– хитро улыбается Панков. Но тут же серьезнеет: – Рита, расскажи мне все.
–Может, как-нибудь потом. Пойми, мне сложно вспоминать некоторые вещи, а уж рассказывать о них – и вовсе невозможно. Ты не понимаешь.
–Давай попробуем.
–Нет, не хочу.
Игорь сокрушенно качает головой и выходит. Интересно, отчего он не ночует у себя дома? Понравился мой диван или у него телевизора нет? Когда вернется Вадик, это придется прекратить, иначе как объяснить присутствие мента ребенку?
–Я только что позвонил матери, с Мариной все в порядке,– опять приоткрывает дверь Панков. И тут же исчезает.
Хм, я-то уже позабыла о девчонке. А он помнил. Смотрите, какой внимательный!
–А что с ней может быть не так?
Настырный гость снова заглядывает в спальню. Ну, неугомонный мужик, во все ему надо сунуть свой нос. Зачем ему все это?
–Надеюсь, местонахождение девушки не отследят. Ее же пытались убить.
–По крайней мере, хоть в этом меня не обвиняют.
–Тебя никто ни в чем не обвиняет.
–Скажешь тоже. Тот сукин сын из прокуратуры, если бы мог, и крушение «Титаника» с удовольствием на меня повесил бы.
–Повесил бы, да теперь не сможет. Твой кум поставил его сегодня на место. У Гайдея был длинный день, полный всяческих неприятностей, предупредили его весьма сурово. Думаю, то давнее дело больше не вынырнет.
–А что Андрюха сделал?
–Точно не знаю, но слухи были, что Гайдей в шаге от вылета из прокуратуры. Он целый день объяснялся с начальством, и это еще не конец.
–Так ему и надо.
Ничего, все пройдет, и будет лето, и поедем мы с Вадиком в Телехово, в бабушкин дом. Бабушки уже восемь лет как нет в живых, и дед ненадолго ее пережил, а вот дед Янек и баба Дора скрипят еще. Старенькие, конечно, уже совсем, едва ходят, а все равно, когда мы приезжаем, радуются нам, как родным. Дед Янек мастерит Вадику лук и стрелы или мельницы. Через несколько дней Вадик перестает выделяться в стае шумных правнуков деда, посчитать которых мне так ни разу и не удалось. Наверное, после смерти деда Янека и бабы Доры Телехово станет для нас другим, но Вадик тоже будет помнить их.
У Игоря звонит телефон. Я слышу, как он бубнит что-то, потом снова идет к двери спальни. Нет, я ничего не хочу знать. Сделаю вид, что уснула, и плохие новости не коснутся меня.
–Рита, где ты сегодня была около трех часов дня?
–А что?
–Ничего, просто скажи.
–Сидела в кафе, трескала торт.
–Одна?
–Нет, не одна, с Рустамом.
–С кем?
–С Рустамом Керимовым, гитаристом из Витькиной рок-группы.
–Он это подтвердит?
–Конечно. Отчего нет? Подожди. У меня и чек сохранился, посмотри в кармане дубленки.
–Ага, есть,– слышу я через минуту.– А на чеке время стоит.
–Думаю, и официантка меня вспомнит. А что случилось?
–Собственно, ничего такого. Кто-то побывал на квартире Борецкого, что-то искал.
–И вы подумали, что это могла быть я?
–Нет, лично я так не думал, но должен был спросить. Для твоей же пользы, Рита. Пойми, у тебя до сих пор очень шаткое положение. Литовченко мы найти не можем, а другого подозреваемого пока нет. Куда ты пошла после кафе?
–Это невыносимо! Я пошла к клиентам, на осмотр квартиры. В папке договор, там их паспортные данные. А также адрес, где мы были.
–И они подтвердят?
–Безусловно. Как и хозяйка квартиры. Потом я заехала в офис, мы оформляли задаток, а после поехала домой. Игорь, все это могут подтвердить многие люди.
–Что ж, тогда все хорошо.
–Может, это Торопов управился с Витькиной квартирой?
–Мы проверяем. А мне показалось, что он тебе нравится…
–Еще как! Ведь классно выглядит мужик. Но это не мешает мне думать. Мало ли кто мне может понравиться, так что же, подставляться из-за всех?
–Рита, ты страшный человек.
–А то! Как и все остальные. Игорь, иди прочь, я хочу спать.
Панков смотрит на меня каким-то непонятным взглядом, потом молча выходит.
Городской телефон снова звонит среди ночи. Какая-то сволочь взяла манеру будить. А вот не стану отвечать! Наверняка услышу тот мерзкий голос. Рабочий сотовый я на ночь отключаю, оставляю только тот, номер которого знают Вадик и Натка. Звони, голубь мой, звони…
–Рита, ты почему не берешь трубку?
–Не хочу. Это не мама, не Натка, не ты, а все остальные подождут до утра.
–Возьми. Может, что-то важное.
–Ага. Такое, как вчера. Нет уж, я отлично обойдусь без того, чтобы меня среди ночи обругивали по телефону.
Ну, и что мне сейчас делать? Посыпать голову пеплом? Биться в истерике? Бежать? Так ведь не поможет. Тем более что я хочу спать. А потому не стану делать ничего, и это спровоцирует моего врага на более решительные действия. И уж тогда – кто не спрятался, я не виновата.
–Думаешь, доберешься до него раньше нас?
Игорь как будто прочитал мои мысли.
–Не понимаю, о чем ты толкуешь. Отстань, спать хочу!
–И что ты сделаешь, когда узнаешь, кто за всем этим стоит?
Вопрос риторический. Конечно, убью сукина сына, кем бы он ни был. Но сделаю это так, что никто ничего не докажет. Я знаю, где и как это сделаю и куда дену труп.
–Рита, ответь, что ты сделаешь?
Вот настырный, гад! Прицепился, как репей.
–А ты сам-то как думаешь?
–Я даже не знаю, что думать. Рита, может, тебе пожить у родителей?
–А деньги ты за меня будешь зарабатывать?
Игорь подавился каким-то словом, скорей всего, не слишком приличным, и вышел из комнаты. Ишь какой ранимый! Вообще, я склоняюсь к мысли, что мужики какие-то недоделанные. Или мне везет на таких? Но даже лучшие из них иногда бывают козлами, а Игорь не лучший. Интересно, как долго он собирается ночевать у меня? Пока я молчу, он, смотрю, уже успел привыкнуть жить в моей гостиной. А зря.
Ну все, заткнулся. Наконец-то можно поспать…
–Рита, завтракать будешь?
Панков явно до сих пор сердится на меня. Завтракать? Я так и не выспалась. Вот не пойду никуда сегодня, впаду в спячку на целый день, а они все пусть потанцуют вокруг меня.
–Нет, не буду, я спать хочу.
–А мне на работу пора. Закрой за мной дверь.
–Возьми ключи и отстань от меня.
–Ключи?
–Да. В левом верхнем ящике письменного стола. Там запасная связка, бери ее себе и не дергай меня попусту, я сплю.
Панков с минуту стоит на пороге, потом решительно идет в кабинет, я слышу, как он выдвинул ящик. Отлично, закроет за собой сам.
Зимой мне очень славно спится, наверное, в прошлой жизни я была медведем. Так хорошо залезть под одеяло и забывать о всякой суете. На улице противно, холодно, мокро, ветер, снег метет, а я сплю, и снится мне Телехово – бабушка под вишнями, белые и лиловые астры, большие оранжевые абрикосы. И если бы сейчас какая-то сволочь не позвонила мне на сотовый, было бы совсем здорово.
–Ты чего не в офисе?
У Руслана в башке засела сумасшедшая идея, что все свое время мы должны проводить в офисе. Я не понимаю, зачем это нужно. Вернее, понимаю, зачем это Руслану, но не понимаю, зачем это нужно мне. Он говорит, что хороший риелтор всегда найдет чем заняться, но мне аргумент шефа не кажется убедительным – только свинья себе всегда болото найдет. Можно подумать, от сидения в офисе много толку. И вообще, сегодня на меня напала лень, а потому я стану лениться сколько захочу, и пусть весь мир подождет.
–А я зачем-то понадобилась?
–Что значит – зачем-то понадобилась? Работать кто будет?
Вопрос риторический. По крайней мере, я сегодня работать не собираюсь. А уж после такого наезда – тем более.
–У меня голова болит. Наверное, давление поднялось.
–Ага, или упало.
–Или.
Руслан яростно сопит в трубку. Такой уж у него гадкий характер. Я знаю его жену – очень терпеливая женщина. Если бы он был моим мужем, я б давно его убила. Как-то я шефу так и сказала, а он, содрогнувшись, ответил, что если бы он был моим мужем, то сам бы что-то с собой сделал. Какая забавная перспектива…
–Так тебя сегодня не будет?
–Правильно мыслишь.
Руслан чертыхнулся и отключился. Этим он хотел дать мне понять, что я сейчас должна проникнуться ответственностью, почувствовать себя виноватой и приехать в офис. Но он бы первый был ужасно удивлен, если бы я так и поступила. Поэтому я отключаю телефон и поворачиваюсь на бок. Звоните, ребята, звоните…
Дзи-и-ннь!
А чтоб тебе! Ну, вот кого сейчас черти принесли? Точно не Игоря, у того теперь есть ключи. И я уже не буду такой дурой, чтобы снова заглядывать в глазок – дверь мне только-только починили!
ДЗЗИ-И-И-ННЬ!!!
Нет, вы видели такое? Не стану открывать. Что-то нехорошее творится в последнее время, и я всего происходящего боюсь. Мне очень уютно в кровати, а все остальное меня не касается. Никого не хочу видеть, ни с кем не хочу говорить, ничего не хочу знать.
–Рита!
Голос знакомый… Мало ли кому придет в голову явиться.
–Рита, открой. Это я, Рустам.
Да поняла я уже, что ты. И что с того?
–Рита, ты дома, я знаю. Открой, это важно!
Блин! Ненавижу всех!
В квартире холодно – как платить за отопление, так коммунальщики семь шкур снимут, а как батареи подогреть, нет их. Все-таки встаю, укутываюсь в одеяло и иду к двери. Но в глазок, что бы там ни было, я уже не загляну.
–Рустик, я еще сплю. Приди немного позже. А лучше – завтра.
–Ага, или через год. Рита, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.
–Так говори.
–Через дверь?
–А что, ноги болят стоять?
Я осторожно заглядываю в глазок. Рустам на лестнице один, в руках у него громадный букет розовых роз. Что-то ему от меня нужно? Ведь не зря же он так пристал ко мне. Столько времени не виделись, и ничего, я о нем даже не вспоминала, а тут второй раз за два дня пересекаемся, причем по его инициативе. Любопытно.
–Тогда подожди, я не одета. Зачем приходить с самого утра? Спит себе человек, никого не трогает, так на тебе, приперся…
Из-за двери слышен смех. Весело ему, гаденышу, видите ли. Мне же совсем не хочется открывать. А вот что я сделаю: наберу сейчас Игоря, пусть знает, что пришел Рустам.