– Вы что-то хотели? – спросила вдова, не понимая цели визита и молчания неожиданной гостьи.
– Я от комиссара Хадвина, – сказала Эвелин, опомнившись.
Хозяйка дома открыла шире дверь, пропуская воительницу, повела на кухню. Эвелин в который раз удивилась доверчивости людей. Жена Норта не спросила, по какому поводу комиссар интересовался её персоной, не попросила от гостьи бумаги, подтверждающей истину ли та говорит, просто поверила, и всё.
– Хотите чаю? – вежливо предложила хозяйка.
Приличней было сказать нет, но Эвелин согласно кивнула, неожиданно поняв, что проголодалась. Вдова быстро накрыла на стол. Помимо чая предложила ещё и печенье.
– Я Эвелин Хэндар, – представилась наконец воительница, когда хозяйка дома села напротив неё, – помогаю расследовать комиссару убийство девушек. Недавно говорила со стражником Блейком, он в ночь первого убийства дежурил с Нортом у ворот. От него и узнала о печальном известии по поводу вашего супруга.
– Смерть Норта имеет какое-то отношение к расследованию комиссара? – бесцветным голосом спросила женщина без малейшего интереса.
– Не думаю, – соврала Эвелин, не желая навлекать беду ещё и на жену стражника, – так положено по закону, учитывать всю информацию, поэтому простите меня за назойливость, но расскажите, как он умер?
– Не знаю, – на выдохе произнесла вдова. – Сначала у него закружилась голова, потом заболел живот. Мой Норт прилег полежать и уже не поднялся. Я пришла, а он… он… – женщина всхлипнула и закрыла лицо руками.
– Я понимаю, вам тяжело, но расскажите, что он делал до этого, с кем встречался, что ел, может, пил?
– Обычный день, как и все остальные. Это был седьмой день недели, мы сходили на службу в церковь, потом зашли в пару лавок, купили продукты, вернулись домой, пообедали, а потом… потом ему и стало плохо…
– А что он съел?
– То же что и вчера, мы доедали, что я раньше готовила. Я сначала подумала, что он отравился, но я же тоже это ела и дети наши, и со всеми всё было хорошо… А мой Норт…
– Пожалуйста, вспомните, его кто-нибудь угощал чем-то? В лавке? Или в таверне какой-нибудь…
– Не было ничего такого.
– Что сказали лекари? Его же потом осматривали?
– Ничего. Признаки отравления не нашли. Сказали, просто сердце остановилось. Я говорила им, что живот у него болел, но они пояснили, что часто сердечная боль охватывает солнечное сплетение, и человеку кажется, что у него болит желудок, а на самом деле это сердечный приступ.
– Сколько ему было?
– Сорок.
Может, конечно, и совпадение, но слишком подозрительное. Эвелин знала яды, которые не покажут следы отравления, и склонялась к мысли, что, скорее всего, один из подобных и применили к стражнику. Выходило, он, сам того не зная, видел убийцу? Но если он не пил нигде и не ел, то как яд попал к нему в желудок? Или жена не помнила?
– В ночь убийства первой девушки он дежурил недалеко от места преступления, – аккуратно произнесла Эвелин, стараясь не вспугнуть женщину вопросом, – возможно, он что-то вам рассказывал? Что могло его впечатлить, или…
– Мы не говорим с ним о его служебных делах, простите, здесь я не могу помочь, – она подняла на неё заплаканные глаза, в них сквозила вина. – Если бы я что-то знала, то непременно бы рассказала. Скажите, а смерть Норта точно не связана с тем, что он дежурил? – настороженно спросила вдова.
– Конечно, нет, – твердо ответила Эвелин. Врать умела мастерски. А если ложь обезопасит эту женщину, то она готова была поклясться самим Создателем, подтверждая свои слова. – Ещё раз простите меня за неуместные вопросы.
Воительница поднялась, вдова спохватилась.
– Вы же не выпили чаю и ничего не съели. Нельзя, чтобы гость уходил голодный. Прошу вас…
Эвелин, не желая обижать женщину, села. Сначала пригубила горячий напиток из вежливости, а потом пошла на поводу своего желудка и добавила ещё печенье, а за ним и ещё одно.
– Меня зовут Элоди, – представилась вдруг вдова.
– Очень приятно. Эвелин.
– Знаю, вы говорили, – напомнила ей женщина. – Знаете, Норт очень любил моё печенье, я когда познакомилась с ним…
Эвелин слушала историю знакомства, смешные и радостные моменты из жизни пары, смотрела на озаренное теплыми воспоминаниями лицо вдовы, на глубинную печаль, засевшую в некогда жизнерадостных глазах, и в душе плакала. Норт просто оказался в не том месте и не в то время, а умирая наверняка даже не понимал почему. Кто-то подстраховался, а у кого-то закончилась жизнь. Жизнь полная счастья и любви.
В бою всё по-другому. Там смерть иная. Эвелин принимала её во всех проявлениях и несправедливостях, но, когда погибель приходила в мирную жизнь простых людей, это оставляло след. Ведь это уже не умысел Создателя, уготованный воину, а чья-то злая воля, посчитавшая, что имела право…
Эвелин провела несколько часов у Элоди, позволила ей выговориться. Воительница не могла принести ей успокоение, сказав, что убийца получил по заслугам, но могла хотя бы выслушать и на какое-то время вернуть ей мир в её душу.
Глава 14
На встречу с Кадмием опаздывала, но бежать не стала: уйдет, не дождавшись, так уйдет. Чужое горе вымотало её, она устала и хотела домой. Таверну «Щит и меч» Эвелин выбрала неслучайно, собиралась присмотреться к посетителям. Отметить тех, кто был в прошлый раз, когда она здесь ела. И если Джеймс занимал тогда всё её внимание, то Кадмий на кандидатуру спутника очень даже подходил: она сможет под видом общения долго сидеть и наблюдать. Опоздание могло скорректировать первоначальный план, но… как и решила ранее: нет так нет.
Воительница зашла внутрь, осмотрела столики. Кадмий заметил её первый и помахал рукой, подзывая. Эвелин обреченно выдохнула и направилась к мужчине. Оказывается, она рассчитывала на то, что он уйдет, сильнее, чем представляла.
Официант не заставил себя долго ждать. Уже знакомый ей Георг приветливо улыбнулся. Посетительницу, без сомнения, узнал, а отметив, что она с новым спутником, подмигнул ей с видом заговорщика, тут же окидывая более заинтересованным взглядом, чем в первое посещение. Очевидно решил, что раз она пользовалась спросом у мужчин, значит, и ему следовало присмотреться.
Эвелин демонстративно закатила кверху глаза, а потом устало взглянула на юношу из-под лба, предлагая самому догадаться, что она думает о его флирте. Улыбка Георга стала ещё шире и гораздо теплее. Он явно неправильно воспринял её выражение лица, пришлось пояснить.
– Если не прекратишь, после расчёта за ужин оставлю всю сдачу себе, – пригрозила женщина. Юноша обиженно надул губы и стал по-деловому серьезным, принял заказ и ушел.
Кадмий, недоуменно смотревший на это, поинтересовался:
– А что это сейчас было? Знаешь его?
– Конечно, ем тут периодически, – ответила Эвелин. Почти не соврала.
– А-а-а… – глубокомысленно протянул стражник, и воительница ощутила укол раздражения.
– Как ты? Давненько не виделись, – решила первой начать разговор она, напрягаясь от возникшей паузы.
– Да, давненько, – согласился он, а потом встрепенулся и похвалился: – Меня собираются повысить в должности, больше не буду улицы патрулировать. Жалование добавят!
– Поздравляю, – сказала Эвелин, – а не заскучаешь в кабинете?
– Так и на улицах скучно. Да и возраст солидный, пора и за ум браться. Вот недавно комнату себе выкупил. Теперь со своим жильем, – он был крайне горд собой, это вызвало у неё улыбку. Забавный. Кадмий ещё больше воодушевился. – А ты, моя львица, всё так же разбоем промышляешь?
Её покоробило, улыбка сползла с лица.
– Я не занимаюсь разбоем, – холодно сказала она, – я решаю проблемы людей. Те, что не в состоянии решить официальные власти.
– Но-но, милая, – он положил ей руку на ногу и принялся поглаживать, – не злись. Я ни в чем тебя не обвиняю. И раз комиссара устраивает то, чем ты занимаешься, то кто я такой, чтобы быть против? На него же ты тоже работаешь? – с надеждой спросил мужчина.
Эвелин взяла его руку и переложила со своей ноги на стол, строго посмотрела. Он примирительно поднял руки, показывая, что понял.
– Моя львица! – восхищенно произнес стражник и приосанился.
– Не называй меня так, – угрюмо сказала Эвелин, с каждой секундой понимая, что согласиться на ужин с этим человеком было ошибкой.
– Как скажешь, кошечка…
Георг стал спасением от назревающей ссоры. Воительница впервые одарила его искренней приветливой улыбкой. Юноша вдруг смутился, щеки тронул румянец. Это развеселило, но вместе с тем и поразило женщину. Чудно. Её мир и всё в нем происходящее в какой-то момент стало безумным и никак не могло вернуться в прежнее русло. Она даже могла точно сказать в какой именно. Всё началось с подброшенной под дверь записки.
Георг расставил тарелки с едой, принес выпивку и беззвучно удалился, бросая напоследок на Эвелин томный взгляд. Кадмий, явно не ожидая подвоха с этой стороны, ничего не заметил и принялся с аппетитом уплетать еду. В этом его воительница поддержала, есть очень хотелось.
По мере опустошения бокала с алкоголем Кадмий стал более разговорчивым, а после второго – добавился юмор, который, неожиданно для себя, Эвелин нашла очень даже годным. Приятный вечер полный шуток и бытовых баек обычного вояки омрачался лишь периодическими попытками её обнять. Она одергивала его руку, делала замечания, но хватало этого ненадолго. Кадмий забывался и снова распускал руки.
Сама Эвелин пить не стала, помнила о первоначальной цели своего визита сюда и не хотела утратить ясность ума. Наблюдение за другими гостями таверны ничего толком не дало, было только парочку мужчин, более-менее подходящих под её представление подозреваемого. Как только Кадмий отлучился по нужде, Эвелин подозвала Георга и спросила:
– Знаешь этих?
– Госпожа хочет с ними познакомиться?
– Не мели ерунды, – разозлилась женщина, – и отвечай на вопрос.
– Новенькие, не видел раньше таких, – ответил юноша, окидывая взглядом мужчин. – Но могу попробовать узнать, кто они и откуда, за небольшую плату.