота из кухни в башне Варлок. Мы его называли Пиратом за черное пятно вокруг правого глаза на вечно голодной морде.
– В смысле, этот сам себя не выкопает, – поправилась я. Вдруг для них тоже важна точность формулировок?
В ответ мне на ботинки полетели комья земли.
– Эй, некромант, руки трясутся? – холодно вопросила я. – Или с меткостью напряг?
– Варлок, что ли, пожаловала? – вдруг спросил один из парней, вытащил из кармана очки с толстыми стеклами и нацепил на нос. Глаза от окуляров непропорционально уменьшились. – Точно Варлок! Как рявкнула, сразу голос узнал. Наказали или случайно?
– Еще не поняла, – отозвалась я, удивляясь, как умудрилась не запомнить некроманта в очках. Даже имя из глубоких слоев подсознания не всплыло. Без аксессуаров и отличительных примет они все на одно лицо. Посему выходило, что зря поносила Торстена за плохую память, у самой не лучше.
– Братья, она своя, – пояснил он.
– Закапываем, – буркнула «татуированная макушка».
Они начали молча, но слаженно забрасывать могилку землицей, так и не дорывшись до упокоенного четвертого ректора. Изредка кидали на меня недобрые взгляды. Может, добрые, но исключительно в их понимании. Некроманты в принципе не особенно дружелюбны к миру.
Скрестив руки на груди, я подмерзала на ветру и с возрастающим скепсисом следила, как под испачканными ботинками то зажигался, то гас красный ровный круг.
– Никак? – с сочувствием спросил очкарик.
– Что-то туго идет, – согласилась я, мысленно уже прикидывая, как бодрой рысцой потрушу в учебный корпус своими ногами.
Словно услышав мои мысли, кладбище вокруг поплыло. Перед глазами появился главный холл жилого корпуса, примечательный большим ведьмовским кругом на мраморном полу. Не успела я удивленно крякнуть или хотя бы моргнуть, как рядом отчаянно громыхнуло, а на блузку выплеснулся поток горячего кофе.
– Да вы издеваетесь! – рявкнула я и, выгнувшись вопросительным знаком, отодрала прилипшую к животу мокрую ткань. Противно до жути!
– Извините! – испуганно пискнул женский голос.
Вокруг мерцало марево от заклятия призыва, горела под ногами ведьмовская звезда. Всегда считала, что узор в холле выложен ради эстетики. Но мы же в Деймране! Здесь любое интерьерное украшение может оказаться воротами в потусторонний мир. В смысле, в другие части замка.
За пределами круга жалась испуганная девушка с опустевшим термосом в руках, и, обалдело моргая, на полу сидел подозрительно знакомый доставщик. Возле него валялся раскрывшийся сверток с растрепанными розами, чуток полысевшими от шокового удара о каменную гладь. Судя по потрясенному виду, курьер тоже был готов облысеть от шока.
Замерший от изумления народ вернул дар речи, пришел в движение и кинулся к девушке:
– Ты в порядке?
Мы с доставщиком обменялись обалделыми взглядами. Почему никто не волновался, в порядке ли остальные участники магического катаклизма? Очевидно, что парень в моральном беспорядке: сковырнулся на пятую точку с высоты собственного роста и пытался осознать себя сидящим на полу. Я тоже в полнейшем раздрае: запертая в магическом контуре, растрепанная, как розы из свертка, и еще в испорченной блузке.
Смена локации оказалась стремительной, как нашествие демонов. Я обнаружила, что потряхиваю облитую блузку не посреди холла, а в круглом незнакомом кабинете. Буквально топчусь грязными ботинками по ковру с элегантным рисунком… насквозь прожженному пробужденным ведьмовским кругом. Сквозь мерцающую пелену в большом окне просматривалась башня некромантов. Ее было легко опознать по облезлому флагу на самой верхушке длинного шпиля.
За массивным письменным столом из красного дерева уважаемый ректор нашей академии, известный на все семь королевств темный маг, вкушал утренний кофе и явно не ждал никаких гостей. Особенно внезапных, как городские голуби. При моем триумфальном появлении он подавился и выплюнул в воздух фонтан брызг.
Честное слово, бойтесь своих желаний! Так сильно хотелось бодрящего напитка, что в итоге меня им облили, а потом еще и… плюнули.
Возникла странная пауза. Я перестала теребить блузку и решила помолиться темным богам, но сначала вежливо поздоровалась с главой академии:
– Доброе утро, господин ректор!
В кабинете ректора мне бывать не приходилось, и до конца учебы это чудное место я посещать не планировала. Даже если бы меня попытались втащить сюда насильно. Втащили! С помощью магии. Случился же черный день.
Спасибо, конечно, что я все еще в Деймране, но почему в главную пыточную-то?!
– Как? – прохрипел он и поспешно обтер рот платком.
Потом этим же платком принялся тереть какие-то бумаги. Замер на мгновение и еще вытер окропленный письменный набор.
– Роковая ошибка на занятии у магистра Стича, – ответила я и посмотрела под ноги. На ковре остались следы от грязных ботинок. – Прошу понять и простить.
Вообще-то имела в виду затоптанный, испорченный ковер, но вышло, что и за магистра похлопотала.
И снова интерьер поменялся. На сей раз я оказалась в маленьком читальном зале библиотечной башни. Ведьмовской круг прожег недавно перестеленный дубовый пол. От перемещений меня чуток мутило, перед глазами рябило, а в кресле, сложив ногу на ногу, читал книгу Закари Торстен.
Он прикрыл томик и растянул губы в издевательской улыбке:
– Неожиданно…
– Торстен, я мокрая, грязная и злая! – предупредила я, взбесившись от одного его цветущего и опрятного вида. – Меня протащили по всем ведьмовским кругам Деймрана. Просто молчи и не делай этот день еще хуже!
– Но цветы-то ты получила? – невозмутимо уточнил он.