– Я-я-я не знаю, – речь женщины замедлилась, алкоголь продолжил своё действие. – Они периодически появлялись у неё в комнате. Откуда она их приносила, я не спрашивала. Думала, она их покупала. Так Кристен однажды сказала, а больше я не интересовалась. Я такая дура…
Да. Так и хотелось сказать Эвелин, но вслух произнесла другое:
– Какие цветы? Лилии белые?
– Д-да… А это важно?
Эвелин не знала наверняка. Нашли Кристин с лилией в руке. Эти цветы нравились жертве, поэтому преступник их дарил? Или всё ж сам убийца выбрал лилии, вкладывая особый смысл в подарок, который стал в последующем смертельным?
– В тот день она ушла из дома с цветами? – спросила воительница.
– Я не видела, – пролепетала женщина.
– А ваш муж? Был в тот день дома?
– Он был в отъезде, вернулся только на следующий день. Мне пришлось со Стюртом самой искать мою девочку, – женщина уже не могла плакать, лишь жалобно всхлипывала. – Супруг, Марк, всё время был занят, пытался снова вернуть былое величие семье, редко бывал дома, а как не стало Кристен, так и вовсе перестал появляться… Я так одинока…
– А где я могу его найти? Всё же хотела и с ним поговорить.
– Не знаю, – безразлично пожала плечами женщина, – может, в таверне своей новой пропадает…
– В таверне? Какой таверне? – сердце Эвелин подсказало ответ, уже заранее предчувствуя, что скажет женщина.
– Меч и щит, – буркнула Мэри и сама потянулась за бокалом и бутылкой.
– Как давно он её купил? – поинтересовалась Эвелин, мысленно ругая людей Хадвина, которые не внесли эти данные в материалы дела.
– Не помню. Пару месяцев назад, может больше…
– Кристен ходила туда?
– Кристен? – от удивления глаза женщины стали на миг трезвее. – Не знаю. Если только в начале. Помню, как сильно она возмущалась, когда узнала, что там работают люди, торгующие собой. Её светлая душа не могла понять такого.
– А как к этому относится ваш муж? Ну, к тому, что у него работают такие люди?
– Марк? Не знаю, мы не говорили об этом. А это важно?
Эвелин не думала, что это важно и имело отношение к делу. Она интересовалась скорее для того, чтобы понять есть ли у управляющего действительно то, чем шантажировать Георга, или нет.
На вопрос воительница не стала отвечать, да Мэри и не ждала пояснений. Госпожа Браун налила себе ещё выпить и молча сидела, потягивая алкоголь, взгляд её был пустым и отстраненным.
Эвелин обдумывала, что успела узнать. Одну общую связующую ниточку у двух таких разных жертв нашла и теперь не понимала, как добавить к этому всё остальное. Таверна «Щит и меч». Убитые девушки, так или иначе, имели отношение к таверне. Важно ли это? Время покажет…
Воительница поднялась, собираясь уходить, как её взгляд случайно набрел на большой портрет семьи Браун, висевший над камином. У Кристен цвет волос и глаз был как у Мэри, а рост передался от отца. Девушка была выше матери и не так изящна, но всё равно красива. Если не всматриваться в детали, то чем-то напоминала внешне вторую жертву. Совпадение? Эвелин фыркнула.
Глаза невольно замерли на изображении хозяина дома. Он оказался высоким, крупным мужчиной. Волевой подбородок, небольшие глаза, смотрящие колко и слегка высокомерно, светлые волосы, аккуратно зачесанные назад. Смотреть на него было неприятно. Не хотела бы Эвелин встретиться с ним вживую.
– А какого он роста? – с удивлением услышала саму себя воительница.
– Кто? – не поняла Мэри.
– Ваш супруг. Выше меня?
– Да, – растерянно произнесла она.
– Намного?
Госпожа Браун поднялась и указала рукой чуть выше макушки воительницы.
– А что?
Если бы Мэри продолжила словами «это важно?», то Эвелин вряд ли смогла бы удержать ругательства. Проклятое слово нервировало не понимаем, действительно ли это важно, или всё-таки Эвелин старается найти связь там, где её нет? Но на счастье воительницы, госпожа Браун замолчала, а потом и вовсе отвлеклась на графин.
Воительница на всякий случай спросила адреса, где порой появлялась Кристен, записала их и поспешила попрощаться с хозяйкой. Свобода от уныния смерти, что царила в поместье, принесла Эвелин чувство облегчения. Воительница обрадовалась, когда дом семьи Браун остался далеко позади. Свежий воздух и собственный размеренный ход располагали к размышлениям, тем более что изображение Марка не давало покоя. Мужчина – отец первой убитой девушки Кристен и владелец таверны, где работала вторая жертва Селина. Занятное совпадение. Рост и телосложение подходящее…
Но… кусочки разрозненной информации никак не хотели складываться в общую мозаику событий. Кроме тех совпадений больше ничего не было.
Эвелин решила оставить муки состыковки на более благоприятный день. А пока ей предстояло ещё посетить Таману, подружку первой жертвы.
Воительница в предвкушении улыбнулась. То, что не знали родители, знала подруга, а то, что не знала подруга, знал личный дневник. Хотя… не все его вели. У Эвелин вот никогда не было потребности изливать душу бумаге. Она сразу решала свои проблемы и не ходила месяцами, мучаясь в сомнениях и вздыхая. Влюбленностей, таких, чтобы ныть по углам, у неё тоже никогда не было. Да и если задуматься, влюбленностей у неё вообще не было. Никаких. Сердце взволнованно отозвалось, память подсказала имя и напомнила какое красивое серьезное лицо у служителя Создателя; какие у него синие глаза, зовущие окунуться в омут с головой; какие руки, которых ей хотелось касаться…
Эвелин силой вернула ход мыслей в нужную сторону. Вероятность найти дневник была крайне мала – в такую удачу не верила. Оставалось надеяться на разговор с подругой жертвы, может, добавятся недостающие кусочки, и картина все ж соберется.
Глава 16
Эвелин решила разбавить активное общение сегодняшнего дня обедом в таверне и прогулкой с Лесли по городскому парку. Несколько часов покоя значительно улучшили настроение. Почувствовав, что снова готова окунуться в чужую драму, воительница направилась к дому, где жила Тамана Уолис.
Поместье Уолис ничем не уступало поместью семейства Браун. Роскошный дом в несколько этажей, чудесный сад, дивная терраса перед домом. Всё указывало на богатство и высокое положение в обществе. Эвелин ухмыльнулась. Собственно, ничего неожиданного, подруги, как правило, одного социального круга.
Воительницу встретили ещё более враждебно, чем в предыдущем поместье. Несмотря на бумагу, пускать отказались даже на территорию, что уж говорить о доме. На вопрос, с чем это связано, охранник семьи Уолис, не скрывая, сообщил, что таково распоряжение хозяев. Людям комиссара без веских оснований нечего здесь делать. Вариант просто поговорить – не допускался.
К такому повороту событий Эвелин не была готова. И главное же, ни угрозами, ни уговорами этого твердолобого охранника не пронять. Разве что боем прорваться… Вот где похвальное рвение к своей службе. Невольно вспомнился улыбчивый Бэзил и его благосклонность. Да, такой бы здесь не помешал.
Она неторопливо отошла от центральных ворот и задумчиво побрела дальше вдоль невысокого кованного забора поместья. Вот и что делать? Караулить девицу? Сидеть и выжидать, пока та куда-нибудь пойдет? Может затянуться по времени… А если Тамане хватает территории поместья для прогулок? Тогда вообще всё зря. Женщина обреченно выдохнула.
– Пошли, Лесли, к Хадвину за новой бумагой, будь он неладен вместе с этими напыщенными индюками Уолис, – проворчала воительница, – третий раз за день. Создатель, – она возвела взгляд в небо, – это ты мне так мстишь за мысли о Джеймсе?
Хадвин уже собирался домой и был ей явно не рад.
– Что опять? – сразу же рыкнул он.
– Уолис, они…
– У меня нет оснований для того, чтобы вызвать её на допрос, – резко перебил её комиссар.
– Как нет? – возмутилась Эвелин. – Она свидетель!
– Свидетель чего? Убийства?! Нет. Она подруга жертвы и не более.
– Но…
– Не но-кай мне, – огрызнулся Хадвин, – папаша её к главе города вхож. Он мне весьма прозрачно намекнул, что будет, если я буду хоть каким-то боком привязывать фамилию Уолис к жертве. К дочери своей никого не подпустил.
– Почему?
– Потому, – теряя терпение, сердито выпалил комиссар. – Умная баба, догадайся сама.
– Чтобы не было лишних пересудов? – предположила она.
– Вот. Поэтому забудь про Таману, – уже спокойнее сказал он и направился к двери. – Копай в другом месте.
– Хадвин, – увязалась она за ним, – почему ничего не написали в отчете о таверне «Щит и меч» и семье Браун?
– А что там писать? – он закрыл на ключ свой кабинет, махнул на прощание помощникам и пошел дальше, на улицу. Эвелин прошла следом.
– Ну, например, что обе жертвы имели отношение к таверне. Это уже связь.
– Так себе привязка. Не более чем совпадение, в другом дело, – проворчал комиссар, тяжело переваливаясь и шагая к месту, откуда можно взять экипаж. – Поверь моему чутью. Хотя занимательные подробности новичок всё же раскопал.
Эвелин устремила на него заинтересованный взгляд, мужчина довольно цокнул и продолжил:
– Марк Браун, отец первой жертвы, не является распорядителем имущества семьи. Поместье, как и основные сбережения, принадлежали родителям Мэри Браун. По каким-то причинам, они решили оставить всё своей дочери и внучке, а не зятю. Поэтому Мэри, как и её дочь Кристен, могли тратить монеты, куда посчитали нужным, – комиссар остановился и, хитро прищурившись, наблюдал за Эвелин, ожидая от неё реакции на свои слова.
– Кристен спускала монеты на благотворительность, мать ей не перечила, это злило главу семьи, – продолжила за него воительница, достраивая логическую цепочку. – В результате в доме случались скандалы.
Хадвин ухмыльнулся и одобрительно кивнул, хваля за догадливость.
– Покупка таверны – жест отчаяния, с помощью которого Марк старался сохранить ещё хоть что-то.
– Несмотря на чудовищность предположения, это всё же весьма серьезный мотив, – заметила Эвелин. – Но вторая жертва при чем? Любовница, которая грозилась рассказать всё жене?