У дам нашлись общие знакомые, темы для разговоров, они с радостью ходили по утрам на прогулку вдвоем, а по вечерам с удовольствием играли в какую-то сложную карточную игру, весело подшучивая друг над другом.
Теплые отношения у меня сложились с кёрстом Арно. Несмотря на свои пятьдесят с лишним лет, это был довольно крепкий еще мужчина, по-своему очень привлекательный внешне. Никакого пивного пуза, ни малейшей распущенности в одежде, и до сих пор — орлиное зрение.
Кроме того, кёрст оказался очень интересным собеседником. Поняв, что я интересуюсь биографиями его бабушки и прабабки не из вежливости, и не из желания осудить, а искренне восхищаюсь этими женщинами — он просто расцвел и с удовольствием делился со мной историями, не вошедшими в книгу, так что нам всегда было о чем поговорить.
Вообще семья де Лонгов произвела на меня прекрасное впечатление. После замужества старшая дочь не стала отрезанным ломтем — и она, и ее супруг влились в семью.
Вдовствующая кёрста Жозефина после смерти мужа также нашла поддержку у своей родни. И у всех были теплые, дружелюбные отношения. Я не заметила ни злобы, ни зависти, ни желания что-то угрызть в свою пользу. Это была именно семья, и именно в том понимании, которое я сама вкладывала в это слово — доверие, любовь и поддержка.
Был несколько неловкий момент, когда в комнату, где беседовали взрослые после обеда, влетела разгоряченная Эжен. Кёрст де Лонг-старший сидел прямо напротив входа, поэтому малышка с воплем кинулась к нему:
— Дедушка, дедушка, спрячь меня скорее!
Ахнувшая кёрста Тиан сделала замечание:
— Кёрста Эжен, не подобает так обращаться к кёрсту де Лонгу.
На что разулыбавшийся новоиспеченный «дедушка» с улыбкой заявил:
— Право, зря вы так! Пожалуй, мне очень-очень льстит, что такая очаровательная юная кёрста признала меня достойным столь важного титула, — с этими словами он приподнял комок пледа с пустого соседнего кресла и подтолкнул Эжен туда, аккуратно прикрыв ее сверху со словами:
— Я очень рад, что у меня появилась такая очаровательная внучка.
___________________________________________________________
Лейденская банка — первый в нашем мире электрический конденсатор. Впервые продемонстрирован в городе Лейдене, в 1745 году, отсюда и название. Внешне это — большая стеклянная банка или цилиндр, оклееный изнутри и снаружи оловом. Хранить такая банка могла, кстати, весьма мощный заряд. Благодаря ей и удалось впервые искусственным путём получить электрическую искру.
Глава 46
К сожалению, все хорошее рано или поздно кончается. Пришло и нам время вернуться в город — каникулы Линка завершатся завтра.
Первым делом по приезду в город я начала искать хорошего механика. Главным для меня было даже не то, что он был хорошим, а что бы он оказался честным человеком. Тут мне очень помог кёрст Лизор.
Этой зимой мы довольно часто посещали с Марселем светские вечеринки, театр, ассамблеи и прочие увеселения — считалось, что будущим супругам следует получше узнать друг друга.
А поскольку оглашение нашей помолвки было достаточно громким, то нас охотно и много приглашали. Вот в одном из салонов я и встретилась с кёрстом Лизором, который и поспешил высказать мне свое восхищение.
Его жена, как обычно, коротала время за карточной игрой похожей на наш бридж, а кёрст, воровато оглянувшись, подхватил меня под локоть и усадил в уголке зала. Он, как и я, прекрасно помнил об общественном запрете на деловые разговоры, но бедолагу просто распирало от новостей:
— Кёрста Элен, вы слышали, что торговая марка кёрста Эрнстона торжественно запустила свои вагоны в эксплуатацию? — он ехидно выделил слово «свои» голосом. — Так вот, благодаря вам, кёрста Дюрайн, — он почтительно склонил голову, — боюсь, что к весне его ожидает сильное разочарование!
Судя по довольной улыбке инженера, разочарование моего бывшего жениха ожидало не шуточное. Тут-то меня и осенило, у кого можно узнать о нужном специалисте.
Мою просьбу кёрст Лизор выслушал без удивления, ненадолго задумался и проговорил:
— Кёрста Элен, я так понимаю, что у вас появилась новая идея? А не желаете ли вы поделиться этой идее со мной? Мне не хотелось бы позднее обнаружить какое-то новшество у конкурентов.
Я успокоила кёрста, объяснив, что в этот раз мне нужна оригинальная деталь для игрушки и никакого отношения к вагонам и паровозам она не имеет.
— Это просто не ваш масштаб, кёрст Лизор. Да и не нужен для этой игрушки такой образованный человек, как вы. Мне сгодится и обыкновенный механик, лишь бы был честным человеком.
Кёрст задумчиво покивал головой и задал довольно интересный вопрос:
— Кёрста Элен, а много ли придется этому мастеру ходить?
Я не слишком поняла и поэтому уточнила:
— В каком смысле ходить, кёрст Лизор? Это ведь не изготовление вагона или чего-то огромного, где нужно следить, чтобы все гигантские детали встали на свое место, и бегать большие расстояния от одного конца вагона к другому. Это маленькая безделушка, — я показала ему на пальцах примерный размер, — которую можно изготовить прямо у верстака, даже сидя, если рабочее место находится близко.
— Ага, мне кажется, кёрста Элен, я вас понял, — покивал головой кёрст Лизор. — Дело в том, дорогая кёрста, что недавно один очень хороший механик нашей марки остался инвалидом. Небольшая авария в мастерских — он недовольно поморщился, — бывает, знаете ли… Жизнь ему доктор спас, но вот ходить он не сможет уже никогда — ногу отрезали почти до колена. А у него семья. Жена, кажется, трое детей, ну сами понимаете…А он проработал под моим началом больше десяти лет и могу заверить своим словом — очень добросовестный работник. А теперь, разумеется, его ждет только нищета, — скорбно вздохнул кёрст Лизор.
Признаться выслушала я это с некоторой внутренней оторопью.
— Простите, кёрст Лизор, я правильно вас поняла, этот механик пострадал, работая на марку «Арманд и Стонгер»?
— Да, кёрста Элен, именно об этом я вам и толкую — он много лет работал на нашу марку и больше десяти из них под моим началом. Он, хоть и не имеет должного образования, но научился прекрасно читать чертежи и очень ловок в обращении с металлами.
— Кёрст Лизор, но если он пострадал, работая на вашу марку, то неужели хозяева не могут назначить ему пансион?
Кёрст Лизор немного сердито посопел и нехотя, как бы оправдываясь, ответил:
— Разумеется, кёрста Элен, и мастера, и рабочие скинулись для калеки. Признаться, я и сам добавил пару золотых. Но вы же понимаете, что эти деньги рано или поздно закончатся.
— Именно поэтому, я и спрашиваю не назначили ли ему пансион владельцы марки?
— Но так не принято, кёрста Элен! — с искренним изумлением в голосе проговорил инженер — пока человек работает — ему платят, и платят справедливо! Но за что же должны платить владельцы, если он больше не сможет работать?!
Дикий капитализм во всей красе — я молча передернула плечами — человека используют, пока могут, а потом выбрасывают на помойку.
Не мне переделывать это общество, но история незнакомого мужчины разбередила мне душу, лишний раз показав, как много в мире решает общественное мнение, тот самый социум, в котором мы варимся.
Если бы такое поведение владельцев марки осуждалось массово, то и законы, дающие рабочим гарантии, были бы уже приняты. Конечно, рано или поздно появятся и здесь профсоюзы, появятся свои суфражистки, и общество начнет медленно, неохотно, но неотвратимо меняться.
А я, мысленно, поблагодарила всех богов, что моя судьба складывается значительно более удачно, и пообещала сама себе поднять зарплату работницам мастерских.
Первый раз я посетила жилье мастера Борка в рамках благотворительной миссии.
Считалось, что милосердие и благотворительность — удел женщин, поэтому здесь существовал очень неприятный мне, но весьма распространенный, обычай. Кёрста Тиан давно настаивала, чтобы я присоединилась к какому-нибудь благотворительному комитету, но до сих пор мне удавалось отбрыкаться от этой ерунды. То, чем занимались местные дамы и что они называли благотворительность вызывало у меня дикое раздражение.
Город был поделен на части, между парой десятков дамских кружков. Раз или два в месяц благотворительницы собирались в чьей-нибудь уютной, чистой гостиной, много трещали о доброте, при этом не забывая осуждать мерзкие привычки людей из трущоб: «… и вы понимаете, милая кёрста Ария, она прямо у нас на глазах налила суп для себя в ту же тарелку, из которой только что ел муж! Боюсь, что пока простонародье не изменит свои мерзкие манеры, в этом мире ничего не поменяется!».
Дамы скидывались некой суммой, на эти деньги закупались продукты, иногда теплые вещи, и, в сопровождении пары-тройки лакеев для охраны и переноски тяжестей, замужние кёрсты шли «благотворить», прихватывая с собой для наглядного урока еще и молоденьких дочерей.
После заключения помолвки я один раз, по незнанию, приняла участие в такой акции. Воспоминания были просто ужасные!
Мы доехали до окраины города на извозчиках, причем некоторые особенно богатые дамы прибыли в собственных каретах. Там дружный кружок из примерно пятнадцати-семнадцати человек разбился на четыре части и побрел по разным направлениям грязных узких улочек. За каждой группой следовали несколько лакеев, нагруженные тяжелой поклажей.
Мы, постучав, входили в нищую небольшую комнатенку, которая редко бывала чистой. Дамы брезгливо прикрывали носики надушенными платками, а бодрая пожилая кёрста Пертус, которая командовала нашей группой, делала хозяйке выговор за беспорядок, а потом милостиво наделяла ее несколькими пакетами и свертками.
Больше всего меня поразило, что раздавалась это все даже без понимания кому и что нужно. Например, в одном из домов изможденную хозяйку осчастливили двумя мешочками крупы, парой буханок хлеба и довольно изящным, почти не ношенным платьишком на девочку лет двенадцати.
Если учесть, что перед этим хозяйка говорила о том, что у нее два сына-подростка, которые сейчас на работе, и больной муж: «…да, да, почтенная кёрста, вот он лежит. Сами видите, как ему худо!», то это благотворительное платьишко смотрелось едкой насмешкой. Таким образом мы обошли больше десяти домов, раздавая добро кому попало.