– Да, кстати, маленькая мисс «меняю почтовый индекс каждые выходные», как у тебя все шло?
– Довольно неплохо. – Я потягиваю свой латте с овсяным молоком, мысленно вспоминая обновленный счет «Титанов», который храню в памяти. – Мы проиграли «Детройту» со счетом четыре-три, но в Кливленде одержали крупную победу, пять-один. Так что сегодня вечером скрестим пальцы за Торонто. Странновато не быть с командой в эти выходные, но немного отдохнуть тоже приятно.
Гретхен снова хмурится, сильнее, чем когда-либо.
– Я читаю хоккейные блоги, Иден. Знаю результаты. Что мне реально хочется узнать, так это каков твой счет с сама-знаешь-с-кем. – Она выжидательно улыбается мне.
Нас прерывает официантка, которая приносит панини для Гретхен и мой суп с брокколи и чеддером. Пока моя лучшая подруга вылавливает помидоры из своего сэндвича, я пользуюсь моментом, чтобы подобрать слова. Я знала, что стоит ожидать этого разговора, но особо не готовилась.
– От этого вопроса ты не отвертишься, – отрезает Гретхен, указывая на меня жареным бататом. – Что было между тобой и Холтом?
– Кое-что было, – медленно говорю я, помешивая ложкой в тарелке, зачерпывая большую порцию супа. Он теплый и роскошно растекается по языку, но, что более важно, это дает мне еще несколько драгоценных мгновений, прежде чем придется рассказать подруге, какой ошибкой был ее совет.
– Выяснилось, что твоя идея о том, чтобы «выкинуть его из головы» не очень эффективна.
Она вскидывает в ответ бровь, побуждая продолжать.
– В смысле?
– Ну, несмотря на все мои лучшие намерения, мы дважды переспали, – выдаю я, больше концентрируясь на супе, чем на ней. – Не переспали, а, ну, ты понимаешь… – Мой голос опускается до тихого бормотания. – Другое.
– И? – настаивает она. – Как это «другое» прошло?
Я вздыхаю, глядя на стол между нами.
– В результате я хочу его только сильней.
Я ожидаю, что в ответ она снова нахмурится, но когда я смотрю на Гретхен, ее губы изгибаются в коварной самодовольной ухмылке, словно у суперзлодея, вынашивающего гениальный план.
– У меня вроде как было предчувствие, что так и будет.
– Что? – Я повышаю голос до неприличного для публичного места уровня, но потрясение слишком велико, чтобы контролировать громкость. – Тогда зачем ты сказала, что это поможет мне забыть о нем?
Гретхен пожимает плечом, в ее зеленых глазах пляшет озорной огонек.
– Потому что он горяч, зачем же еще?
С моих губ грозится сорваться недоверчивый смешок.
– Ты чокнутая, ты это знаешь?
– Нет, это ты чокнутая, – утверждает она. – Это ты заставила нас сидеть на улице в такой холод. Я просто веду себя как хорошая подруга и слежу за тем, чтобы у тебя был секс.
На этот раз ничто не может сдержать мой смех.
Я не могу поверить Гретхен, но, учитывая, насколько невероятны сейчас наши отношения с Холтом, мне, наверное, стоит ее поблагодарить. То есть они великолепны до тех пор, пока никто о нас не узнает. Иначе все это головокружительное приключение выплеснут мне в лицо, и все, связанное с моей работой, в разы усложнится. Мне кажется, команда начинает меня уважать.
После еще нескольких ложек супа слышу вибрацию телефона. Это напоминание из календаря. Через час мне нужно быть на арене. Я провожу пальцем по уведомлению, подзываю официантку и прошу счет.
– Ты уходишь? – разочарованно спрашивает Гретхен. – Ты даже не добралась до самого пикантного.
– Сегодня мы принимаем детскую клинику, – отвечаю я. – Нужно прийти пораньше, чтобы выступить с приветствием перед группой будущих легенд мини-хоккея.
– Не могут ли легенды мини-хоккея подождать еще чуть-чуть? – Она до упора выпячивает нижнюю губу. – Ты не можешь скрывать от меня подробности.
– Могу и буду, – отвечаю я, ухмыляясь, подписываю чек и засовываю кредитку обратно в бумажник. Щенячьи глаза Гретхен больше не имеют надо мной власти, и даже если бы и имели, они не в состоянии конкурировать с рабочими обязанностями.
– Почему бы тебе не попросить Аспен сделать это? Дети не увидят разницы между владелицей команды и ее помощницей, – отмечает Гретхен.
Я закатываю глаза.
– Конечно, и после я просто поручу Аспен руководить командой, а не только моей профессиональной жизнью. – Пусть даже Аспен потрясающе справляется со своей работой, вряд ли это справедливо. Я вполне осознаю, сколько часов она работает, и это очень много.
– Технически это сделает ее работодателем Холта, верно? Не тебя? Может быть, тогда ты смогла бы трахнуть его без чувства вины. – Гретхен многозначительно играет бровями, но я бросаю на нее строгий взгляд, и она замолкает.
– Прости, прости, – ворчит она, отмахиваясь от меня. – Я позабочусь о чаевых. Передай ребятишкам привет от меня.
– Спасибо, Грет. Надо бежать. – Я улыбаюсь, помахивая рукой и выходя из патио.
До моей квартиры десять минут ходу, как раз достаточно, чтобы я успела надеть наушники и прослушать первые три песни из плейлиста, которым поделился со мной Холт. Суровый вокал и атмосферные гитарные соло заставляют адреналин пульсировать в венах. Он был прав. Это идеальная зажигательная музыка для любой ситуации.
К тому моменту, как я добираюсь до дома, у меня остается сорок пять минут до момента, когда мне нужно будет появиться на арене, как раз достаточно, чтобы внести последние штрихи в мою речь. Несколько раз отрепетировав ее перед зеркалом в ванной, я чувствую себя уверенной и готовой.
Возможно, плейлист был не единственным, в чем оказался прав Холт. Когда я повторяю написанные мною строки о вере в себя и работе в команде, то понимаю, что мои слова идеально отражают то, что он сказал мне прошлой ночью. Команда – больше, чем просто один игрок или тренер. Это живой, дышащий организм, созданный из разных жизненно необходимых частей, и если я взвалю на себя всю тяжесть организационной структуры «Титанов», меня раздавит. Я должна доверять остальным выполнять их часть работы и сосредоточиться на тех задачах, которые стоят передо мной. И сегодня это выступление перед группой десятилеток на коньках.
«Я смогу. Я Винн, а Винны не проигрывают. Они всегда остаются Виннами, что бы ни случилось».
Я мысленно повторяю семейную мантру, надевая черные сапожки и верблюжьего цвета пальто, что придает джинсам и свитеру, которые я надела на ланч, немного более профессиональный вид. Хотя вряд ли эти дети будут против, если я появлюсь в хоккейном свитере оверсайз, просто в этом наряде я выгляжу так же неудержимо, как и чувствую себя.
Пока я наношу свежий слой губной помады, телефон жужжит очередным календарным напоминанием. До выступления осталось всего двадцать минут. Пора поторопиться. К счастью, эти сапожки почти без каблуков. Я в мгновение ока оказываюсь в гараже и забираюсь в свой внедорожник, мысленно репетируя речь, пока сдаю назад.
«С тех пор, как я была маленькой девочкой, хоккей был важной частью моей…»
Бах.
При звуке удара металла о металл мой желудок прижимается к позвоночнику.
«О, боже. Нет. Не сейчас. Этого не может быть».
Я зажмуриваюсь, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Но я не могу вечно прятаться от того, что натворила, поэтому приоткрываю один глаз, затем другой, осторожно поворачиваясь, чтобы взглянуть через плечо и оценить ущерб.
«Дерьмо. Я врезалась в чертову гаражную дверь. Так держать, Иден».
Поток ругательств застревает в горле. Я вылезаю из машины, чтобы осмотреть повреждения гаражной двери. Видала и похуже, но, черт возьми, я также уверена, что видала и получше. Когда я нажимаю кнопку на брелоке, предоставленном кондоминиумом, чтобы открыть дверь, раздается резкий скрежещущий звук, но дверь остается без движения.
«Похоже, мой внедорожник остается тут, а я вместе с ним. Вот тебе и речь перед следующим поколением «Титанов».
Желудок крутит от тошнотворного сочетания разочарования и злости, смешанных с изрядной долей неуверенности в себе. Каждый раз, едва я начинаю чувствовать себя уверенно в своей роли, я иду и делаю нечто совершенно глупое. Я даже не могу сдать назад из собственного гаража, не облажавшись, и предполагается, что я отвечаю за профессиональную хоккейную команду?
Я как обычно делаю единственное, что умею в подобных ситуациях. Начинаю расхаживать взад-вперед. А потом достаю телефон из кармана пальто и звоню первому, кто пришел на ум.
– Алло?
Один лишь звук низкого, хриплого голоса Холта на другом конце провода снижает уровень моей паники с десяти до семи.
– Мне нужна твоя помощь, – шепчу я, тревожно прикусывая губу, когда начинаю объяснять, что моя машина застряла, но, прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, он говорит:
– Я буду там так скоро, как смогу. – Его голос холоден и спокоен, и я чувствую мгновенное облегчение во всем теле.
То ли он был рядом, то ли не обращал внимания на скоростные ограничения, потому что не проходит и пяти минут, как Холт ныряет под приоткрытую дверь гаража. Я стою, прислонившись к холодной бетонной стене и грызу заусенец, когда он обнимает меня за талию и целует в макушку.
– Авария, да?
Я киваю, пытаясь сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. Я не знаю, плачу ли из-за машины или из-за того, что он так быстро бросился мне на помощь. Как бы то ни было, он вытирает мои слезы большими пальцами, затем прижимает меня к груди, проводя ладонью по волосам.
– Все будет хорошо, Иден. Это просто маленькая неприятность. Каждый может иногда совершать ошибки.
Слезы теперь текут, не переставая, что заставляет меня почувствовать себя еще большей идиоткой. Всего лишь маленькая ошибка, но это последнее, что мне сейчас нужно.
– Я чувствую себя такой глупой, – удается мне выдавить сквозь всхлипы.
Холт вновь притягивает меня к себе, позволяя всего на мгновение расслабиться в его объятиях. Но, похоже, сегодня Холт Росси не склонен к жалостью, потому что, как только мое дыхание восстанавливается, он отцепляет ключи от петли на поясе, разжимая мой кулак, и опускает их мне в ладонь.