— И чего же завязал со столь удачной карьерой? — не то, чтобы мне хотелось досконально узнать всю биографию Люциана, но в ней могла содержаться ценная информация.
— Потому что, некоторые дамы слишком падки на чарующий голос, а их кавалеры слишком ревнивы. — Бард поморщился, явно вспомнив что-то неприятное, а потом добавил. — Кроме того, у рыцарей весьма крутой нрав, тяжелая рука и непоколебимая склонность к насилию. — Он посмотрел на меня. — Ты бы отлично вписался в их компанию.
— Так и скажу им, если встречу. Рекомендательное письмо напишешь?
— Могу, — легко согласился Люциан и неожиданно улыбнулся. — Вот только если покажешь его не тем рыцарям, то они разрубят пополам и бумагу, и тебя.
Подобная перспектива мне совсем не понравилась. Пришлось распрощаться с мечтой стать рыцарем.
— В таком случае, круглый стол обойдется без меня.
— Ты знаешь о короле Артуре и его круглом столе⁈ — оживился Люциан. — Но откуда?
— Книжки читал. В своем мире.
— И что же в них пишут? Я хотел бы послушать и сравнить с теми песнями, что слагают придворные менестрели.
Рассказчик из меня посредственный, да и мифы я помнил плохо, поэтому не спешил разглагольствовать.
— Скорее всего, одно и то же. Готов поспорить, эти сказки принес к вам один из иномирцев.
— Причем тут сказки? — Люциан даже остановился. — Король Артур правил Аркадией пять веков назад, а еще…
— Тихо, — я ладонью зажал разинутый рот собеседника, прервав тем самым очередную его тираду.
Теперь мне уже не казалось. Между деревьев, действительно, мелькали огни довольно большого поселения. А еще, стоило Люциану заткнуться, до моего слуха донеслись возбужденные крики и улюлюканья. Бард тоже это услышал и аккуратно отодвинулся.
— Может, праздник какой? — шепотом предположил он.
— Очень на это надеюсь. — Я немного приободрился: по крайней мере, голоса казались человеческими. Пусть это и не гарантировало того, что нас не попытаются убить, но все же немного обнадеживало.
Мы с Люцианом переглянулись и ускорили шаг. Вскоре лес остался позади, и перед нами раскинулась уютная низина. С одной стороны к ней примыкали деревья и поля, а с другой та самая гора, на которую я ориентировался при прокладывании пути.
С высоты холма открывался прекрасный вид на не совсем прекрасное действо: посреди города на большой площади собрались люди с факелами и вилами. Они окружили большой костер и орали: «Сжечь ведьму!».
— А что, если они хотят сжечь ту самую ведьму, которая может открыть портал? — Люциан проявил неожиданную сообразительность и в точности озвучил мои мысли.
Придумывать план действий не оставалось времени.
— За мной! — крикнул я и припустил с холма вниз.
11. Сжечь ведьму!
Люциан спустился в деревню быстрее благодаря особой технике, а именно — кубарем. В темноте он споткнулся и лишь благодаря воле случая умудрился не свернуть себе шею. Выкрикивая ругательства вперемешку с молитвами неизвестным мне богам, бард прокатился мимо и с грохотом затормозил об оказавшийся на пути забор. Дерево треснуло, а вот голова моего спутника нет.
— Не мой сегодня день, — пробормотал многострадальный Люциан, вставая сначала на карачки, а потом с хрустом выпрямляя спину.
— У тебя каждый день не «твой день», — я чуть замедлился, чтобы не врезаться в невысокий заборчик. Вдоль него тянулась узкая тропинка, ведущая в нужном направлении.
— Такова судьба творца, — философски рассудил Люциан.
— Только если он придурок, — в тон ему отозвался я.
Оскорбленный в лучших чувствах бард лишь презрительно фыркнул. Пробежав вдоль забора, мы свернули, миновали два вполне себе обычных деревянных домика и оказались на не слишком-то широкой улочке, которую дождь и сапоги селян превратили в грязевое болото. Лезть в него не хотелось, но выбора не оставалось.
Спустя несколько минут спринта с препятствиями и непрекращающихся стенаний Люциана, мы добрались-таки до площади. По правде сказать, «площадь» — это преувеличение. На деле люди, эльфы и, кажется, гномы, собрались на пустыре между домов, где соорудили небольшой деревянный помост. На нем возвышался обложенный хворостом столб, у которого веревками и цепями была надежно зафиксирована хлипкая старушенция с крючковатым носом и огромной бородавкой на остром подбородке. Один ее глаз оказался мутным и желтым, а второй затянуло бельмо.
Даже не беря во внимание черный мешковатый балахон, остроконечную шляпу и нечесаные седые космы, любой балбес бы сходу понял, кто именно оказался на костре. Эту мою мысль подтверждал возглас Люциана:
— Да это же ведьма!
— Она самая, — к нам повернулся один из местных, — Мы ей раньше многое прощали. Ну напьется, заставит у всех молоко скиснуть, неурожай нашлет, вшей, несварение, падеж скота, орды саранчи или вот, как сейчас, ненастье. Бывает. Но когда Брунгильда ушла в запой и притащила в эти земли целый клан орков — наше терпение лопнуло. Сожжем ее и дело с концом.
Я окинул взглядом безобразную старушенцию: так вот значит, кому жители Лесных далей обязаны вторжением зеленокожих головорезов. Интересно, она так хотела от них избавиться или у нее имелся какой-то план по покорению мира?
Впрочем, сейчас эти подробности меня не слишком интересовали.
— А чего сразу жечь? — я опустил взгляд на сложенный вокруг ведьмы костер. — Женского тепла не хватает?
— Очень смешно, — селянин скривился.
— Смешно то, что вы, придурки, пытаетесь поджечь сырые ветки в ливень.
К этому моменту на наше появление обратили внимание практически все. Даже молодой прыщавый парнишка, который скрючился у костра и безуспешно пытался высечь искру, при этом имея поблизости кучу зажженных факелов.
— Ты откуда такой умный, а? — к разговору подключился еще один заросший бородой мужичок, как-то нехорошо наклоняя вилы в мою сторону.
Только я собирался доходчиво пояснить новому собеседнику, что направлять колющие предметы на окружающих чревато проникающими ранениями, в разговор вклинился Люциан. Он проскользнул между мной и вилами, отвел и в сторону кончиком пальца и широко улыбнулся.
— Мы — странствующие артисты.
— Ну вот и странствовали бы куда подальше, — посоветовал нам первый селянин, расправляя впалую грудь. — Мы тут таких, как вы, не любим.
— Такие, как мы, от вас тоже не в восторге, — толкнув его плечом, я направился к костру.
На стоящую посреди хвороста старуху без слез смотреть было практически невозможно. В мою голову невольно закралась мысль: всегда ли она выглядела именно так, или же в молодости отличалась статью и красотой, как Адалинда? Если ведьму Лесных Далей в будущем ждет такая же участь, то добрым наше соседство назвать уже не получится.
— Прошу вас простить моего друга, добрые люди, — Люциан не отставал от меня ни на шаг. — У нас сегодня выдался крайне тяжелый день.
— Да мы тоже, видишь ли, не развлекались, — дородная женщина неопределенного возраста скрестила руки на груди. — Сначала орков били, а потом ловили эту гадину, — резким кивком головы она указала на ведьму. — Благо, она упилась до беспамятства и на своей метле врезалась в стену моего дома. Тут-то я ее и скрутила!
— Какая героиня, — пленница крестьян захихикала. Голос у нее оказался мерзким, похожим на скрип ржавых не смазанных дверных петель. — Убью тебя последней.
— Ну зачем же так сразу, — Люциан забрался на помост и осторожно приблизился к прикованной к столбу ведьме. — Мы же не враги друг другу. Давайте жить дружно!
— Давайте без давайте, — отрезала ведьма и тряхнула головой, отчего ее шляпа съехала на округлый лоб. — Мне надоело терпеть соседство скудоумных олухов и базарных баб. Вместо того, чтобы чтить меня и поклоняться, они воспользовались моей слабостью, пленили и вознамерились сжечь. Прикончу вас всех, и дело с концом!
Несмотря на то, что на помост я не забирался, запах перегара от старухи ощутил в полной степени. Хоть закусывай.
— И все же… — бард оглядел ведьму, подбирая нужное слово, и даже с этой задачей он не справился, — милейшая. Не стоит принимать поспешных решений. Видите ли, нам с другом нужна ваша помощь.
Ведьма расхохоталась.
— Брунгильда с роду никому не помогала, — сообщил Люциану прыщавый паренек. — Она только пакостит. Мы даже за рыцарем в замок посылали. Вот столько раз, — он растопырил левую ладонь, демонстрируя пять пальцев, — но никто не приехал. Пришлось самим…
— И вы даже здесь облажались, — ведьма осклабилась, и одна из охватывающих ее цепей лопнула. — Молитесь, твари дрожащие!
Прыщавый паренек быстрее заработал огнивом, крестьяне ощетинились вилами, а Люциан, поспешно спрыгнув на землю, спрятался за моей спиной.
— Оставляю переговоры тебе, — шепнул он мне на ухо. — Только прошу, будь повежлевее.
— Может, лучше сам? — пусть я и недолюбливал барда, но общаться с людьми у него порою выходило куда лучше, чем у меня.
— Не в этот раз. — Он замотал головой.
— А чем этот раз отличается от других? — не понял я.
— Тем, что она ненормальная! — дрожащий палец барда указал на заливающуюся скрипучим смехом безобразную старуху.
Ну, что же, в последнее время мне не привыкать общаться с ненормальными, да и портал кто-то должен открыть. Так что я поднялся на помост и отодвинул в сторону бледного парнишку, который, как заколдованный, продолжал неистово высекать искру. Но то ли лыжи не ехали, то ли поджигатель из этого крестьянина, как из меня балерина.
— Иди погуляй, — посоветовал я ему.
— Только далеко не уходи, мальчишка, — ведьма плотоядно облизнулась и усилием воли разорвала еще одну веревку, затем еще одну и, наконец, последнюю. — Мне хочется сожрать твои потроха! — взвыла старуха, которую шатало из стороны в сторону так, словно она стояла на лодке в шторм.
— Закусывать надо было раньше, — я встал напротив нее и поморщился. — И вообще, завязывала бы ты пить, вредно это. Особенно в твоем возрасте.
— С чего ты взял, что я пила? — отойдя от столба, старуха оскалила кривые желтые зубы.