– Святые демоны… – пробормотала я и спросила: – Дай направление: в правом или в левом кармане? Не заставляй меня проверять оба.
– В левом, – зло сцедил Лайонел.
– А сразу нельзя было признаться? – буркнула я и уверила: – Помни, что мне так же неприятно, как тебе.
Сморщившись, я вытащила из его переднего кармана измятую бумажку. На криво вырванной из лекционного блокнота страничке неразборчивым почерком было написано согласие на посмертие, стояла подпись Стоуна и бурый кровавый отпечаток большого пальца.
– Благодарю.
Листик отправился теперь в карман моего форменного пиджака.
– Убери чары! – проскрипел он.
– Через полчаса сами растают. У вас двоих точно, а через сколько освободится он… – Я бросила взгляд на завернутого в магическую паутину третьего побратима. – Если честно, понятия не имею. Хорошего дня, парни.
В тишине по-звериному зарычали. В большом недоумении я обернулась к клетке. Заклятие некроманта, попавшее в прутья, похоже, сорвало печати, и монстры очнулись. В следующее мгновение с корежащим скрипом раскрылась решетчатая дверь. Преграды между нами и умертвиями не осталось.
Первым порывом было закрыть клетку чарами, я даже вскинула руки, и именно этот неосторожный жест заставил воскрешенного, стоящего перед свободным проходом, рвануть вперед. Лайонел, как единственный из некромантов, способный сейчас выразить мысль не только страшным взглядом, выругался.
Немедленно замерев, я изобразила неподвижную статую. С поднятыми руками. В общем, одежная вешалка, а не статуя. Но монстр встал как вкопанный и принюхался. Ноздри раздувались, белесые глаза буравили точку где-то у меня между бровей.
Опечатаешь его, и что? В клетке сидели (в смысле, стояли) еще четыре очень голодных самца. От любого резкого движения они рванут в зал и нападут, а у нас тут три человека в полной неподвижности, не способные защищаться. Да умертвия мне спасибо скажут и еще попросят! С нечеловеческой скоростью плести печати умели разве что профессиональные ловцы, но даже они никогда не совались в гнезда к монстрам поодиночке.
– Парни, я сейчас вас освобожу. Вы его усыпляйте, а я захлопну клетку, – не спуская с чудовища напряженного взгляда, предложила план, в котором студентка с последним предупреждением от декана не портила академическую собственность.
И ведь рабочая была схема! Я немедленно перешла к ее воплощению и едва заметно пошевелила пальцами, заставляя светлые чары растаять. Мы бы справились, но темное заклятие, спеленавшее третьего побратима, оказалось недолговечным и лопнуло само собой. В тишине раздался глухой хлопок. Умертвие кинулось в мою сторону…
Рефлекторно, как когда-то учили в башне Варлок, я выбросила печать. Брызнула ослепительная вспышка. Обездвиженный монстр с грохотом опрокинулся на спину. От прожженной на грудной клетке рубахи потек сероватый дымок.
Через звон ушах пробились лязг закрытой клетки и отчаянные ругательства. Второе умертвие успело выскочить из загона и сбить Лайонела с ног. Потомок четвертого ректора прикрывался согнутой рукой. С рычанием монстр зубами рвал рукав кожаной куртки, пытаясь добраться до живой плоти.
К счастью, какими бы недоумками троица ни была, учили их на совесть. Один из побратимов подоспел на помощь и твердой рукой всадил клинок в плечо умертвия. Прозвучали слова заклятия. По грубой ткани рубахи, надетой на воскрешенного, стремительно расползлись черные тонкие струйки магии. Монстр обмяк с вырванным куском куртки в пасти и распластался на Лайонеле, как на матраце.
– Проклятие! – рыкнул тот, предпринимая отчаянные попытки выползти из-под неподвижного тела.
Остальные чудовища тянули через прутья лапы, стараясь уцепить корм хотя бы когтями. И жрать! Жрать, пока не насытятся. Жутковатое зрелище, если честно.
Когда подпевалы стаскивали обездвиженное умертвие, придавившее лидера их квартета, стремительно раскрылась входная дверь. В мертвецкую ворвался незнакомый мне магистр в длинном кожаном плаще. Высокий, выбритый, как все некроманты, и очень, очень злой. Казалось, от него в разные стороны разлетались клоки темной магии.
– Какого демона тут происходит? – во всю силу легких рявкнул он хриплым голосом.
В ответ из запертой клетки зарычали умертвия, мы подать голос не посмели.
– Спать!
В загоне все стихло. Кажется, он вернул монстров в состояние глубокого покоя одним движением брови. Заодно и нас. Видимо, этого магистра на факультете некромантии боялись и уважали: парни практически вошли в транс, как мыши перед удавом.
– Вы что же, паршивцы, – сцедил он, окатив их тяжелым взором, – затащили сюда девчонку и начали ее травить?
Меня?
– Ее?! – в три голоса возмутились обалдевшие парни. – Магистр Вейвольд, она светлая! И мертвяка опечатала…
Недолго думая, я прикрыла лицо ладонями. Следовало пустить горькую слезу, но в детстве меня забыли научить плакать. Даже в такие моменты, когда действительно стоило возрыдать, я не могла выдавить из себя ни слезинки, только бесилась и мечтала сеять светлую благодать. Пришлось просто громко всхлипнуть. Пусть артистичностью я никогда не страдала, получилось жалобно и очень испуганно.
– Студентка, с какого ты факультета?
– Темных искусств.
Я отняла ладони от лица и с убитым видом доверчиво посмотрела на магистра. Судя по тому, как у него поползли на лоб густые брови, горящая после заклятия щека выглядела печально. Можно было не изображать всхлипы.
– Они потребовали, чтобы я им дала согласие на посмертие, – заложила бывших подельников по упокоению академической собственности. – Сначала закошмарили моего друга, а теперь меня.
– Да вы рехнулись, подлецы?! Этому я вас учил? – замечательным басовитым раскатом рыкнул он и тут же мягонько прогудел, по-мужски грубовато сжав мне плечо: – Как тебя зовут, ромашка?
– Марта Варлок, господин магистр, – представилась ему. – Умертвия вырвались из клетки. Я была вынуждена защищаться.
И ведь ни слова не соврала!
12 глава. По законам темного ковена
Обстановка в кабинете магистра Вейвольда была скромная и без претензии: тяжелая темная мебель, массивные шкафы с глухими дверцами. В таких обычно хранили артефакты, которые не хотели выставлять на всеобщее обозрение, иногда оружие. На столике-подставке, напоминающем пюпитр, лежал закрытый на застежку черный гримуар с ведьмовской звездой. Судя по этому знаку, в книге был заточен дух создателя, и содержание она показывала только после жертвы кровью.
На широком подоконнике стояла клетка со скелетами мышей. Маленьких и трогательно злобненьких. Каждый раз, когда магистр проходил рядом, воскрешенные грызуны, стоя на задних лапах, синхронно поворачивались вслед. Забавные создания! Куда как лучше нечисти в бутылочках. Завела бы себе, если бы не боялась остаться без пальцев.
– Держите, госпожа чародейка. – Магистр вышел из примыкающей к кабинету комнатушки и вручил мне чашку с не успевшим завариться чаем. – Успокоительный чай.
Во время бестолковой очной ставки с парнями Вейвольд выяснил, что я та самая студентка с магической аномалией с факультета темных искусств. Из ромашки он повысил меня до светлых чародеек и перешел на издевательский официоз. Насколько понимаю, в его картине мира эти два понятия стояли где-то рядышком. Возможно, между ними затесалась «фиалка».
– Благодарю. – Я забрала кружку.
– Пейте осторожнее.
– Горячее?
– Я плеснул виски.
Да неужели? Никогда не пила с утра ничего крепче кофе, но посмотрела на плавающие по поверхности чаинки с большим уважением. Они-то уже успели расслабиться.
В историю, где нежная девица обещает суровым некромантам посмертную жизнь, а сама коварно заманивает их в мертвецкую подальше от чужих глаз и раскидывает, как щенков, магистр, естественно, не поверил. Не выбирая выражений даже ради нежных ушей милой дамы, магистр выставил парней из кабинета. Пока идет разбирательство, сколько именно трепетных «ромашек» едва не поймали башкой кирпич, им запретили покидать стены академии. И лихому квартету пришлось дать магическую клятву!
– Декан Мэдлей скоро будет, – добавил магистр, но, видимо, не узрев в моем лице понимания, кто именно посетит благородные посиделки с пьяным чаем, пояснил: – Декан факультета темных искусств.
– Конечно, – пробормотала я, почувствовав себя странно оттого, что вообще не вспомнила фамилию главного тирана факультета.
Однако не зря умные люди говорят, что не стоит призывать в мир первородное зло, оно непременно отзовется и с радостью призовется. Едва магистр вспомнил о декане, как тот ворвался без стука, не дав ни чайку с виски спокойно поцедить, ни пьяных чаинок пожевать.
Как диктовали хорошие манеры, я аккуратно поднялась из удобного, обтянутого кожей кресла и в некотором замешательстве огляделась вокруг, не зная, куда пристроить горячую чашку.
– Магистр Вейвольд, – проговорил декан с порога, – благодарю, что вы не стали привлекать ректорскую приемную и связались со мной напрямую! Согласен, случай совершенно вопиющий!
– Декан Мэдлей, мы не хотим широкой огласки, – проговорил магистр. – Напавших парней перевели в академию только в прошлом семестре. Один из них потомок четвертого ректора. От лица факультета некромантии я приношу вашей подопечной и всему факультету темных искусств искренние извинения за поведение моих студентов.
– Вы хотите извиниться перед нашим факультетом? – недоуменно уточнил декан.
– Перед госпожой Варлок, – уточнил некромант, намекнув, что вторая половина извинений была выдана исключительно ради традиций. – Мои подопечные заперли вашу студентку в мертвецкой и угрозами пытались выбить из нее согласие на посмертие.
– Вот эту студентку? – переспросил декан, и, кажется, даже его лысина источала недоумение. – Марту Варлок?
– Верно.
– Они угрожали госпоже Варлок? – никак не мог поверить декан. – Не наоборот?
– Так и есть, – в замечательном голосе магистра прозвучали раздраженные интонации. – Сейчас, когда руководитель нашего факультета в отъезде и я невольно выполняю его обязанности, мне бы искренне не хотелось поднимать шумиху. Обещаю, что обидчики понесут заслуженное наказание.