–Ты передала ключи Нине?
–Да. Она вернула связку буквально через двадцать минут, и я положила ее обратно в сумку. Никто не заметил.
Конечно, никто не заметил – предпраздничная возня, народ делал салаты и бутерброды, не путается Марина под ногами – и ладно. Что около сумок делает? Да сигареты, наверное, берет. Такая молодежь теперь, все курят. Нет, наверняка кто-то видел, просто не придал значения. Если бы что-то пропало, то вспомнили бы сразу, а так…
Звонок в дверь, резкий и настойчивый. Маринка испуганно вздрагивает.
–Ты кого-то ждешь?
–Нет. Может, бабушка? Но еще на работе должна быть.
Мы молча переглядываемся. Может, какая-нибудь из Маринкиных подружек пришла, или рекламу притащили, или слесарь из жилконторы, или кто-то из соседей за солью явился. Вполне вероятно, и правда бабка нагрянула раньше времени – почувствовала себя плохо или почуяла, с внучкой что-то не так… А еще за дверью может стоять тот, кто убил Виктора Борецкого и Сашку, именно сейчас решив нагрянуть за Маринкиной душой, дрожащей как осиновый лист.
–Не открывайте!– вскрикивает девчонка и снова начинает плакать. Теперь она, наверное, ужасно рада, что мы здесь, с ней, и возьмем решение ее проблем на себя. Ведь мы взрослые!
–Я открою.– Ника идет к двери.– Если там кто-то с дурными намерениями, то пусть все решится здесь и сейчас, пока мы вместе, а не тогда, когда ты будешь одна.
Маринка кивает сквозь слезы, прижимая ладони к лицу. Руки почти прозрачные, жест такой беззащитный и детский, что мне вдруг становится жалко ее. Черт подери, она же не виновата, что ей попались такие родители, что никто никогда не занимался ею, что никому на свете не нужна! В том числе Витьке была не нужна – насколько я его знаю…
–Рита, спрячься,– командует Ника. Настоящий стратег!– Петь, возьми в руки что-нибудь тяжелое и стань в ванной. Кто знает, что за беда звонит.
Ника отпирает дверь, и я слышу мужской голос – ага, пришли проверять счетчик. Маринка молчит, о чем-то напряженно думая. От непривычного занятия у нее даже лоб сморщился. Ника впускает в квартиру мужчину с какими-то бумажками в руках. Ничем не примечательный мужик, лысоватый, в синей куртке и джинсах, вежливо здоровается с Маринкой, достает фонарик и светит им в недра электрического прибора. Нас с Петькой он точно не видит, а Ника внимательно наблюдает за его манипуляциями у счетчика – знаем мы этот энергонадзор, придут, сами испортят счетчик или повредят пломбу, а потом составляют акт на бешеные тысячи. И ты ничего не докажешь!
Ника смотрит, что мужик делает, но не видит того, что вижу я: левой рукой он светит в счетчик, а правой достает из-за пояса пистолет с длинным дулом. Э, нет, дорогой, так дело не пойдет!
–А вчера ведь уже приходили проверять счетчик…
Вот какую мысль так напряженно думала Маринка! Нельзя было сразу сказать?
То, что потом случилось, произошло мгновенно. Петька из-за двери ванной бьет незваного гостя по руке, бумажки летят из нее, как бабочки от дождя. Но парень не промах – перехватывает оружие левой рукой. Звякает упавший фонарик. Ника дает пинка Маринке, толкая ее в комнату с линии огня, «электрик» прыгает к выходу. Я подставляю ноги, он падает. Сгруппировавшись, мгновенно переворачивается на спину, вскидывает оружие. Пуля вылетела и вонзилась в стену, киллер почти попал в Маринку. Только в таких делах «почти» не считается. Неудачливый убийца подпрыгивает, как мяч, и снова рвется в тамбур, оружие направлено мне в грудь. Кто-то топочет в тамбуре. Он разворачивается на топот и снова стреляет – в вошедшего человека. Затем грохот нескольких выстрелов, от которых мужик валится на пол, обливаясь кровью…
Рассказывать получилось долго, а произошло все за какую-то минуту, если не меньше. Мы даже испугаться не успели. Или успели? Не знаю.
В прихожей уже тесно от толпящихся людей в синих куртках, за ними видна фигура Игоря Васильевича Панкова. Тот обжигает меня взглядом, полным ярости. Только нечего на меня так смотреть. Если кто и виноват в этом беспорядке, то точно не я.
–И что все это значит?
Он у нас спрашивает! Словно не сам вместе со своими людьми шлепнул киллера, которого теперь допрашивать можно лишь посредством спиритического сеанса.
–Ты принес мои ключи?
Панков подавился ругательством, которое уже клокотало в его груди. Да, я знаю, что наглость – второе счастье. А для риелтора – первое.
Глава 7
–Если бы вы туда не поперлись…
Игорь Васильевич повторяет фразу уже в двадцатый раз, и я в двадцатый раз ему объясняю, что, если бы мы туда не поперлись, киллер успел бы застрелить Маринку. Но ему, конечно, важнее, чтобы киллер остался жив, а Маринка – без разницы, живая или мертвая, следствию она не нужна. Вот отчего злюсь невероятно.
–У меня не было никакой надежды, что кто-то из полиции станет копаться в этом деле, чтобы выяснить истину.
–Но я же тебе пообещал!
–Я помню. Не кричи на меня. Обещать – не значит жениться. Просто мы поговорили в офисе, Ирка вспомнила, что видела, как Маринка копалась в моем столе, вот мы и решили ее расспросить. Кто мог знать, что такое случится? А вы-то хороши – быстры на расправу! Взяли и шлепнули киллера. Наверняка ведь тому было известно много чего интересного.
–Или нет. А завалили, потому что он в нас стрелял.
–Но парень и в нас стрелял, однако мы-то его не убили. А по вам, выходит, и пострелять нельзя уже?
–Думай, что говоришь!
–А я ничего особенного не говорю. Работа у вас такая, чтобы по вам периодически стреляли. Вы на это подписываетесь, когда идете в полицию служить. А мы ничего плохого не совершили. Чего ты так орешь?
–Хватит и того, что вы там были! Кто тебе позволил лезть в следствие?
–В ваше следствие я не лезла, а что мне делать в мое личное время и чего не делать, не собиралась спрашивать разрешения. И нечего так вопить.
–Это ты перестань кричать на меня, не то закрою сейчас в КПЗ! Посидишь там, остынешь, о жизни подумаешь.
–Давай, попробуй, закрой. Андрей меня быстро оттуда вытащит, обрадоваться не успеешь. А я тебя после этого знать не захочу.
–Испугала!
–Ах, так?
Более глупого диалога придумать, конечно, невозможно. Но мне отчего-то весело, потому что появился мой давно забытый кураж, когда самые жуткие неприятности воспринимались со смехом. Давненько я его не чувствовала… Наверное, жизнь все-таки погасила меня, а я и не заметила.
–Ладно, начнем все сначала.– Игорь Васильевич устало потирает переносицу.– Марина призналась, что именно она взяла твои ключи для Нины Литовченко?
–Ясен хрен, призналась. Пришлось. А когда до нее дошло, в какую историю она вляпалась, то…
–Собственно, так я и думал.
–Ты Нину порасспроси. Она теперь не отвертится.
–Сначала ее найти надо. Иди домой, Рита. Я вечером загляну, не возражаешь?
–Заходи. А что значит – найти?
–Сама не понимаешь? То и значит. Исчезла мадам Литовченко! Иди, Рита, у меня и без тебя головняка хватает.
Видали такое? Нахал! Но в одном он прав: пора идти, работа стоит. Руслан меня со свету сживет, если я не буду приносить прибыль предприятию. Да и мне надо зарабатывать, нам с Вадиком ничего с неба не падает, волка ноги кормят. Я шагаю к выходу и слышу вдогонку:
–Ты сейчас куда?
–А что?
–Вот же дурацкая манера – отвечать вопросом на вопрос! Я собираюсь отдать тебе вашу Маринку. На поруки.
Я ошалело вытаращилась на Панкова. Нет, менты все-таки немного с приветом.
–Ну, чего ты?– Игорь Васильевич примирительно поднимает ладони.– А что прикажешь мне с ней делать? Один раз ее уже пытались убить, и кто знает, не попытаются ли еще. А так…
–А так попытаются убить нас обеих.
–Нет.– Следователь снова серьезен.– Если бы тебя хотели убить, то давно бы убили. Но кто-то хочет подвести тебя под статью, подставить, убрать за решетку, а не убивать.
–Планы у моего благодетеля могут ведь и поменяться!
–Не думаю. Но ты пойми: девчонка испугана, может натворить глупостей, а у тебя будет под присмотром.
–Я ей что, мать или прочая родственница? У нее бабка имеется, та пусть и занимается внучкой. Ишь как девку распустила! Или закрой ее в каком-нибудь вашем клоповнике, и пусть сидит. Чего? Что я снова не так сказала?
–Собственно, именно там она сейчас и находится. Но…
–Ты что, спятил?! Запер Маринку в камере вместе с бомжихами и проститутками?!
–А чего ты возмущаешься? Сама это только что предложила.
Он еще смеется!
–Идем, выпустим нашу птичку. Не злись, Рита, но что еще я должен был с ней сделать? По крайней мере, жива.
–Ты уверен?
–Ну да. А что ей там сделается?
Интересно, Панков и родился толстокожим носорогом, или работа нарастила на нем панцирь? Наверное, были предпосылки.
Мы идем по коридору, я вся киплю, а мой спутник молча ухмыляется.
–Не злись, Рита.
–Да иди ты в пень, Игорь Васильевич!
–Ты, когда злишься, становишься очень красивой.
–А в другое время страшная, как атомная война?
–Я не то хотел сказать.
–Ты лучше вообще ничего не говори.
Его лицо становится серьезным, и мне хочется столкнуть Игоря с лестницы, по которой мы спускаемся. И если мне повезет, он сломает себе шею.
–Кстати, каким образом ты так быстро оказался в Маринкиной квартире? Как вы все там оказались?
Панков только поднимает иронично брови. И что сие значит? А, я знаю, что!
–Ты следил за мной?
–Рита…
–Как ты мог?!
Он останавливается и берет мои ладони. Его лицо на уровне моего – Игорь стоит ступенькой ниже. И что это значит?
–Послушай меня, не перебивай.– Голос его утрачивает прежние легкие интонации.– Ты должна понять, все происходящее не игрушки, не идиотское кино или детективный романчик. Видел, видел их на полках у тебя, почитываешь! Имели место два убийства, причем очевидно, что кто-то пытался подставить тебя. Погибли люди. Только для этого! Но я разберусь. Мы все разберемся. Однако мы должны выполнять определенные следственные действия, а ты…