— Вы решили убить меня, — заключила я.
— По-моему, очень мило с моей стороны избавить тебя от страданий быть игрушкой в руках всех воинов? Что с тобой сделает Брюс, когда обо всем узнает? Пожалеет? Не верь в его милость и нежность. С врагами он расправляется жестоко. Но да,ты мешала. Я бы и дальше подмешивала всем яд в еду и воду. От клана Аркартов и следа бы не оставила.
Она так ненавидела всю деревню. В ее дальнейшем рассказе прозвучало, как ее выдавали замуж, как она упиралась, но ее буквально продали. Тавиш обращался с ней не лучше, мог ударить, сильно избить. Понятно, отчего Хелен пошла на подобную меру.
Но если я могла простить ей злобу к супругу, к тем, кто обижал ее или Анну, то болезнь других... моя собственная жизнь... Я искренне не понимала, как возможно жертвовать невинными.
Наконец, я предложила ей единственный выход.
— Беги.
— Что? — удивилась она.
— Беги, пока никто не пришел в себя. Скройся там, где спрятала Анну. Возьми сына. Если я правильно все рассчитала, то ваш план не удался. Люди проснутся.
— Да? — ее огорчению не было предела. — Ты уверена?
Я не отвечала. Сама оттолкнула ее, чтобы Хелен не мешала. Дам ей полчаса на раздумья, но если кто-то из пострадавших проснется... пусть пинает на себя.
Когда я оказалась на улице, зажимая в руках проклятые украшения и ощущая, как те расцарапали мне кожу, Хелен выбежала за мной. Истошно завопила.
— Помогите! Помогите! Гахарит!
Резко развернувшись, я не сразу догадалась, к чему весь этот концерт, но супруга одного из воинов продолжала заливаться.
— Гахарит, Лиам! Ведьма угрожала мне! Она во всем призналась!
Вокруг нас начали собираться люди. Они плотно обступали со всех сторон, но оставались в отдалении на несколько шагов. Кто-то хмурился, кто-то перешептывался, кто-то неодобрительно косился на меня.
Я не знала, как лучше себя повести. Убежать, закрыться в замке, пока Хелен не успокоиться и пожаловаться на нее Лиаму? Или остаться на месте?
В любом случае на размышления времени не было, да и я банально ничего не успела.
Из толпы вышел Гахарит, а за ним Ава, прижавшаяся к друиду словно банный лист.
Подняв впереди себя посох, он грозно потряс им в воздухе, явно угрожая мне. Обратился тихо к богам, так, чтобы его не расслышали, а потом повернулся к зачинщице.
— О чем ты свидетельствуешь, Хелен? — голос буквально изливался ядом.
И все, все до единого смотрели на меня.
— Ох, господин, — мерзавка изобразила подлинное покаяние. — Всем известно, что я дружила с ведьмой, что мы много проводили времени вместе, но я знаю, что это она отравила людей.
— Знаешь? — брови мужчины превратились в одну.
Слабый гул из десятков шепотков усилился. Меня осуждали, проклинали, даже не дав и слова вставить.
— Да, я видела, как она собирала ядовитые травы. У нее есть книга, а еще... — она на минуту замолкла, оглядела всех, радуясь воспроизведенному эффекту. — Она общалась с Анной, с колдуньей, которая чуть не убила лэрда. Если Аллан проснется, он сможет подтвердить.
— Она лжет, — не выдержала я. — Хелен спасла Анну, Хелен и травила людей.
— Молчи! — накинулся на меня друид. — Кому мы поверим? Жене прославленного воина или пришлой чародейке, приворожившей вождя?
— Как бы я ее спасла? — взывала к здравому смыслу. — Меня здесь не было.
— А может ты и оказалась на поле боя, чтобы околдовать нашего лэрда? — подбоченившись выступила Ава. — Все продумала, дрянь.
Самое обидное, что я замечала одобрительные кивки других жителей. Не всех, но достаточного количества. Ведьм ненавидели и боялись, а Хелен показалась им честной. Они поддерживали не меня, несмотря на то, что я помогала им.
— Тогда почему она молчала? Почему сразу не выдала меня? — опять затараторила.
— Как же я могла? — побледнела женщина. — Ты угрожала мне, обещала умертвить сына.
— Хелен... — безвольно опустила руки.
Правильно меня предупреждала Анна, не стоило мне оставаться. Я навсегда буду для Аркартов пришлой и плохой. А я, дура, не послушала голос разума, не бросила Аллана, который в любой миг очнется и набросится на меня с новой силой, не покинула Брюса, когда получила подобную возможность.
И ради чего? Призрачного чувства к лэрду? К тому, кто самолично меня казнит, когда вернется?
Все начало развиваться стремительнее, когда по холму поднялся Лиам. Удивленный столпотворению, он громко спросил в чем дело, и Гахарит, пользуясь поддержкой и едкими замечаниями ключницы и моей бывшей подруги, быстро разъяснил, кто виноват.
Ко мне моментально подбежало двое мужчин, схватили за руки, чтобы я не вырывалась. Военачальник на мои вопли не отвечал, струсил, опустил голову, чтобы не встречаться взглядом. Он же и скомандовал, чтобы меня повели в темницу.
— В темницу? — Возмутился священнослужитель. — Нет! Ты хочешь, чтобы наши люди ожили?
— Конечно, хочу.
— Тогда отдадим ее богам, — предложил отвратительную идею. — Ведьма сгорит, а ее злые чары рассеются.
— Нет, — не соглашался воин. — Брюс нам головы свернет за Лисандру. Если она виновата, пусть он ее и допрашивает.
К нему подошла Ава и положила свою руку на широкое мужское плечо, льстиво зашептала, но ее фразы с ветром донеслись и до меня.
— Господин обрадуется. Не ему лишать жизни чужачку. Магия спадет, его брат очнется. Разве можно тебя за это наказывать? Ты станешь спасителем.
Лиам снова посмотрел на меня и долго колебался. Наверное, он ждал, что я буду метаться, плакать, кричать, но вместо этого меня сковал холодный ужас. Да я двигаться не могла, не то чтобы говорить.
Боялась, да, обомлела. Все внутренности просились наружу, но я не издала ни звука. Не потому, что я была храброй и гордой, такая у меня защитная реакция.
В минуты паники я превращаюсь в столб, камень, невозмутимую ледяную глыбу. И эта глупая, совершенно нередкая особенность сыграла со мной злую шутку. Не найдя во мне отклика, военачальник определился.
— Будь по-твоему, Гахарит.
Меня куда-то повели, я то теряла сознание, то снова приходила в себя, подхваченная кем-то из дружины лэрда.
Молчала, зачем я молчала?
В священном месте все остановились. Друид явно давно собирался поступить со мной подобным образом, иначе как объяснить, что для моего сожжения все было готово.
Среди каменных изваяний, изображающих из богов, среди алтарей и прочей сакральной атрибутики, я наконец пришла в себя.
— Лиам, ты допускаешь ошибку! — заорала, чувствуя, как руки привязывают за спиной высокого шеста. — Это Хелен!
Мужчина, услышавший мой вопль, понурился и скрылся в тени, чтобы я его не видела.
И вот теперь, когда было совсем поздно, когда у всех в глазах загорелись алчные огоньки, жаждущие жертвы, я начала брыкаться.
Заметила, как кто-то зажег огонь, мне резко поплохело, я моментально возненавидела весь клан, но внезапно, из всей этой толпы раздался сильный, знакомый голос, словно разрезавший атмосферу пополам.
— Отпустите ее! Убери огонь, Гахарит!
— Господин? Аллан? — не сразу друид признал в заметно похудевшем воине брата лэрда.
Я обомлела, встрепенулась. Он очнулся? Жив? Значит, и другим помогло мое лекарство.
— Я неясно выразился? — повторил свой приказ мужчина, брезгливо обращаясь к священнослужителю. — Я велел отвязать девушку и убрать огонь. Да если бы здесь был Брюс, ты бы сам болтался на ее месте. Мы не убиваем людей во славу богов.
— Она ведьма, она всех отравила, наложила порчу — зелепетал Гахарит, но сделал знак головой, чтобы меня отпустили.
— И вылечила. Остальное решит брат, понятно? — хмуро оглядел всех Аллан, задержав свои глаза на мне. — А ты пойдешь со мной.
Определяясь между костром и допросом здоровяка я, естественно, выбрала второе. Молилась, надеялась, что смогу донести свою невиновность.
Когда я ощутила этот маленький глоток свободы, почувствовала, что запястья освобождены от веревок, натиравших кожу, с трудом удержалась от слез. Но зря я обрадовалась. Аллан тут же подхватил меня и потащил за собой в сторону замка.
Позади раздавались разочарованные голоса, что-то мямлил Гахарит и Ава. Брат лэрда, напротив, молчал, никак не выдавал себя, а я тоже боялась пискнуть.
Аллан вел по знакомому пути, грубо втолкнул в покои лэрда, так что я чуть не упала, запер за нами дверь, то ли чтобы ведьма никуда не делась, то ли чтобы нам не помешали, а после выставил две грубо сколоченные табуретки.
Замок с тревожным звуком щелкнул за его спиной. Я моргнула.
— Садись! — рявкнул на меня.
— С-спасибо, но не х-хочу, — от ужаса у меня зуб на зуб не попадал.
— Садись, я сказал! — повторил он грозно.
И я повиновалась. Осунулась больше, боясь вызвать в нем новую вспышку гнева.
— Я буду спрашивать, а ты отвечать.
— Х-хорошо.
— Хорошо, — поиграл он костяшками пальцев на больших кулаках. — Кто ты? — прищурился мужчина. И смотри на меня, когда отвечаешь, — добавил он, подхватывая мое лицо.
— Лисандра, ведьма, ты итак все знаешь, — мне не нравились его прикосновения.
— Нет, ты кто-то другая, — мотнул он головой. — Я не могу объяснить, но ты другая. Что ты делала с Анной? Откуда ее знаешь?
— Искала помощи, — я честно признала, не стала отпираться.
Бесполезно отрицать, если он видел меня и другую колдунью.
— Какой? Разве к тебе плохо отнеслись? Вон, — он грустно усмехнулся, — быстро получила свободу за постельные заслуги.
— Это неважно. — Я бы рассказала ему о своих приключениях, о мире, о перемещении, но он все равно не поверит. Легче дождаться смерти, чем объяснить этим безумным фанатикам, кто я такая. Поэтому предпочла спросить его сама. — Почему ты меня спас? Не дал сжечь?
— Спас, Лиса? — его брови прыгнул вверх по лбу. — Полагаешь, что спас? Брюса нет, а замалчивать твое знакомство с нашим врагом я не буду.
Кстати, о врагах. Я вспомнила про Хелен, которая осталась посреди людей и не получила никакого наказания.