–Все действительно в прошлом, и никого, кроме меня, не осталось в живых.
–Вот как? Тогда расскажи мне.
–Игорь…
–Расскажи, черт подери!
Не могу. Я не могу пережить тот ужас еще раз.
Глава 20
–Я нашел человека, готового купить эмали.– Игорь нервно меряет шагами комнату.– Собственно, все получилось случайно. У отца был друг, Олег Петрович, тоже коллекционер. Они вместе работали. Я обратился к нему словно за оценкой, сказал, что нашел тайник отца.
–Может, не надо? Это точно безопасно?
–Я Олега Петровича знаю давно. Конечно, безопасно.– Игорь обнимает меня.– Не бойся, солнышко, все будет тип-топ.
Но меня терзают дурные предчувствия. После посещения бункера я совершенно не могу оставаться одна. Потому что сразу возникает чувство, будто кто-то стоит у меня за спиной и смотрит. Какая-то тень, которую вижу только боковым зрением. Но знаю, что если поверну голову и посмотрю прямо, то никого не увижу.
–Игорь, ты ничего странного не замечал?
–Ты имеешь в виду тот стук в окно? И шаги в тумане?– Игорь трет подбородок.– Уже два года они ходят за нами, малыш. Но ничего страшного, никакого вреда от них, только дискомфорт.
–Кто – они?
–Не знаю, малыш. Может, те, кто был там. Может, те, кого мы находили в земле.
–Глупость какая-то. Неужели ты в такое веришь?
–Я верю собственным глазам и ушам, доверяю своим ощущениям. Солнышко, давай потом подумаем, что с этим делать. Сейчас не до того.
–Кстати, ты Вальку давно видел?
–Позавчера.
–А я вчера. Он по-дурацки смеялся, пытался меня обнять и вообще был странный.
–Обнять?– Игорь враз отстранил меня.– Ты всерьез?
–Ну да. Я сама была удивлена. Но он был навеселе, так что, вполне возможно, просто дурачился.
–Не думаю. Терновой несколько раз пытался выяснить у меня, есть ли что-то между мной и тобой. То есть не сплю ли я с тобой. Конечно, я посылал его. Разговор всякий раз был вроде бы шутейный, но он, видимо, какие-то выводы сделал. Придется поговорить с ним более предметно.
–Да брось, не хватало еще тебе подраться с ним из-за меня. Слушай, те деньги, которые ты мне дал… Может, у себя подержишь? Не дай бог, мама найдет. Я боюсь даже подумать, что тогда будет.
–А где ты их прячешь?
–Ой, не спрашивай… Запихала внутрь кукол и на шкаф их высадила.
–Хорошо придумала. А мои – вот.
Игорь отодвигает подоконник. Под ним открывается углубление, где лежат деньги, золотые монеты и овальные портреты, которые он называет эмалями.
–Зачем ты мне показываешь?
–Если со мной, не дай бог, конечно, что-то случится, заберешь все это себе. Пообещай мне!
–Что может случиться?
–Да мало ли… Например, пойду завтра по улице, и собьет машина. Нет, нет, не надо плакать, со мной ничего не случится. Но я хочу, чтобы ты знала. Просто не люблю таиться от тебя.
Два года назад мы продали китель с фуражкой и первые вещи из раскопов. С тех пор Игорь оброс знакомыми, однако не такими, чтобы предложить им драгоценности. Теперь наш общий капитал, включая деньги, которые мы нашли под двойным дном шкатулки, лежавшей в рюкзаке майора Круглова, составляет сумму, на которую мы могли бы безбедно жить, ни в чем себе не отказывая. Именно – могли бы. Но пока не можем, ведь это привлечет внимание. Осталось подождать еще два года.
–Игорь, а пускай бы портреты еще полежали, а? Ну, зачем нам деньги?
–Дело не в деньгах. Нужны связи, чтобы потом не обращаться с вопросами к каким попало людям. Эмали и драгоценности интересны серьезным коллекционерам, а многие из них занимают большие должности в разных структурах, в том числе в органах и в мире криминала. Это очень узкий круг.
–Я еще понимаю – украшения… Но фашистский хлам им зачем? Такие деньги отдают…
–Конечно, Ань, ты же из очень простой семьи, твои родители обычные люди. Хорошие, но простые. А на нашем городке мир не заканчивается. Подожди, вот поженимся, уедем отсюда, тогда будем жить как хотим и ты многое поймешь сама.
–Звучит отлично.
Я ему верю, но представить себе все то, о чем он говорит, не могу. За всю свою жизнь я видела только Суходольск и деревню Телехово, вот и не знаю ничего иного. Но наверняка где-то за горизонтом есть другая жизнь. И мне очень хочется уехать туда вместе с Игорем. Главное, чтобы больше не нужно было скрывать ни мыслей, ни поступков.
–И когда ты собираешься встретиться с Олегом Петровичем?
–Прямо сейчас.
–Здесь?
–Да. А ты спрячешься в шкаф и будешь сидеть тихо, как мышка.
–Зачем?
–Так интересней.– Игорь смеется.– Я хочу, чтобы ты была здесь, но не хочу, чтобы он тебя видел. А пока у нас есть время заняться чем-нибудь более приятным.
Мне немного смешно.
–Так ты для этого меня позвал?
–И для этого тоже.– Он обнимает меня, вдыхая запах моих волос.– Два года, малыш. Надо ждать целых два года. Так долго…
Раздается звонок в дверь, громкий и тревожный. Но мы ждали его. Я быстро занимаю свой наблюдательный пункт внутри большого шкафа, оставив узенькую щель, чтобы видеть происходящее.
–Мне очень любопытно,– говорит мужчина, входя в комнату.– Если эмали, о которых ты говорил, стоят внимания, я сам куплю их у тебя. И не волнуйся, не поскуплюсь.
–Да я не знаю, буду ли их продавать, все-таки память об отце. Но мне хотелось бы знать, стоят ли они чего-то.
–Конечно, я тебя понимаю. Разумное желание разумного человека. Эх, Игорь, знать бы, что такое случится…
Гость невысокий, плотный, черноволосый. Смуглое лицо, нос с горбинкой, внимательные темные глаза, густые черные брови. Все это, как и серый, в чуть заметную полоску костюм-тройка, делает его похожим на итальянского мафиози из какого-то гангстерского фильма.
–Вот они, прошу.
Мужчина склоняется над столом, на котором лежат эмали. Игорь не видит, а я хорошо вижу выражение его лица – смесь удивления, восхищения и… страха. Что же мы, черт подери, притащили тогда из бункера?
–Игорек…– Голос Олега Петровича даже охрип от волнения.– Ты правда нашел их в отцовском тайнике?
–Да. А что?
–Видишь ли, сынок, этого просто не может быть.– Мужчина внимательно смотрит на Игоря.– Эти эмали не могли оказаться у твоего отца, потому что являются частью коллекции князя Юсупова, исчезнувшей в сорок первом году, когда эвакуировали собрание Эрмитажа. Откуда они у тебя? Скажи, мне ты можешь довериться.
Черт, и надо же было так проколоться!
–Да говорю вам, я их нашел. Полез под шкаф – ручка закатилась, посмотрел, а портреты изолентой прикреплены к днищу шкафа.
–Прямо так?
–Нет, в таких вот мешочках. Я сначала и не понял, что там.
–Ну, что ж, может быть.– Олег Петрович трет подбородок, слегка заросший темной щетиной.– Давай сделаем так. Я возьму одну из эмалей и кое-что проверю. Им цены нет, мой мальчик! Но если кто-то узнает, что они у тебя, ты получишь не деньги, а смерть. Кому еще известно о них?
–Никому. Я даже бабушке не сказал.
–И правильно. Не позже чем завтра я с тобой свяжусь.
Мужчина старательно упаковывает одну эмаль в мешочек и выходит, похлопав сына друга по плечу.
Громко щелкнул замок, я вылезаю из шкафа. Игорь бледен, и по его лицу я понимаю, что произошло что-то очень страшное, но не знаю что.
–Малыш, мы в беде.
Я только испуганно смотрю на него.
–Надо все драгоценности и все деньги немедленно вынести из квартиры. Нет, эти две эмали оставим, Олег Петрович их видел. А остальное… Давай вынимай из тайника!
Мы лихорадочно складываем монеты, украшения и портреты в жестяную коробку из-под печенья, заворачиваем ее в пакет.
–Вынесешь и спрячешь. Под куртку пристроим, будет незаметно.
–А ты?
–А я останусь, потому что за мной уже могут следить.
–Что же теперь будет?
–Могут прийти с обыском. Эта гнида Мальцев сделает так, чтобы найденное забрать себе. Теперь я думаю, что именно он и подстроил родителям ту аварию – чтобы забрать отцовскую коллекцию.
–Ты говорил, Олег Петрович работал с твоим папой.
–Ага, в КГБ. И до сих пор там работает, просто контора теперь по-другому называется.
Я в ужасе смотрю на Игоря. А тот прижимает меня к себе, зарывшись лицом в мои волосы.
–Мы попали в неприятности, потому что я ошибся. Когда он сказал «не может быть», я все понял. Как хорошо, что ты не светилась рядом с этими делами! Значит, тебя не тронут. Спрячь коробку в надежном месте. Кстати, я в нее записку положил с указанием места, где спрятана моя часть драгоценностей из ящика.
–Зачем?
–На всякий случай. Все, тебе нужно уходить, солнышко. Немедленно.
–А когда мы увидимся?
–Если завтра в полдень я не позвоню, придешь сюда. Только будь очень осторожна.
–Но…
–Ты должна меня слушаться.– Игорь гладит мои волосы.– Ничего, я разберусь со всем этим.
–А если тебе уехать?
–Будут искать. И возможности у них такие, что нам и не снились. Сбегу – придут к тебе. А так – вот он я, спрашивайте, у меня есть ответы. Ты же останешься в стороне, пока суд да дело. Думаю, все решится быстро, и мы снова будем вместе. Просто станем осторожнее. Уходи, малыш, сделай, как я тебя прошу.
–Ладно.
Мне страшно и хочется плакать, но я знаю, что раскисать нельзя. Иду вниз, а отчаяние давит на грудь. Мне очень страшно за Игоря. Я понимаю, случилось что-то нехорошее, однако не знаю, как ему помочь. А еще не знаю, где спрятать коробку, потому что дома мама и вездесущий Леха, да и квартира у нас небольшая, все на виду.
Решение приходит внезапно. Я ныряю в щель между двумя домами и оказываюсь на кладбище. Я знаю его вдоль и поперек, потому что иногда люблю гулять здесь, и спрячу пакет у Василька. Это маленький мальчик, чья могила находится посреди кладбища под туями. Он умер в далеком пятьдесят восьмом году, и я, бывая здесь, обратила внимание, что к нему давно уже никто не приходит – могилка заросла сорняками, была завалена мусором. Большие грустные глаза мальчика смотрят с небольшого памятника, с овального портрета, так безнадежно и умоляюще, что я не могу оставить все как есть и тайком ухаживаю за местом погребения.