– Хорошо. Узнай, что это за люди. И ещё, если вдруг кто-нибудь из работников этой таверны узнает в посетителе мужчину, с которым встречалась Селина, то сообщи мне. Награда будет щедрой. Спросишь меня в таверне «У моста». Эвелин Хэндар.
Он занял такую позицию, чтобы посетителям в зале было видно только его спину, и качнул в сторону Эвелин бедрами. От его наглости женщина чуть не задохнулась, рука сжалась в кулак. Сейчас приложит по его достоинству, чтобы нечем было качать, тогда будет знать. Георг обреченно вздохнул и стрельнул глазами на нижнюю половину туловища, снова чуть качнувшись в её сторону. Когда Эвелин поняла, что он имел в виду, нервно усмехнулась, поражаясь сама себе. Вот ведь. Возомнила себя красавицей. А всё гораздо прозаичнее…
Она бросила в карман его фартука, что приходился как раз ниже талии, несколько монет. Он радостно улыбнулся, едва слышно поясняя:
– У нас новый управляющий. Если он увидит, что я беру монеты себе, то отберет половину, – и с грустью добавил: – Таковы теперь правила. В комнату ли я хожу или мне люди оставляют за хорошее обслуживание за столиком, всё едино. Нечасто получается затихорить, у него прямо нюх. Он и сейчас глаз с меня не спускает.
– У вас есть управляющий? – удивилась Эвелин.
В таверне, над которой находилась её комната, управлял сам хозяин, сторонних людей не нанимал, собственно, как и в большинстве других среднего уровня заведениях.
– Конечно, сидит за стойкой, только не смотрите на него пристально.
– А хозяину пожаловаться?
Он рассмеялся:
– И как я ему это скажу? Что меня обкрадывает его управляющий? Меня же выкинут за то, чем я здесь занимаюсь. Этим и шантажирует.
– О-о-о, я думала, владелец знает и одобряет.
– Это же таверна, а не публичный дом, – горько выдохнул юноша. – Ладно, я пойду, пока он не заподозрил чего. Всё, что узнаю, напишу в записке, передам, как выходить будете.
– Подай сигнал, как будешь готов, я устала и не хотела бы здесь засиживаться.
Георг отошел от столика как раз в тот момент, когда вернулся Кадмий. Стражник с ходу что-то весело затараторил, но Эвелин его почти не слышала, её внимание захватил управляющий. Плотного телосложения мужчина на вид одного с ней возраста с ехидцей на лице что-то выговаривал подошедшему Георгу. Самого разговора слышно, естественно, не было, но расстроенное лицо официанта сказало само за себя. Монеты, которые она ему отдала, перекочевали в карман управляющего. Женщина от злости шумно протянула воздух сквозь зубы.
– Да! Вот и я так же был зол! Это же надо! – воскликнул Кадмий. – А я же предупреждал по-хорошему…
Эвелин вздрогнула и перевела на него взгляд, в душе радуясь, что её возмущение так удачно совпало с тем, что рассказывал стражник. Чтобы случайно не попасть в неловкую ситуацию, воительница сконцентрировалась на разговоре, хотя сделать это было сложно. Глаза раз за разом возвращались к официанту, который с очаровательной улыбкой перемещался между столиками, перекидываясь парой фраз с посетителями, особенно уделяя внимание нужным ей людям.
Довольно скоро Георг вернулся к её столику и мелодично произнес:
– Моей госпоже ещё что-нибудь нужно или она скоро уходит?
– Уходит, – ответила Эвелин, понимая скрытый смысл его вопроса.
Кадмий выразил желание заплатить за ужин и, пока он отсчитывал монеты, Эвелин поднялась. Георг изловчился и вложил ей в руку записку.
– Всегда рад помочь, обращайтесь, – сказал он, улыбнувшись.
Эвелин хмыкнула в ответ. Она не сразу ушла, сделала вид, что не может удобно закрепить свой меч, а сама незаметно следила за стойкой. Управляющий забрал монеты за ужин, что принес Георг, оставил ему несколько лишних. Хотя Эвелин лично видела, что благодарность Кадмия была более щедрой.
Воительница медленно брела по улице в сторону дома, могла бы дойти сама, но Кадмий настоял на сопровождении. Женщина подозревала, что он надеялся получить приглашение на ночевку, но сразу же обрубать его мечты не стала: был шанс, что и правда хочет просто проводить. В этом случае она выглядела бы глупо.
Говорить было лениво, поэтому ограничивалась лишь поддакиванием или легкими кивками в ответ на его ударные речи, а вскоре и вовсе впала в задумчивость. С этим расследованием в городе сидит, да и Лесли в комнате заперта, с ней особо по заведениям не походишь. Хорошо хоть еды ей оставила и воды. Когда вернется, сходит ещё с ней погулять.
Чей-то злой смех и жалобные стоны привлекли её внимание. Эвелин всмотрелась в темный поворот улицы, ища причину. На земле лежал человек. Его обступили со всех сторон человек шесть. Они что-то говорили своей жертве и, злорадно посмеиваясь, пинали.
– Там что-то происходит, – проговорила Эвелин, надевая перчатки и двигаясь в ту сторону.
Её остановил Кадмий, удерживая за руку.
– Не лезь, Эвелин. Я не при исполнении. Мне неприятности ни к чему. Да и у нас с тобой свидание. К чему портить его чужими разборками, какие в городе на каждом шагу?
– Я и не прошу у тебя помощи, – она скинула его руку. – Я и сама справлюсь.
Подойдя ближе, воительница поняла, что не ошиблась, нападавших было шесть. Как-то многовато для одного пацана, который сейчас лежал и плевался собственной кровью. Её заметили. Она прошлась взглядом по их лицам. Шпана. Всем от силы до двадцати, плюс-минус. Такие вечно что-то делят.
– Чем провинился? – спросила она у избитого мальчишки. На вид он был чуть младше своих мучителей.
– Отец им денег должен, одолжил и пропил, – прохрипел он с земли, – они решили из меня вытрясти.
– Почему не с самого папаши? – поинтересовалась Эвелин уже у обидчиков.
– Не лезь куда не просят, – грубо отрезал один из них, тот, что был покрепче и повыше остальных, и вышел вперед, окидывая презрительным взглядом. – А то лицо твоё подравняем, не посмотрим, что баба. И хахалю твоему, что стоит в стороне и ухмыляется, тоже.
– Что ж вы все мне указываете, куда лезть, а куда нет, – проворчала Эвелин, возобновив движение навстречу.
Их главарь достал нож и выставил перед собой, приготовившись.
– Ты вот сейчас прямо уверен? – насмешливо проговорила воительница и вопросительно приподняла одну бровь. – Да? На полном серьезе?
Эвелин без предупреждения рванула вперед, резко ударила по его руке, выбивая нож. Следующим движением заломила парню кисть. Едва слышный хруст сломанных костей утонул в вопле боли. Того, что стоял рядом с главным, она вывела из строя с одного мощного удара ребром ладони по шее. Остальные оторопело попятились назад, в ужасе на неё смотря.
– Пацан долг вернул, – сообщила Эвелин, сцепливая пальцы в замок, разминая руки.
Уцелевшая четверка парней переглянулись и стали не очень уверенно доставать ножи, не собираясь сдаваться просто так.
– Ну, как хотите, – женщина пожала плечами и достала из-за спины меч.
Кто-то в испуге бросил свой нож и умчался, а кто-то так вместе с ним в руках и убежал. Эвелин направила оружие на главаря, что ещё выл, укачивая свою руку.
– Так что там с долгом? Вернул он? – с ехидцей уточнила воительница.
– Вернул, – с ненавистью процедил раненый главарь и поплелся прочь.
На земле остался лишь тот, что был без сознания после удара Эвелин, и тот, которого избила сама банда.
– Мне нечем заплатить вам за помощь, – сказал парень, смотря на неё настороженно.
– Бывай, – ответила женщина, убрала на место меч и направилась к стоящему неподалеку Кадмию.
Стражник встретил восторженным взглядом. Он так широко улыбался, глядя на неё, что Эвелин показалось: ещё немного и его лицо разорвет.
– Ты чертовски сексуальная женщина, Эвелин, – хрипловато, с благоговением произнес мужчина, окидывая её жарким взглядом.
Воительница неопределенно хмыкнула, не понимая, как она должна реагировать на его заявление. Что может быть сексуального в разборках с применением силы? Они снова пошли в сторону её таверны. Кадмий эмоционально пересказывал особо яркие моменты драки, которую Эвелин сама же учинила. Женщине порядком надоело слушать хвалебные оды в свою честь. Она остановилась, собираясь высказать ему своё недовольство. Кадмий тоже остановился, но с другой целью.
– Ты потрясающая! – проговорил он с придыханием и приблизился.
Кадмий положил ей руку на талию, скользнул ниже и слегка стиснул, а потом второй рукой притянул её за шею, склоняясь. Свой первый порыв ударить она подавила силой воли, твердо решив позволить ему поцелуй. За этим же и шла. За нормальными отношениями с «нормальным», подходящим ей человеком. Напряжение в теле, как перед боем, сменила на расслабленность, глаза закрыла, стала податливой. Он осторожно коснулся её губ, и не встретив сопротивления, углубил поцелуй, лаская языком. Эвелин мысленно похвалила себя: всё идет как надо. Не противно. Нет ярких эмоций или ответа, но это потом приложится. Надо просто привыкнуть к нему, к его прикосновениям.
Поцелуй из медленного стал более жадным. Мужчина отдался своей страсти, распаляясь и становясь нетерпеливее. У Эвелин же пошел обратный эффект. Ей стало тошно. От его прикосновений. От тела. От его вкуса. Вспыхнувшее раздражение не получалось подавить никакими уговорами. Она с силой оттолкнула его, вытерла губы и зло проговорила:
– Отвали.
– Эй, ты чего? – уставился на неё стражник, не понимая, что произошло. Всё было так предсказуемо и хорошо, и тут такая агрессия.
– Ничего. Спасибо за ужин, но на этом всё, – она знала, что в это мгновение злится и ненавидит в первую очередь себя, но никак не могла собраться и попрощаться красиво.
– Я сделал что-то не так? Слишком поспешил? – расстроенно сказал Кадмий, подходя ближе. – Ты ж скажи. Вместе придумаем, как быть.
Вместе придумаем… Эвелин почти плакала. Что здесь можно придумать? Она не видела Джеймса всего лишь один день и скучала, мечтала увидеть хотя бы мельком. Он никогда не целовал её так, как Кадмий сейчас, не прижимал к себе так жарко, но ему и не надо этого делать: она горела от одного его взгляда, плавилась от случайного касания.