Она дописывает сообщение, кладет мобильник и откидывается на спинку стула. И тут замечает меня.
– А, Кейти! – говорит она своим прежним, властным тоном. – Я бы хотела узнать, что мы будем делать на завтрашнем индивидуальном занятии? Потому что я определенно не буду собирать грибы.
Я тупо смотрю на нее, не зная, что ответить. Как же мне теперь к ней относиться?
Раньше я видела только несносного босса с идеальной гламурной жизнью. Но что же я вижу теперь? Просто человека. Человека со своими горестями, проблемами и неприятностями – как у всех нас. Человека, который всегда старается сделать все как можно лучше, хотя это плохо получается. Я вдруг вспоминаю, как Деметра лежала на грязной траве в мешке ведари, и закусываю губу. Может быть, это было уж слишком.
– Хорошо, – отвечаю я. – У нас будет занятие на заказ, Деметра.
Приятное занятие, решаю я. Что-нибудь забавное. Мы проведем вместе утро, занимаясь чем-нибудь замечательным. Я предвкушаю это чуть ли не с удовольствием.
В три часа во двор въезжает такси для Джеймса. Из окна кухни я вижу, как он садится в машину. Деметра целует мужа на прощанье, потом медленно бредет прочь. Она снова просматривает почту, и я слышу, как она вскрикивает: «Нет!», словно не веря своим глазам.
Все еще поглощенная увиденным, она направляется к столу для пикников, за которым сидят на скамейке ее дети.
– Мама! – Коко сердито смотрит на нее. – Ты забыла упаковать мое худи от «Эберкромби и Фич».
– Что? – Деметра смотрит на нее в недоумении. – Худи? Но на тебе же худи.
– Нет, другое худи. Это совсем поношенное.
– Но ты же сама паковала свои вещи, дорогая.
– Ты сказала, что проверишь!
– Коко… – Деметра усталым жестом дотрагивается до своих волос. – Я же не могу уследить и за тем, как ты пакуешь свои вещи, и за всем остальным. В любом случае у тебя есть худи. Так что все в порядке.
– Превосходно! Значит, я должна все делать сама! А ведь мне нужно учиться! И ты постоянно твердишь, как это важно, – огрызается Коко. – Миссис Невидимка!
– Пожалуйста, не называй меня так. – Я вижу, что Деметре трудно сохранять спокойствие. – У тебя есть худи.
– Я не хочу это худи. – Коко пренебрежительно дергает за полу.
Между прочим, оно от Джека Уиллса и, вероятно, стоит не меньше шестидесяти фунтов.
Я ушам своим не верю. Кем себя вообразила эта девчонка? И что, черт побери, происходит с Деметрой? Где та сильная, властная женщина, которую я знаю по работе? Она сникает, как только оказывается рядом с детьми, и превращается в какую-то трусливую особу, которую я не узнаю. Это странно. Это неправильно.
Пока я наблюдаю за этой сценой, звонит телефон Деметры. Она немедленно отвечает.
– Привет, Адриан, – говорит она настороженно. – Да, я в курсе происходящего. Но просто не понимаю. Наверно, перепутали какое-то сообщение. Вы действительно говорили с Линдси из «Аллерсонз»? – Она снова слушает, и лицо выдает ее волнение. – Нет, этого не может быть. Просто не может быть. Это какой-то бред!
Она встает и отходит в сторону. Дети так и сидят развалившись за столом и тупят в телефоны, как одержимые. Глядя на них, я почему-то закипаю.
Я знаю, что это не мое дело, но под влиянием порыва открываю кухонную дверь и выхожу.
– Привет! – весело говорю я, приближаясь к столу. – Как у вас дела? Наслаждаетесь отдыхом?
– Да, спасибо, – отвечает Коко, даже не потрудившись взглянуть на меня.
– А как вы поблагодарили маму? – непринужденным тоном спрашиваю я.
– Что? – На лице Коко написано непонимание. Хэл не отвечает, но у него тоже ошарашенный вид.
– Вы же сами знаете, – начинаю я. – Она много работает, чтобы заплатить за ваш отдых и вашу дизайнерскую одежду… – Я указываю на худи от Джека Уиллса. – А вы говорите спасибо.
Оба изумлены этим предположением.
– Она обожает работать, – наконец говорит Коко, закатывая глаза.
– А Бидди обожает печь. – Я пожимаю плечами. – Но вы же очень мило благодарите ее, когда она подает вам лепешки.
– Это совсем другое, – сердито возражает Коко. – Она же наша мама.
– За отдых не благодарят, – вставляет Хэл, словно это какая-то статья Женевской конвенции, от которой он из принципа не желает отступать.
– Ну, не знаю, – бодро произношу я. – Потому что когда я была в вашем возрасте, мы никогда не могли позволить себе отпуск. Я в самом деле завидовала тем ребятам, у которых постоянно бывал отдых.
– У нас не так уж много отдыха, – надувшись, говорит Коко, и мне хочется дать ей затрещину.
Я же видела ее на фотографиях в кабинете Деметры. Вот она мчится на лыжах. Вот загорает на пляже, на белом песочке. Вот смеется на быстроходном катере в какой-то тропической стране.
– Я даже не была за границей до семнадцати лет, – продолжаю я. – И теперь не могу позволить себе съездить за границу. И я никогда не могла позволить себе худи от Джека Уиллса!
Коко осторожно дотрагивается до своего худи, к которому так пренебрежительно отнеслась минуту назад. Потом смотрит на мою дешевую майку.
– Ну что же, – говорит она уже менее развязно. – Да, Джек Уиллс – это круто.
– Пока, – говорю я жизнерадостно и ухожу.
Я усаживаюсь поблизости на стене, притворяясь, будто просматриваю бумаги из пластиковой папки. Интересно, подействует ли моя воспитательная беседа? Но если я надеялась, что Коко с Хэлом начнут обсуждать, какими неблагодарными они были и как это исправить, то я просто ненормальная. Оба сидят молча, с теми же кислыми лицами глядя в телефоны, словно у нас и не было никакого разговора.
Когда Деметра возвращается к столу, у нее измученный вид. Она садится, глядя в пространство и кусая губы. Какое-то время никто не произносит ни слова. Но вдруг Коко на секунду отрывает взгляд от экрана и бормочет:
– Мама, действительно классный отдых.
Деметра мгновенно оживает. Теперь на ее лице – ни следа усталости. Она смотрит на Коко, как женщина, любовник которой наконец-то сказал, что женится на ней.
– В самом деле? – спрашивает она. – Тебе нравится?
– Да, типа того… – Коко колеблется, совершая над собой невероятное усилие. – Знаешь… Спасибо.
– Дорогая! Не за что! – У Деметры невероятно счастливый вид. И все оттого, что ее ребенок нехотя сказал «спасибо». Это печально. Это трагично.
– Да, – произносит Хэл, и этот единственный слог делает счастье Деметры полным.
– Это чудесно, – говорит она. – Чудесно просто провести время вместе.
Ее голос дрожит, в глазах паника. Я очень хорошо знаю этот блуждающий взгляд. Что с ней такое? Что случилось?
В эту минуту к столу развязно подходит мой папа с кипой буклетов в руках.
– А теперь, – начинает он, пуская в ход все свое обаяние, – я не могу не сказать, что вы замечательные гости. Просто замечательные. Мы видим множество туристов, но вы… – Он указывает пальцем на Деметру, потом на Коко, потом на Хэла, – вы самые лучшие.
– Благодарю вас, – смеется Деметра, и даже у Коко довольный вид.
– И по этой причине, – бодро продолжает папа, – нам бы хотелось пригласить на следующий год всех ваших друзей. Потому что мы уверены, что они такие же замечательные, как вы. – Он вручает Деметре несколько буклетов Энстерз-Фарм. – Расскажите им об Энстерз-Фарм! У нас десятипроцентная скидка для всех ваших друзей!
Деметра берет буклеты. Вижу, что ее позабавил маленький спектакль, устроенный папой.
– Значит, мы здесь самые лучшие гости, да? – с улыбкой спрашивает она.
– Самые-самые, – энергично подтверждает папа.
– И вы больше никому не предлагаете десятипроцентную скидку?
– О! – Папа с многозначительным видом подмигивает Деметре. – Было бы несправедливо, если бы мы не предложили это еще некоторым гостям. Но мы будем надеяться, что приедут именно ваши друзья.
Деметра смеется.
– Конечно. – Она вертит в руках буклет, открывает его и внимательно рассматривает. – Это хорошо сделано, – вдруг говорит она. – Я уже подумала об этом раньше. Очень привлекательно, и дизайн превосходный… Кто вам его делал?
– Хорош, правда? – У папы довольный вид. – Его сделала наша Кейти.
– Кейти? – Деметра слегка удивлена. – Кейти – это… Кейти?
– Верно. – Тут папа замечает меня. – Кейти, Деметре нравится твой буклет!
– Идите сюда! – Деметра произносит это так повелительно, что ноги сами несут меня к ней. Я прикрываю лицо кудрявыми голубыми волосами и сдвигаю на нос темные очки.
Я знаю, что ступаю на опасную почву. Мне бы следовало извиниться и уйти, но я не могу. Мне становится трудно дышать, и я загораюсь надеждой. Итак, я по-прежнему нахожусь под воздействием чар Деметры и отчаянно жажду ее похвалы.
Деметра читает мою брошюру. И не просто читает, а пристально изучает. Она принимает мою работу всерьез. Как долго я об этом мечтала!
– Кто написал текст? – Она постукивает по буклету кончиками пальцев.
– Я.
– Кто выбирал гарнитуру шрифта и бумагу?
– Я.
– Она также разработала дизайн сайта, – с гордостью добавляет папа.
– Мне помог один мой друг, компьютерщик, – поясняю я.
– Но за вами была вся творческая часть? – Деметра задумчиво смотрит на меня.
– В общем… да.
– Это хороший сайт, – говорит Деметра. – А буклет просто блестящий. Мне ли не знать, – обращается она к папе, – ведь я зарабатываю этим на жизнь.
– Это наша Кейти! – Папа ерошит мне волосы. – А теперь прошу меня извинить…
Сжимая в руках буклеты, он направляется к другой группе гламперов. Там он устраивает точно такое же представление, как для Деметры.
– Кейти, скажите-ка мне одну вещь, – просит Деметра, которая не может оторваться от буклета. – У вас есть специальное образование?
– Гм-м, – я сглатываю слюну. – Я… я изучала дизайн.
– Вы все сделали великолепно. Я бы сама не смогла сделать лучше. Кейти, я считаю, что у вас редкий талант. Хотелось бы мне, чтобы наши младшие сотрудники были такими одаренными.