А потом оба расхохотались.
Он сел рядом и развёл руками:
– Собственно, это всё. Но опять же, я не совсем уверен в такой версии. – Богин вдруг нахмурился: -
Слушай, у тебя же мать в больнице. Ты её сегодня не навещаешь?
Виолетта помотала головой:
– Нет. Мы договорились с Кирой, она зайдёт.
Брови Богина поползли вверх, кажется, сказанное осмыслить не получалось. Виолетта хмыкнула и
кивнула:
– Не надо переспрашивать, всё правильно услышал. Каталинскую она воспринимает куда лучше
меня. А нам каждый день с матерью лучше не видеться.
Было ясно, что Богин так и не понял, как такое возможно, но спорить не стал. Некоторое время он
сидел молча. Виолетта взяла в руки мобильник и бездумно его крутила. Хорошо, что корпус
оказался надёжным, аппарат при падении не пострадал.
– Слушай, – тихо произнёс Богин. – Мы должны опередить его.
Виолетта чуть не задала встречный вопрос, но, сообразив, что он имеет в виду, похолодела. Язык
показался куском льда, во рту появился привкус крови (поцарапанная утром десна давала о себе
знать).
– Но как?
В то же время она прекрасно понимала, что не стоит сидеть сложа руки и ждать, пока существо
придёт к ней в гости. Да, свою квартиру она прекрасно знает, но, кажется, существу вообще
наплевать на географическое местоположение. Оно уводит в свой мир, не давая жертве даже
возможности сопротивляться.
– Есть у меня пара идей, – задумчиво произнёс Богин. – Конечно, они несколько противоречат
правилам и хорошему тону, но у нас нет времени.
Виолетте поплохело от страха. Она понимала, что иного выхода нет, но и добровольно лезть в
капкан тоже не хотелось.
– И… – осторожно начала она. – С чего же мы начнём?
Богин глянул в окно, потом на неё. В зелёных глазах мелькнули смешинки, такие же, как тогда,
когда он рассказывал ей про пистолет-зажигалку.
– С метро, – глухо произнёс он.
Глава 4. Вход
Солнце светило ярко. Но это было обманом, ветер неприятно холодил, заставляя кутаться в куртку.
Вход в метро представлялся пастью огромного чудовища, в которую нужно было спуститься по
своей воле. Богин не давал раздумывать, он спокойно шагал рядом, придерживая её за локоть.
– Мы просто войдём, – крутились в голове его слова: спокойные, уверенные, невозмутимые. Будто
он только и делал, что ходил по подобным местам.
Возмущений Виолетты он не слушал. Точнее, она была уверена, что приводит ему логические
аргументы, но Богина это, кажется, только забавляло.
– Виолетта, ты спокойно проникаешь в любое место. И днём, и ночью.
– Ты о чём говоришь? Как я справлюсь?
Богин тогда бросил весьма странный взгляд, а потом хмыкнул:
– Галлюцинации в помощь.
Не суть, но тон сказанного Виолетту задел, поэтому разговор в последующий час не клеился
вообще. Богин сообразил, что сказал лишнего и извинился. Правда, много времени на сборы не
дал.
Виолетта не представляла, что нужно делать. Но потом перезвонил отец, и в голове сразу
оформился план действий. Отец просил присмотреть за квартирой, пока смотается в Электросталь
на неделю, что не было открытием (Виолетта не раз так делала, присматривая, чтобы бравые
соседи не затопили её). Вопрос появился сам:
– Пап, а ты помнишь, на какой станции меня нашли?
Отец, до этого говоривший без умолку, резко остановился. Некоторое время он молча дышал в
трубку. Виолетта чувствовала, что ему так и хочется спросить: зачем тебе это нужно? Но в отличие
от матери не стал этого делать:
– Лубянка.
Виолетта вздрогнула, вспомнилась книга Артемьевой, но она тут же отмела закравшиеся мысли.
Нечего на этом зацикливаться, подумала она. Но ориентир был. Если уж и идти, то только туда.
Перед спуском Богин ей дал нож.
– Откуда он и для чего мне? – спросила она.
– Богинки боятся железа, – ответил он и отвёл взгляд в сторону, словно боялся на неё смотреть, – я
это вычитал вчера. Понимаю, что глупость… Но всё может быть. Возьми.
Виолетта не стала возражать, заткнув нож за пояс – единственное место, где он не выпадет – и
прикрыла курткой.
– Идём.
Вокруг шумело море людей. Живая змея из человеческих рук, ног, тел, глаз и ртов. Змея
шевелилась и медленно ползла вперёд. Богин не отходил ни на шаг. Казалось, он всё время к чему-
то прислушивался.
Виолетта краем глаза заметила, как по светло-серой холодной плитке стен скользнула извилистая
тень. Губы сами собой поползли в улыбке. Её ждали. Существо могло не догадываться, что у
Виолетты на уме, но явно радовалось такому появлению.
Женщина остановилась. Богин недоумённо посмотрел на неё.
– Ты что-то чувствуешь?
– Не совсем, – произнесла она. – Но скоро это изменится.
Настороженность в зелёных глазах не исчезла, психолог весь подобрался, словно готовился к
прыжку, но потом кивнул.
– Хорошо, как скажешь.
Виолетта ухватила его за руку и потянула за собой. Она чувствовала, что вход в дом (место
обитания?) существа должен быть где-то здесь. Извилистая тень неслась вслед за ними. Ноздри
защекотал тонкий запах сирени.
На дороге резко остановилась шедшая навстречу старушка. Растерянно покрутила головой по
сторонам, словно потерялась и теперь пыталась определить, где находится.
Богину пришлось чуть замедлить шаг, чтобы не врезаться в неё.
– Ой, молодые люди, – послышался старческий голос. – Подскажите, как до Чистых прудов
добраться? Я далеко вышла?
Старушечье лицо глянуло на Виолетту. Вместо носа зияла чёрная дыра, от губ к левому глазу
тянулась широкая щель, из которого вилась струйка дыма. По телу Виолетты пошла дрожь.
Чернота, которая предшествовала появлению существа. Чернота, зовущая к себе.
Богин что-то ответил. Виолетта искоса глянула на него, понимая, что он ведёт себя как ни в чём ни
бывало. Старушка пошла дальше, тяжко переваливаясь с ноги на ногу. Сама не замечая того,
Виолетта шумно выдохнула, словно испытав огромное облегчение. И тут же поняла, что зря:
тёмные провалы появились на стенах, полу, потолке. В них исчезали ноги людей, провалы
шевелящимися амёбами пытались подняться выше: к талии и груди.
Виолетту передёрнуло. Богин крепко сжал её руку.
– Что?
– Мы рядом, – коротко бросила она.
Вдали виднелась пульсирующая тьма – огромный пузырь, который становился всё больше и
больше, заполняя собой пространство и поглощая людей. Но ни криков, ни каких-то других звуков,
кроме ровного гула сотен голосов не слышалось. Оно и было понятно. Существо шло за ней, за
Виолеттой. На остальных ему было плевать.
– Господи, – неожиданно прошептал Богин, – так это же…
Виолетта боролась с подступившим чувством омерзения, запах сирени выворачивал наизнанку.
– Ты тоже видишь?
– Да, – побелевшими губами прошептал он.
Виолетта видела разлившуюся черноту впереди приближавшегося поезда. Она была такой же
плотной и переливающейся, как надвигавшийся нефтяной пузырь.
Вход, вдруг поняла она, вход под землю. Черноту прорезала едва заметная белесая тонкая линия.
Дрогнула, искривилась и вдруг начала увеличиваться.
Ухватив Богина за запястье так, что он вскрикнул от неожиданности, Виолетта кинулась прямо к
рельсам.
Послышался истерический женский визг, сдавленное оханье, кто-то выругался.
– Сумасшедшая! Сумасшедшая!
– Держите!
– Девушка, куда?!
– Ой, мамочки! Она же его утянет!
Но Виолетта не слушала их. Линия превратилась в огромную расщелину, запах сирени стал
невыносимым. Сделав глубокий вдох, она прыгнула прямо туда, утягивая Богина с собой.
Визг повторился на более высокой ноте, Виолетте захотелось зажать уши. Где-то, в той другой
жизни, пронёсся поезд над их головами, и все звуки смолкли.
Удар о сырую землю заставил зажмуриться и внутренне сжаться. Виолетта вскрикнула, Богин
тяжело рухнул рядом.
– Твою ж, – прошипел он и поморщился.
Виолетта встала на четвереньки и мотнула головой. По спине пробежал свежий воздух, где-то
щебетали птицы.
– Так, полцарства за то, чтобы узнать, где мы, – буркнул Богин, усаживаясь и помогая Виолетте.
Она осмотрелась. Оказалось, что оба рухнули на открытую площадку: и влево, и вправо
простиралась равнина, зелёная-зелёная, словно тут царила весна. Неподалёку росли кусты сирени.
Странно изогнутые и невероятно высокие.
Виолетта поднялась на ноги и подошла к ним. Протянула руку и коснулась сиреневых лепестков.
Подушечки пальцев чуть кольнуло. Она хмыкнула и отдёрнула руку. Запах – смесь аромата цветка
и гниения шёл именно отсюда.
– Словно орхидеи, – пробормотал подошедший справа Богин. – Такая же гадость.
Виолетта услышала плеск воды. Резко обернулась, но ни намёка на речку или ручеек рядом не
было. Её внимание привлекла одна из ветвей сирени, на которой висела красная тряпка.
Пройдя на несколько шагов вперёд, Виолетта сдёрнула её. Тряпка оказалась шарфом, совсем
недлинным и узким, скорее всего детским. Она вздрогнула. Её шарф, тот, что был в видении.
Внезапно в голове всплыло прочитанное на сайте: «чтобы отпугнуть богинку, младенцу
повязывали на руку красную ленту». Виолетта хмыкнула.
Вдруг послышался заливистый вой, а потом тяжёлое дыхание.
Богин вздрогнул, но тут же гордо распрямил плечи, видно, пытаясь прогнать не вовремя
подступивший страх.
– Неприятное местечко, – заметил он. – Ты здесь была?
Виолетта не отрывала взгляда от шарфика:
– Приходилось. Только тогда здесь всё заснежило. И озеро было покрыто льдом. На одном из твоих
тренингов, кстати.
Богин хмыкнул, уставился на шарфик:
– Что это?
Виолетта завязала шарф на руке и теперь выглядела, словно дружинница.