Все за столом обалдели. Повисшее молчание особенно остро ощущалось на фоне гудящего зала.
Внутри медленно закручивалась воронка ярости. Я честно пыталась попросить по-хорошему. Он начал первый. Все видели! Хотелось немедленно приложить ладонь к макушке, покрытой темной жесткой щетиной, и с помощью чар объяснить, как сильно этот товарищ меня бесит. Но я же, право слово, не некромант, чтобы начинать задорную склоку при свидетелях.
Отодвинувшись от шантажиста, я легкомысленно пожала плечами:
– Да легко.
Бранч поперхнулся на вздохе. У Стоуна натуральным образом отпала челюсть. Не глядя, я пальцем вернула ему челюсть на место. Некроманты, прямо сказать, тоже выглядели сильно удивленными.
– Но сначала хочу посмотреть, что меня ждет после посмертия, – потребовала я. – Покажите, парни, хоть как выглядят умертвия… А то ведь не знаешь, когда на голову прилетит кирпич.
– В мертвецкой плохо пахнет, подруга, – со смешком заявил один из побратимов.
– У меня насморк, – отозвалась я и, поднявшись со скамьи, одернула отутюженный чистый пиджак. Скорее всего, после возвращения из башни некромантов придется снова отдавать в стирку.
Квартет переглянулся и начал подниматься. Бранч тоже завозился.
– Адам, останьтесь с Майком в столовой, – попросила я.
Не хватало еще, чтобы мешался под ногами. Вдруг светлой магией зацепит? Потом начнет жаловаться и требовать взять за себя ответственность. Я знаю себя: взбешусь и еще немного отсыплю добра.
Здоровяк настырно оторвал зад от лавки.
– Нет уж, Варлок, одну с этими маньяками я тебя не отпущу.
– Останься.
Пришлось надавить ладонью ему на плечо и припечатать магическим разрядом, чтобы проникся просьбой. Он не только проникся, но и скривился:
– А с другой стороны, посторожу Стоуна.
– Ты настоящий друг, Бранч. Очень больно? – Я сочувственно поморщилась, когда он промычал нечто неразборчивое, и окликнула очкарика: – Сомерсет, посиди с моими друзьями, чтобы им скучно не было.
Тот недоуменно переглянулся с побратимами.
– Почему я?
– Ты мне нравишься. И очки у тебя забавные.
Мы встретились глазами. Сомерсет слегка поменялся в лице, догадавшись, что чародейка Марта Варлок готова сеять светлую благодать. Много и со вкусом. Даже пальцы зудят!
– Слушай, Лай, просто отдай ей согласие, – пробормотал он, дернув вожака некромантской стаи за рукав.
– Ага, – хмыкнул тот. – Только устрою девушке экскурсию.
Смотреть в башне некромантов было особенно не на что. Из примечательного здесь хранились только новодельный портрет Дормадора Торстена и старый одержимый скелет. Дормадор являлся известным в прошлом некромантом, который по щелчку пальцев воскрешал мертвецов. Но сначала закапывал людей живьем. Я обожала эту историю и во время склок не забывала напоминать Закари об особенностях родословной.
Скелет же был незамысловато одержим темной сущностью и усыплен скрепляющей печатью. В этом году парочка непуганых удальцов с факультета темных искусств пробудили его на спор. Говорят, битва выдалась славная! Оба парня остались покусаны, скелет лишился пальца. Повезло, что не наоборот. Скандал на два факультета гремел еще седмицу.
В отличие от моих однокурсников, тайком проникающих в подземелье через вход в склепе первого ректора, мы спустились по винтовой лестнице с высокими перилами. Без дела в мертвецкую соваться не позволяли. На двери даже не было ручки, а в центре темнели три ряда выжженных крупных точек. Но некроманты всегда жили по принципу: конечно, нельзя, но если очень хочется, то можно. Видимо, поэтому Стоуну на голову едва не прилетел кирпич.
Лайонел воровато проверил пустой холодный коридор подземелья, проворно достал из чехла на поясе ритуальный кинжал и быстрым росчерком соединил несколько точек-меток. В полумраке хищно вспыхнула сложная фигура. Тяжелая замковая дверь приоткрылась с глухим стуком, словно ее толкнули изнутри.
– Добро пожаловать, – с улыбкой галантного маньяка пригласил он.
Я перешагнула через порог. В нос ударил специфический запах. От движения на низком потолке вспыхнули лампы, и просторное помещение залил бледный свет. Побратимы проникли в мертвецкую следом, но умертвия в клетках – а их было не меньше десятка – никак не отреагировали на вторжение. Магические печати, наложенные на загоны, погружали монстров в состояние глубокого покоя и постоянного смотрителя к ним не приставляли. Было незачем.
Дверь закрылась. Мы остались вчетвером, без свидетелей…
Попались, ребята!
– Любуйся, – с сарказмом в голосе предложил Лайонел.
– Почему здесь только самцы? – спросила я, словно действительно ничего не знала о воскрешенных.
– В Деймране считают неэтичным заводить самок, – ухмыльнулся он. – Мечтаю избавиться от этого идиотского заблуждения.
– Ты у нас, выходит, прогрессивных взглядов, – фыркнула я и с фальшиво заинтересованным видом встала напротив одной из клеток.
Умертвие в ней оставалось неподвижным и словно окостенелым. Безвольно свисали лапы-руки, белесые мертвые глаза таращились в пустоту. На лбу было выжжено клеймо, означающее, что мертвец поднят по согласию на посмертие и принадлежит академии.
– Вам рассказывали, сколько существует светлых печатей, чтобы усыпить мертвого? – мягким, вкрадчивым голосом произнесла я и повернулась к парням, попутно прикидывая, на какое расстояние они разошлись. – Десять. Но только одна превращает воскрешенного в тлен. Ее называют милосердной смертью.
– Учишь теорию чародейства? – ухмыльнулся Лайонел и переглянулся с друзьями.
Они потешались над ситуацией, а во мне зрел азарт. На кончиках пальцев начинала потрескивать светлая магия.
– С практикой тоже знакома неплохо. – Спрятав руки за спину, я начала к нему приближаться и незаметно плести чары, изящные, тонкие, способные обездвижить, но не принести реальный вред. – Первые годы светлых обучают защите, потом показывают, как нападать. А знаешь, чему сначала учат по-настоящему сильных чародеев? Сдерживаться. Всегда, везде и со всеми. Но когда постоянно сдерживаешься, все вокруг начинает так страшно бесить…
Нас разделило расстояние не больше шага. Лайонел пропустил мимо ушей все непрозрачные намеки и не сделал ни одной попытки отодвинуться.
– Просто отдай согласие по-хорошему, потомок четвертого ректора, – тихо произнесла я, не сводя тяжелого взгляда с его лица. – У тебя еще есть шанс выйти отсюда на своих двоих.
– Ты смелая, да?
Ладно. Кто не спрятался, я не виновата.
– Как хочешь.
Я впечатала чары ему в солнечное сплетение. Брызнула вспышка. Болезненно сморщившись, Лайонел застонал и упал на одно колено. В глазах все еще светилось непонимание, что из нас двоих попал в неприятности именно он.
Побратимы опешили от неожиданности и замешкались. Секундой позже невидимая глазу сеть сковала одного в нелепой позе, когда он безуспешно пытался совладать с ножнами и вытащить ритуальный кинжал – без этого артефакта некроманты колдовали паршиво.
Третий оказался проворнее и энергичнее, он-то кинжал выхватил и уже махнул им в воздухе. В мою сторону полетело заклятие. Удар перехватить не успела, только отклониться. Магия прошла по касательной, задев щеку, и врезалась в клетку с умертвием. От мощного удара содрогнулись прутья.
– Опусти кинжал! – велела я некроманту.
Да кто бы меня послушал? Они вообще не слышали добрых советов. Второе заклятие отразилось от защитных чар и в мгновение ока вернулось к хозяину. Кинжал со звоном отлетел на пол. Черная паутина спеленала парня по рукам и ногам, затянула голову. Превратившись в монструозную куколку шелкопряда, он с грохотом ухнул лицом в пол и болезненно застонал от удара.
– Какое необычное заклятие! – искренне восхитилась я. – Научишь потом?
Из-под паутины донеслось неразборчивое ругательство. Похоже, меня послали в… запутанные коридоры академического подземелья.
Драка закончилась быстрее, чем началась. Внутри гудела светлая магия, требуя расправы, но Лайонел застыл, рухнув на одно колено. Второй противник окаменел, вцепившись в кинжал. Третий окуклился, не рассчитав собственные силы, а у меня сильно горела задетая заклятием щека.
Я приблизилась к обездвиженному Лайонелу и, присев на корточки, спросила:
– В каком кармане, говоришь, согласие?
Он выпучил глаза и яростно замычал. Видимо, тоже посылал меня в запутанные коридоры подземелья.
– А… ты же не говоришь, – пробормотала я и шлепнула парня по губам, вернув им подвижность.
– Ты кто, демон дери, такая?! – рявкнул он хриплым голосом.
– Потомок четвертого ректора, смотрю на тебя и не пойму: ты наивный оптимист или отчаянный глупец? – покачала я головой. – Действительно считал, что старшая дочь ковена Варлоков позволит кому-то превратить себя в умертвие? Да верховный мне шею свернет, потом возродит и снова упокоит.
– Ты светлая в Деймране!
– Добро пожаловать в неизведанный мир чудесных открытий, – вздохнула я и кивнула: – Согласие во внутреннем кармане?
– Оно не здесь!
– Ой, да брось заливать. – Я поморщилась. – Вы, некроманты, всегда таскаете такие вещи с собой.
Без стеснения я сунула руку во внутренний карман его кожаной куртки. В нем оказалось пусто.
– Действительно не здесь, – резюмировала я.
– Ты об этом пожалеешь! – прошипел некромант.
– Это вряд ли. Но если ты хочешь, чтобы вся академия узнала, как вас скрутила девчонка, кто я такая, чтобы тебя отговаривать, – проговорила я, проверяя другой карман куртки, но внутри обнаружилась дырка, и никакой смятой бумаженции. – Только не говори, что согласие лежит в кармане брюк!
Лайонел поджал губы. На мгновение прикрыв глаза, я выпрямилась и обошла его со спины.
Сложенная вчетверо бумажка была аккуратно заправлена в задний карман и с любопытством высовывала уголок. Двумя пальцами я вытащила листик, аккуратно расправила и… обнаружила шпаргалку по вызову какого-то древнего духа с криво нарисованной чернилами ведьмовской звездой.