– Об этом я тоже слышала, – киваю я, вспомнив, как Роза кричала на Деметру в дамском туалете. – В общем, случайно подслушала.
– Она завоевала «Сенсикво», но потом снова все испортила. И вообще у нас так много жалоб на ее руководство, на ее манеру себя вести с подчиненными… – Он устало трет лоб. – Просто не понимаю. Я работал под началом Деметры на моем первом месте, и она была просто супер. Блестящий работник. Собаку съела на брендинге. Да, она всегда была немного импульсивной, немного рассеянной – но это же Деметра! И мы мирились с ее недостатками из-за гениальных идей. Она держала все под контролем. Но теперь… – Он вздыхает. – Я не знаю, что с ней случилось. И я выгляжу дураком, потому что взял ее на работу и заступался за нее…
– Вы называете это «заступаться за нее»? – недоверчиво спрашиваю я. – Приехать сюда, чтобы уволить Деметру во время отпуска?
– Я сделал для нее все, что мог, правда же? – Его темные глаза тоскливо глядят на меня. – Пусть уж лучше это буду я. Разве лучше, если она в понедельник придет на работу, а ее вызовут к Адриану? И все это произойдет на глазах у ее команды? Я сам вызвался сюда приехать – хотите верьте, хотите нет. Чтобы она могла сохранить достоинство… – Он не договаривает. – А разве вам не все равно? Я думал, что вы ее ненавидите.
– А, ну да, – спохватываюсь я. – Это она меня уволила, помните? Стерва. Так ей и надо.
– На самом деле она не стерва, – медленно произносит Алекс. – Я знаю, все так думают, – но они не правы. Ее винят во всех грехах, и я не понимаю, почему.
Мне хочется сказать: «Я знаю, что вы имеете в виду. Я начинаю видеть Деметру в другом свете». Но я же не могу так говорить! Поэтому срываю василек и обрываю все лепестки. Это моя дурная привычка.
– Кейти! – с укоризной произносит Бидди. – Оставь в покое бедный василек!
Я печально улыбаюсь. Как это похоже на Бидди – вот так меня поймать. Она входит в сад с тяжелым подносом, и я спешу ей на помощь. На подносе кофейник, чашка с блюдцем, молочник, две лепешки с вареньем, густые топленые сливки, кусок пирога «Лимонный дождь» и печенье с шоколадной крошкой.
– Боже мой, Бидди! – шепчу я, пока помогаю расставлять все это на железном садовом столе и раскрывать зонт от солнца. – Теперь он не умрет от голода, как ты думаешь?
– Мне хотелось его встретить как следует! – объясняет она шепотом. – Он же наш первый гость в B&B! Итак, мистер Эсталис! Пожалуйста, идите сюда и отведайте настоящего сомерсетского кофе. А потом я покажу вам вашу комнату.
Алекс растерянно присаживается. Но он сразу же очаровательно улыбается Бидди и хвалит все, что стоит на столе:
– О, лепешки! А варенье – оно домашнее?
В конце концов Бидди уходит в дом, и Алекс кладет себе на тарелку лепешку.
– Мне же все это не съесть, – замечает он. – Простите, но это просто невозможно. К тому же по дороге сюда я позавтракал, примерно час назад.
– Не беспокойтесь, – смеюсь я. – Бидди просто хотела вас встретить.
– А «встреча» на языке Сомерсета означает «несварение желудка»? – Алекс бросает взгляд на кувшинчик с густыми топлеными сливками, и меня снова разбирает смех.
– Нет, серьезно. Вы должны попробовать пирог «Лимонный дождь», – советую я. – Он изумительный.
– Непременно. Но не сейчас. Алекс заворачивает кусок пирога в салфетку, потом роняет руки на стол. – Хватит откладывать. Мне нужно это сделать. Вы знаете, где Деметра?
У меня екает сердце. Только бы не выдать!
– Пусть сначала Бидди покажет вам вашу комнату, – непринужденно предлагаю я. – Пожалуйста! Это не займет много времени. Она так взволнована, что вы приехали. Вообще-то… – Я колеблюсь. – Вы – первый гость в B&B.
– В самом деле? – удивляется Алекс. – А я думал, что у вас процветающий бизнес.
– Так и есть – я имею в виду глампинг. Но B&B – это новинка, и Бидди очень нервничает…
– Ну что же, я бы ни за что не хотел ее разочаровать. – Алекс отпивает глоток кофе. – Но я, вероятно, даже не воспользуюсь своей комнатой.
– Почему бы вам не заночевать? – Стараюсь не выдать своего разочарования. И вовсе я не разочарована! С какой стати?
– Я заказал комнату только на случай, если это дело займет больше времени, чем я ожидал. Разумеется, я уплачу, – поспешно добавляет Алекс. – Но в мои планы не входит оставаться на ночь. Не хочу затягивать это дело.
– Но вы все же оцените нас на «Трипэдвайзере»? – вдруг вырывается у меня.
Алекс смеется:
– Конечно. Десять звезд.
Я улыбаюсь в ответ:
– Пожалуй, не больше пяти.
– Ну тогда пять с половиной. – Он допивает кофе, потом лукаво смотрит на меня: – Итак, Кейти Бреннер, как у вас дела?
– Вы же сами знаете, – весело отвечаю я. – Вообще-то я безработная. – Он морщится, и я добавляю: – Нет, все хорошо. Я помогла папе наладить этот бизнес. И Бидди. Она моя мачеха, – поясняю я.
– Вы начинали с нуля?
– Да.
– И вас только трое?
Я киваю, и Алекс берет в руки буклет Энстерз-Фарм, который Бидди предусмотрительно оставила на подносе. С минуту изучает буклет, затем поднимает голову.
– Знаете что? Я видел это раньше. И я еще подумал: «Это похоже на работу Деметры». Вы определенно многому у нее научились. Мои поздравления.
Я ощущаю прилив радости.
– Спасибо. Да, кстати… Пожалуйста, не упоминайте при папе и Бидди, что знаете меня.
– Вот как? – Алекс смотрит на меня с озадаченным видом.
– Это… сложно. Они не в курсе, и что я знаю Деметру. Дело в том… – Я умолкаю.
– Хорошо, – обещает Алекс после небольшой паузы.
Кажется, он слегка обиделся, но тут уж ничего не поделаешь. Я не могу входить в детали. Впрочем, Алекс вряд ли задержится надолго, так что ему больше не придется говорить с Бидди, а уж тем более с папой.
Наливаю ему вторую чашку кофе, но он поднимает руку.
– Нет, мне действительно нужно идти. – Но потом задумчиво делает глоток. (Я кое-что здесь узнала: шестьдесят процентов людей, которые говорят: «Нет, спасибо», когда им предлагают вторую чашку кофе, затем выпивают еще две чашки.)
Воцаряется тишина, нарушаемая лишь детским смехом, который приносит ветерок. Кажется, сегодня утром дети вместе с моим папой что-то делают с пугалом. После этого они будут кататься на лодках по озеру Рыбака. Вот уж точно, они здесь хорошо проводят время.
Я молчу, мне неловко. Но Алекс вдруг говорит:
– Знаете, я много думал о том, что вы сказали тогда в «Купер Клеммоу». Ваши слова меня пробрали. Я провел пару бессонных ночей. И чуть вам не позвонил.
Что?
Я совсем растерялась. Пытаясь выиграть время, я отвожу взгляд, играя чайной ложечкой. Мне хочется спросить Алекса: «А что именно вы хотели сказать? Почему провели бессонные ночи?» Но не спрашиваю: ведь это была унизительная история.
– Ладно. – Я неосторожно поднимаю глаза. Он смотрит прямо на меня.
– Мне хотелось вас увидеть, – тихо произносит он, и у меня перехватывает дыхание. Что он имеет в виду? И почему смотрит на меня вот так? О боже…
Ну а теперь начистоту: вся моя стратегия «ни-в-коем-случае-не-дергаться» летит к чертям. И я не понимаю почему. Из-за его глаз? Его голоса? Просто… из-за того, что это он?
– Простите, – говорю я деловым тоном. – Мне нужно идти и… кое-что сделать.
– Конечно. – Алекс как будто очнулся, и свет в его глазах потускнел. – Наверно, вы очень заняты. Простите, что задержал вас. – Он ставит на стол кофейную чашку. – Ну как, есть какие-нибудь идеи насчет того, где сейчас Деметра? Ваш папа думал, что она с вами.
– Деметра? – я с безразличным видом пожимаю плечами. – Простите, понятия не имею. Но уверена, что она где-то здесь. Если я ее увижу, то направлю к вам.
– Если вы ее увидите… – Он смотрит на меня, щурясь на солнце. – Вы ничего ей не скажете, ладно? Правила конного двора.
– Ничего ей не скажу? – повторяю я, словно сама мысль об этом кажется мне абсурдной. – Разумеется, не скажу. Ни слова.
– Вас увольняют! – немедленно выпаливаю я, войдя в дровяной сарай. – Все это правда! Адриан отказывается иметь с вами дело. Это из-за «Аллерсонз», и из-за того имейла, который вы послали «Форест Фуд», и из-за той истории с «Сенсикво», и из-за вашей манеры обращаться с сотрудниками… Словом, из-за всего.
– Из-за всего? – Деметра смотрит на меня из глубины дровяного сарая. Она похожа на заложницу, которую продержали здесь целый месяц. В отличие от меня, она не приняла душ, так как безумно боялась столкнуться с Алексом. Она только вытерла грязь с лица, стряхнула пыль с волос и опилки с плеч. Вид у нее очень испуганный. Вероятно, я сообщила ей новость слишком резко.
– Ну, знаете, – начинаю я дипломатично, пытаясь исправить оплошность. – Все ваши ошибки. И… отношения с сотрудниками.
– Какие отношения с сотрудниками? – Она близоруко вглядывается в меня в темноте. Вид у нее весьма удрученный.
– Видите ли… – Я в смущении пожимаю плечами. Нет, я не собираюсь выкладывать все начистоту.
Следует молчание. Нога Деметры нервно постукивает по полу, а глаза блуждают, как у загнанного в угол животного.
– Расскажите мне про отношения с сотрудниками, – отрывисто произносит она. – Вы же были одной из них. Расскажите.
Господи, да что за наказание!
– На самом деле, – говорю я, – это пустяки.
– Это не пустяки!
– Пустяки! Ну, было кое-что – так, всякие мелочи… – Я обрываю фразу.
– Конечно же, это были не мелочи, – ровным голосом произносит Деметра. – Кейти, я прошу вас как коллегу. Выложите все начистоту.
Она это серьезно?
– Не могу! Это было бы… неловко.
– Неловко? – взрывается Деметра. – А разве не неловко мне сейчас, когда я прячусь в дровяном сарае от человека, который когда-то был моим подчиненным? И когда вся моя карьера летит к чертям? И когда я чувствую, что схожу с ума? – Она сжимает голову руками, и я вижу, что в ее глазах блестят слезы. – Вы не знаете, что это для меня значит. Я ничего не понимаю.