Из-за нагрузки я очень быстро похудела. Живот, правда, наверное, уже никогда не станет прежним, его украшают растяжки — плата за счастье. У меня хорошая кожа, но на животе немного не справилась. Тем не менее, это такая ерунда, что я практически не переживаю. Они значительно посветлели, а Леше так и вовсе все равно.
У него поистине снайперское терпение, он словно не из этой реальности. Дочки его обожают, и сильно скучают — когда он возвращается домой, бегут наперегонки встречать. Он умудряется мыть руки, обнимая обеих. Зацеловывает их, пока те заливисто хохочут, а он аж светится! А потом — ужинают… втроем. Он сидит за столом, на каждом колене по малышке.
Они просто обожают копаться в его тарелке своими крошечными ручками, не столько едят, сколько пробуют. Иной раз он зависает, смотрит на это все безобразие, потом вздыхает и пытается выловить свои тефтели. Убрать детей из кухни, когда папа приходит со смены, физически невозможно! Такой крик будет! Мы даже не пытаемся. К счастью, в девять они всегда засыпают, и до самого утра. Тогда наступает наше с мужем время.
Через год после родов я еще не готова вернуться к работе, хотя и люблю ее. Всему свое время. Как только появится возможность, возрожу свой уютный познавательный блог. Я не успела защитить диссертацию перед родами, но надежды пока не теряю.
В какой-то момент я вдруг понимаю, что давным-давно не вспоминала о нашем с Лешей непростом прошлом. Оно будто стерлось из памяти, заменившись более яркими и приятными событиями. А еще я знаю, что в конце года он оставит оперативную работу и больше не будет рисковать собой. Его пригласили на очень хорошую должность в кабинет. Кажется, страшная сотня так и останется незакрытой. Но для меня это не имеет никакого значения. Я безумно горжусь им.
— Тебе положить добавки? — спрашиваю, когда девочки, наигравшись, спрыгивают с его колен и топают катать свои детские коляски.
— Если можно, — улыбается он. — Какая жесть, — оглядывает измазанный стол и пол под ногами. Я сразу подхожу к нему, встаю за спиной и начинаю делать расслабляющий массаж. Знаю, как больно ему смотреть на беспорядок и пятна повсюду, он же тот еще аккуратист! — О да, — он расслабляется и опускает голову. — Безумно приятно, Ёжик. Еще, пожалуйста.
— Скоро они подрастут и буду кушать красиво. Немного осталось.
— Угу.
Когда я наклоняюсь и целую его в щеку, он хватает меня, усаживает к себе на колени и прижимается к моим губами своими.
А я закрываю глаза на целую секунду и улыбаюсь.
Конец