раз, когда чего-то пугаешься, думаешь, что выхода нет, молотишь кулаками в закрытую дверь,
разбивая их до крови, а потом падаешь без сил.
Виолетта не осознавала, что зачарованно слушает его. Голоса вокруг смолкли, ветер внезапно
стих, даже собачонка, крутившая неподалёку, прекратила тоненько гавкать.
– А на самом деле всё просто. Достаточно лишь разжать стиснутый кулак, и ключ от двери
окажется там.
Голос мужчины звучал теперь внутри головы, с каждым словом становясь всё громче и громче.
Так, что скоро уши заложило, будто Виолетта стояла рядом с огромным колоколом.
– Просто в руке. Найди ключ.
Гул сорвался на визг, Виолетта почувствовала дурноту. Перед глазами вдруг возникло искажённое
лицо Богина, который кричал:
– Найди! Найди его!
Виолетта резко вскочила на ноги, уже готовая бежать куда глаза глядят, но едва не сбила с ног
подошедшую Каталинскую.
– Ой, мамочки! – вскрикнула от неожиданности подруга, потирая ушибленную скулу.
Виолетта сообразила, что поднимаясь, врезалась головой в неё. Стало стыдно, бросив короткий
взгляд в сторону, где ещё недавно сидел мужчина, поняла, что там никого нет.
– Сдурела совсем, – припечатала Каталинская, садясь рядом. – Или это ты так соскучилась, что
готова была зашибить меня при первой удобной возможности?
– Не пори чушь, – буркнула Виолетта, виновато отводя глаза. – Задумалась.
Кира чуть приподняла бровь, но благоразумно промолчала. Вместо этого вытянула из рюкзака
пакет и сунула Виолетте:
– Держи. Это тебе от Янки. Она подарок ещё перед днём рождения купила, но потом же ж поездка
все планы сбила, по дури своей книжки ухватила с собой. А как приехала и распаковала, поняла,
что сваляла дурака.
– Спасибо ей передай, – пробормотала Виолетта, разворачивая пакет. Внутри него оказались две
книжки: «Дзікае паляванне караля Стаха» Короткевича и «Тёмная сторона Москвы» некой Марии
Артемьевой.
– Ты ж собиралась учить белорусский, – невинно произнесла Кира, видя округлившиеся глаза
подруги. – Вот – вперёд! К тому же фильм видела, теперь почитаешь оригинальчик.
Виолетта покрутила вторую книгу, с обложки которой неоднозначно ухмылялся тёмный череп.
– А это?
– А это просто хорошая книжица, – кивнула Каталинская, – я пока в поезде ехала – прочла. Местами
очень жуткая. Иногородние не оценят, а когда каждый день ходишь среди всего этого, так может и
нехорошо сделаться. С чувством написано.
Виолетта пролистала книгу:
– И что тут самое жуткое?
– История про чёрный бриллиант и про метро.
Виолетта вздрогнула. От упоминания метро ей сделалось нехорошо, бросила в жар, несмотря на
стоявший на улице холод.
– Что? – переспросила она, голос мигом охрип.
Каталинская, кажется, не заметила её реакции. Подруга смотрела куда-то вперёд, на бодро
жестикулировавшую жгучую брюнетку в красном пальто. Та говорила по мобильному телефону,
сопровождая слова жестами, при этом совершенно позабыв, что собеседник её не видит.
– Про метро, – повторила Кира. – Один про пропавших детей, второй про студентку, которая
лишилась прошлого и ног.
Виолетта почувствовала дрожь и стиснула зубы. Брюнетка повернулась в их сторону, на белом
лице нехорошо сверкнули тёмные глаза. Взгляд цепкий, нехороший, буквально впившийся в
Виолетту.
– Знаешь, почти нет описаний никакой расчленёнки…
Взгляд прожигал насквозь, манил, звал. Дышать стало тяжело. Брюнетка неожиданно улыбнулась
Виолетте, но вместо белозубой улыбки появился гнилой оскал.
– Но при этом оторопь берёт от обыденности, с которой всё даётся, – продолжала Каталинская. -
Эй! – Она подёргала за рукав замершую Виолетту. – Ты чего это?!
Виолетта перевела взгляд на подругу, и повела плечами:
– Прости, засмотрелась.
– Лучше смотри на меня, а то у тебя такой вид, что ты заглядываешь в ад, – заметила Кира.
Виолетте захотелось засмеяться. Что ж, в чём-то она была права.
– Не обращай внимания, – только успела произнести она, как брюнетка в красном вдруг оказалась
рядом с ними.
– Извините, мы случайно нигде не встречались? – обратилась она к Виолетте. Ни следа от жуткого
взгляда не осталось. Но Виолетте показалось, что на самом деле незнакомка говорила:
– Маленькая, неужели ты меня не помнишь?
Так же, как и тогда в детстве, на большом светлом празднике. Стало холодно и страшно. Виолетта
быстро помотала головой.
– Нет, вряд ли.
Брюнетка, кажется, несколько разочаровалась, но снова извинилась и отошла. Каталинская тем
временем не теряя времени, расстегнула сумку Виолетты и положила туда книги, включая и
электронную.
– Ты не Виолетта, – ехидно произнесла она, – ты – Маша Растеряша. И хватит уже пялиться на
посторонних тёток, поехали перекусим, а я тебе расскажу про поездку.
– Остановка далеко, – не подумав, брякнула Виолетта.
Каталинская удивлённо на неё посмотрела:
– А нам-то чего? Ну, и её проблемы. До метро зато совсем ничего!
Виолетта едва удержалась, чтобы не сказать что-то грубое. Она готова была пешком пробежать
всю Москву, пусть на это уйдёт масса времени, но только не спускаться в чёртову подземку!
– Что ты на меня смотришь, будто я таракана предложила тебе съесть?
Виолетта рассмеялась:
– Уж лучше таракан. Ладно. Давай отыщем что-нибудь здесь? Всё же парк – это не так плохо.
Каталинская вздохнула:
– Хорошо, пошли. Но ты мне расскажешь, как у тебя обстоят дела с Богиным.
Они уже шагали по дорожке, вдыхая запах прелой листвы, но Виолетта не совсем понимала с чего
начать.
– Понимаешь, тут всё сложно. Он странный. И в то же время я понимаю: кроме него мне никто не
поможет. На лице Каталинской отобразилось нетерпение, так и говорившее – я и так всё это знаю.
– Игорь не дружит с головой, преследует меня. Залетел во время тренинга, попытался устроить
скандал, но Богин его выпроводил.
– Я бы пристрелила, – мрачно хмыкнула Кира.
Виолетта несколько затормозила с ответом и произнесла очень тихо:
– Ну… почти.
Каталинская споткнулась, чудом удержалась на ногах и уставилась на подругу:
– Шутишь?
Виолетта кратко изложила всё, что происходило в течение отсутствия подруги. Та лишь широко
раскрывала глаза, поражённо присвистывала и порой отпускала замечания.
– Вот так да!
Кира задумалась, потом направилась ко спуску в подземку. Виолетта старалась не смотреть по
сторонам и шла, стиснув зубы.
Это быстро, – уговаривала она себя. Сделала глубокий вдох и замерла. Прямо перед ногами пол
вдруг исчез, появилась дыра. Пульсирующая тьма, тянувшая к себе. Виолетте стало дурно. Тьма
была похожа на ту, что она видела перед тем, как упасть в обморок. Она подняла голову, краем уха
слыша, как что-то говорит Кира. Пятна тьмы покрывали стены, окутывали прохожих. От тьмы шёл
неумолимый зов-просьба. Шёл так, что хотелось кинуться вперёд, сделать хоть что-то, чтобы
заполнить эту зияющую пустоту.
– Но всё-таки он затейник твой психолог, кто бы мог подумать, – тем временем говорила
Каталинская.
– Слушай, – Виолетта неожиданно начала нервничать. – Как думаешь, а с этой затеей, которую
предложил Богин, может что-то получиться? Или это бред?
– Мужчины – создания странные, хоть и кричат о своей логике на всех углах. Может быть что
угодно, поэтому судить не берусь. Но… думаю, что надо попробовать. К тому же…
– К тому же что? – настороженно поинтересовалась Виолетта.
– Признайся, тебе же он нравится?
Глава 5. Чёрные дыры
Пятница, думала Виолетта, сегодня пятница. С таким трудом выпрошенные выходные пролетели
почти незаметно. Вчерашняя встреча с Каталинской всё же оставила горьковатый привкус.
Подруга сумела затянуть её в метро на обратном пути. А на ночь Виолетта ещё начиталась
страшилок и заснула под утро. При этом ночь опять была подозрительно тихой: ни снов, ни
галлюцинаций. Это могло быть как результатом тренингов с Богином, так и затишьем пред бурей.
Желудок сжимался, а внизу живота образовывалась пустота, когда Виолетта понимала, что второй
вариант куда более реалистичен.
Она переложила пакет из одной руки в другую. Матери разрешили уже читать, поэтому та тут же
попросила принести что-нибудь поинтереснее. Да и собранная еда порядком тянула пакет к земле.
У Виолетты на языке крутилось несколько вопросов, которые она даже не представляла, как
сформулировать. Ей хотелось знать подробности своего пребывания у воровки как можно больше.
Но вот что мать сумеет ей тут помочь – очень сомневалась.
Поздоровавшись с охранником и медсестричкой, которая постоянно ухаживала за её матерью,
Виолетта быстро взбежала на второй этаж. Запах хлорки и лекарств в этот раз не так раздражал,
однако всё равно не оставлял в покое.
Когда она вошла в палату, мать просматривала какой-то глянцевый журнал. Виолетта прошла
вперёд, коротко поцеловала её в сухую, словно бумажную, щеку и села рядом.
– Привет, как себя чувствуешь?
Мать осмотрела ещё раз какую-то долговязую модель на странице журнала и быстро его закрыла.
– На, положи на тумбочку. Нина, медсестра, придёт и заберёт, дала мне почитать и отвлечься.
Хорошая девочка, внимательная, но интересуется такой дрянью – волосы дыбом встают.
Виолетта терпеливо ждала, пока мать выговорится, прекрасно зная, что перебивать ее на данном
этапе бессмысленно. Вопрос услышан, но отвечать на него не торопились. Мать ещё около десяти
минут говорила про интересы молодёжи, которые никуда не годятся. Потом вздохнула:
– Да как… Вроде ничего. Но доктор пока не говорит, когда меня отсюда выпустят, – в голосе
появились тоскливые нотки. – А я тут со скуки готова на стенку лезть.