Стоять было утомительно, поэтому воительница нагло вклинилась между нарядно одетыми прихожанами на третьем ряду, удобно усаживаясь на скамью. Должна же она видеть, как поет её сестра. Служба всё ещё шла. Отец Патрик вещал о силе очищения и о покаянии за свои грехи. Эвелин скучающе блуждала взглядом по лицам сидящих здесь людей. Спокойные. Значит, новости с портового района ещё не добрались до этой части города. Иначе б служба напоминала улей из перешептывающихся людей.
Зато новости дошли до комиссара. Отец Патрик оборвал свою речь на полуслове, изумленно уставившись на стражников, что шли по проходу к алтарю. Остальные люди стали оборачиваться, ища причину волнения служителя.
– Прошу простить, досточтимый отец Патрик, мы на минутку, – извинился один из людей комиссара, а потом остановился возле Эвелин. – Пройдемте, – сказал ей мужчина и положил руку на рукоять своего меча, заранее предупреждая.
Церковь одновременно наполнилась гулом едва слышных перешептываний. Некоторые из недовольств воительница слышала и ранее, ничего нового… Это было что-то из разряда: «Так и должно было закончиться… сам Создатель разгневался, видано ли дело, что женщина мужчиной притворяется и оружие носит… наконец-то стражи порядка взялись за свою работу и обратили внимания на вызывающее поведение этой женщины…»
Воительница криво ухмыльнулась, лениво поднялась, медленно, вальяжно пошла за стражником. Двое других шли позади, словно боялись её побега.
– К чему это представление? – иронично поинтересовалась Эвелин, когда они покинули пределы церкви. – Могли бы передать приглашение комиссара обычным способом.
– У нас распоряжение взять вас под стражу! Благодарите, что мы ещё не забрали у вас оружие и не связали ваши руки!
Эвелин плохо себе представляла, как это у них получилось бы сделать, но решила не затевать спор. Устала и хотела спать.
Её сопроводили до кабинета комиссара, оставили и спешно закрыли дверь, боясь попасть под гнев начальника. Эвелин взглянула на Хадвина, того, казалось, сейчас разорвет от переполняющих эмоций. За столько лет «дружбы» воительница впервые видела его таким.
Хадвин молчал. Женщина устала ждать, пока плотину возмущения у него прорвет, поэтому подтянула стул к его столу и села напротив, закинув ногу на ногу.
– Где ты была сегодня ночью? – заорал он лишь спустя несколько минут.
– Это слишком личный вопрос, тебе не кажется? – спокойно ответила Эвелин.
– Не ерничай мне! – он с силой хлопнул мясистой ладонью о стол. Это было неожиданно. Эвелин аж вздрогнула, а от последующих воплей поморщилась. – Бруно мертв! Его склад подожгли! Всё сгорело!
– Прости, не могу выказать переживания по этому поводу. Он был мерзавцем! Очевидно, кто-то воздал ему по заслугам.
– Ты-ы-ы! – яростно взревел Хадвин, указывая на неё пальцем. От переполняющего гнева лицо комиссара било крупными красными пятнами, а маленькие пуговицы на рубашке натужно трещали в попытках удержать раздувавшийся от возмущения живот мужчины. – Больше некому! Я знаю!
– Есть свидетели? – безразлично спросила она, со скучающим видом рассматривая свои перчатки.
– Найдутся! Вот увидишь!
Раздался осторожный стук в дверь, а затем в комнату заглянул один из помощников Хадвина и извиняющимся тоном пролепетал:
– Простите сэр, я говорил святому отцу, что вы заняты, но он очень настаивал…
– Спасибо, Торан, – сказал служитель, отодвигая помощника, – вы можете идти, – и бесцеремонно вошел внутрь, закрывая за собой дверь.
Эвелин изумленно уставилась на отца Джеймса, не понимая цели визита и теряясь от его злой решимости, застывшей в глазах.
– Могу я узнать, по какому поводу задержали Эвелин? – спросил Джеймс у комиссара.
– Это не ваше дело, – грубо ответил Хадвин.
– Как раз моё. Вы на глазах у моих прихожан задерживаете человека и не утруждаете себя объяснениями. Обитель – безопасное место для каждого страждущего услышать слово Создателя, а не место, куда можно врываться и необоснованно уводить людей.
– Необоснованно?! – закричал комиссар, окончательно теряя терпение. – Она сегодня ночью спалила склад и перебила тьму народа!
– Уверяю вас, Эвелин не могла осуществить сие злодейство. Сегодня ночью она была со мной.
Воцарилась гробовая тишина. У окна одиноко жужжала муха, напоминая, что мир всё ещё существует, а не сгинул от взорвавшего пространство заявления отца Джеймса. Губы Хадвина округлились и застыли, так не выдав ни звука, а его последовавший глубокий вдох уговорил наконец-то пуговицы дать свободу животу. И с тихим шорохом две из них отлетели от рубашки, оголяя посеревшую от старости нательную майку.
Джеймс больше ничего не пояснял, просто стоял и наблюдал за реакцией комиссара, и лишь мельком взглянул в изумленные глаза Эвелин.
– Вам-вам же нельзя, – оторопело произнес Хадвин, слегка заикаясь, – вы-вы же служитель… вам запрещены отношения до свадьбы… и… она… же…
– Ваши предположения оскорбляют сидящую тут даму и меня, а заодно и всю обитель, – холодно сказал отец Джеймс, окидывая надменным взглядом. – Я вчера вечером попросил госпожу Хэндар сопроводить меня до Гротера – это поселение к западу от Кравина…
– Я знаю, где находится это поселение, – рявкнул комиссар, перебивая служителя, – какого черта вас туда понесло?!
– Меня позвало угодное Создателю дело, требующее незамедлительного решения. В целях обеспечения моей безопасности на время путешествия я нанял госпожу Хэндар сопровождать меня.
Комиссар злобно сощурил глаза и уставился на Эвелин.
– Так и было? – ядовито прошипел он. Понимал, что его обманывают, но доказать ничего не мог.
– Да, – только и смогла вымолвить женщина, стараясь ничем не выдать своё удивление.
– Почему сразу не сказала? – допытывался Хадвин.
– Я не имею право разглашать информацию, которую доверяют мне мои заказчики, – она призвала на помощь своё раздражение и ответила недовольным голосом.
– И если я приеду в Гротеру, то мне подтвердят, что вы оба там были? – он испытывающе переводил взгляд с одного на другого.
– Разумеется, – сразу же произнес отец Джеймс. – У меня нет причин обманывать вас.
Комиссар сердито запыхтел и откинулся в кресле.
– Выметайтесь, – зло бросил он и махнул рукой, прогоняя.
Эвелин молча шла рядом со служителем, гадая, что могло сподвигнуть его соврать. Как только они вышли на улицу, где народу было поменьше, воительница повернула голову к мужчине, тихо сказала:
– Если он поедет туда…
– Не поедет, – твердо произнёс Джеймс, останавливаясь.
– Откуда такая уверенность? – ей пришлось тоже остановиться.
Служитель взглянул ей в глаза, ответил почти шепотом:
– Ты нужна ему Эвелин.
Чувство, что сейчас он говорил не о Хадвине, а о себе, посетило Эвелин, обдавая жаркой волной и вызывая трепет. Расстояние между ними мгновенно пропиталось искрами невысказанных желаний. Возможно, только её желаний. И их так легко исполнить. Сделать шаг навстречу, коснуться его щеки… Всего один шаг.
– Почему? – её голос стал ниже и прозвучал так тихо.
Он не отвечал. Его взгляд менялся, обжигая пристальным вниманием, становясь более испытывающим, а потом скользнул по лицу вниз, замирая. Она невольно выдохнула и облизала свои пересохшие губы, на которые он смотрел. Поцелует? Коснется её губ своими? Хотела почувствовать…
Её ударило словно молнией, она дернулась назад, пугаясь саму себя. Создатель! Как может она думать о таком? Что это с ней? Вчера слишком сильно ударилась? Окончательно повредила разум?
– Насколько я успел понять, ты расследуешь дело об убийстве девушек. Ему невыгодно брать тебя под стражу сейчас, – хрипловато проговорил Джеймс и несколько раз моргнул, стряхивая наваждение. Он снова пошел вперед. – Думаю, он вернется к этому вопросу позже.
– И что же с этим делать?
– Обеспечить алиби, – серьезно сказал Джеймс, полностью возвращая себе прежнее отстраненное состояние.
– И как это сделать?
– Съездить в Гротеру сегодня вечером. Спустя время никто толком не вспомнит, в какой именно день в их селении был служитель Создателя и воинственная кайми.
– Думаешь, сработает? – она окинула его скептическим взглядом.
– Ничего лучше у нас всё равно нет, – спокойно пояснил он и уже веселее предложил: – Пообедаем? За мой счет.
Эвелин снисходительно хмыкнула, а потом согласилась:
– Хорошо. Но я угощаю. Я же должна.
– Не подходит. Это слишком малая цена за такое одолжение.
– И что же ты хочешь взамен? – и снова двусмысленность в собственных словах её кольнула волнением.
– Я подумаю, – довольно произнес он, а когда увидел вспыхнувшее на её лице негодование от его фразы, засмеялся. – Ничего криминального. Обещаю. Но сперва обед. Тем более что ты не завтракала.
Они дошли до таверны на пятой улице, расположенной недалеко от городской ратуши, заняли столик в углу у лестницы, в тени, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Служитель и кайми. Это не могло остаться незамеченным, косые взгляды в их сторону всё равно прилетали.
– Они раздражают меня, – проворчала Эвелин, чувствуя внимание посетителей больше привычного.
Он поднялся со своего места, подошел и коснулся её плеча.
– Садись на моё место, так не будешь никого видеть. А мне не привыкать. На службе десятки глаз испытывают меня своим вниманием.
Воительница не удержалась, повернула голову и посмотрела на его руку, что ещё лежала на её плече. Если Эвелин ещё немного склонит голову, то сможет дотронуться до неё губами. А можно и вовсе потереться о неё щекой.
– Прости за фамильярность, – он понял её взгляд и паузу по-своему, убирая руку.
Она не ответила, молча пересела. Подошедшая официантка перечисляла, что можно заказать, но Эвелин её почти не слышала, пребывая во власти посетившего недавно видения. Глаза раз за разом находили его руки, навязчиво приглашая коснуться.
Эвелин толком не помнила, что заказала, просто хотела как можно быстрее избавиться от изумленно глазеющей на них официантки. Джеймс ничего не говорил, откинулся на спинку стула и в ожидании еды скучающе постукивал пальцами по столу, отбивая незатейливый ритм. Это зачаровывало её.