– Лесли, стоять!
Из-за деревьев вышли восемь крепких мужчин. Лихой внешний вид не оставлял сомнений в роде их деятельности. Эвелин бросила обеспокоенный взгляд на Джеймса, испугалась в первую очередь за него. Не хотела, чтобы пострадал. Служитель Создателя холодно осматривал потенциальных грабителей, не замечая её внимания.
– Отдавай железку за своей спиной, пока не поранилась, – произнес один из мужчин, обращаясь к Эвелин, безошибочно определив немалую стоимость оружия.
Упоминание её оружия подняло у Эвелин волну адреналина, будя тело для боя. Никто не смеет зариться на святое. На её обитель. Воительница с вызовом уставилась на него в ответ. Губы скривила презрительная усмешка.
– А ты попробуй забери! – ответила она и, не слезая с лошади, достала меч, на мгновение любуясь выгравированными рунами у самой рукоятки.
В рядах противника вдруг прошли волнения. Донеслось:
– Эй, она, кажись, кайми…
– Да ладно тебе, – отмахнулся главарь, – что ей здесь делать? Кайми дальше Гиблого леса не шляются. Это просто какая-то рыжая баба с пацаном едет. – «Пацан» спрыгнул с лошади и направился к разбойникам. Главарь ехидно заулыбался: – Ой, а ты у нас смелый, я посмотрю.
– Есть немного, – холодно ответил Джеймс. Он расстегнул сумку и опустил туда руку.
– Что ты там достаешь? Ножик? – заржал ещё один разбойник, откровенно забавляясь зрелищем. Остальные подхватили.
– Лучше, – это слово прозвучало пугающе бесстрастным тоном.
Тихий щелчок застегнул на руке Джеймса кастет, ещё один щелчок выпустил острые шипы из металлической конструкции. Тем временем вторая рука служителя уже успела обзавестись таким же приспособлением для боя.
Смех мужчин разом оборвался. Они опомнились и бросились в атаку.
На Эвелин редко нападал ступор, особенно в бою, её мало чем можно было испугать или удивить, но этот случай был слишком уникальным. Она с замиранием дыхания следила за быстрыми перемещениями Джеймса, который ловко уходил от атак, не давая возможности добраться до себя. Никаких лишних движений, только те, что спасали собственную жизнь, и те, что одним выверенным ударом забирали чужую. Не прошло и пары минут, как всё было кончено. Джеймс стоял посреди трупов, размеренно дыша и опустив руки вниз. С шипов кастета капала кровь, завораживая Эвелин. Воительница не могла поверить своим глазам. Все эти люди мертвы… Джеймс убил их… Сам… Отец Джеймс…
– Поможешь? – спросил он её, указывая рукой на свою сумку, которую он бросил на землю ранее. – Не хочу испачкать кровью. – Эвелин часто заморгала, теперь не верила и своим ушам. В глазах Джеймса мелькнуло волнение. – Эвен? С тобой всё в порядке? Ты не пострадала?
Она неуверенно кивнула и спрыгнула с лошади, подходя ближе к Джеймсу. Ущипнула себя за ногу, пытаясь проснуться.
– Одинокий путник – легкая добыча, нужно уметь постоять за себя, – безразличным тоном сказал Джеймс, поясняя сотни вопросов, которые Эвелин не могла задать, пребывая в шоковом состоянии.
– А говорил, что ты городской житель… – хрипловатым голосом напомнила ему воительница.
– В основном – да, но от города до города надо же перемещаться. Бывает и такое в пути.
– Но убийство это… грех… – вымолвила она растерянно.
Абсурдность происходящего не умещалась у неё в голове. Она говорит служителю Создателя о том, что убивать нельзя.
– Я помолюсь за упокой их души, – немного ехидно произнес Джеймс, – достань из сумки серый металлический пузырек и плесни мне на руки, – уже немного спокойнее добавил: – пожалуйста.
Эвелин сделала, как он просил. Жидкость, которой она полила ему на кастеты и руки, стала пениться, забирая с собой остатки чужой крови. Джеймс после этого снял кастеты, ещё раз пролил их, тщательно вытер об одежду близлежащего трупа и убрал в сумку вместе с остатками жидкости.
– Хорошая вещь, обеззараживает, – пояснил мужчина, указывая глазами на пузырек.
– Прекрати! – воскликнула Эвелин. – Ты меня пугаешь!
Джеймс вдруг захохотал.
– Не думал, что великую кайми можно напугать, – увидев её шокированное выражение лица, разом успокоился. Он протянул руку, собираясь дотронуться до неё, но одернул, брезгливо морщась от воспоминания, что ещё недавно его пальцы были в крови. Не хотел касаться её кожи такими руками. Примирительно сказал, успокаивая голосом: – Прости. Я не хотел тебя пугать. Знаю, что ты бы с ними сама справилась, но всё же не мог допустить твоего ранения. Мало ли как бы обернулось… Да и просто поддался эмоциям.
– Кто ты? – прошептала она, пятясь назад.
– Джеймс.
– Черта с два, ты служитель! Никогда не видела служителей, которые так дерутся! И техника боя? Не видела подобную!
– И как много ты служителей видела вне стен обители? – он продолжал говорить с ней спокойным голосом, словно уговаривая. Эвелин упрямо поджала губы и замотала головой. Джеймс тяжко вздохнул, делая осторожные шаги в её сторону. – Скажем так, я не всегда был служителем, – уклончиво ответил он.
– Это я уже поняла.
– Давай пройдем дальше, нужно найти место, где заночевать.
Он прошел к своей лошади, а Эвелин ядовито бросила ему вслед:
– Ты забыл прочитать молитву.
Джеймс замер, глубоко вздохнул, справляясь со вспышкой раздражения, и медленно повернулся, строго смотря на неё.
– Ты с какой целью пытаешься меня подловить? – сердито поинтересовался он. – Давай, я облегчу тебе задачу, недоверчивая ты женщина! Я не знаю наизусть никаких молитв, а святое писание с собой не взял, чтобы совершить обряд упокоения! Могу лишь от себя сказать, своими словами: «Горите в аду, мерзавцы!» Я удовлетворил твоё любопытство? Или есть ещё какие-нибудь темы, которые мы могли бы обсудить вечером над трупами?
– А полдня назад «девочкой» называл, – первое что пришло ей на шокированный от происходящего ум. – Быстро постарела.
Сначала у неё вырвался нервный смешок, а затем и все тело стало сотрясать хохотом. На глазах проступили слезы. Он какое-то время смотрел на её безудержное веселье, а потом тоже засмеялся. Когда у Эвелин получилось успокоиться, она направилась к разбойникам и стала их обыскивать, на сей раз удивился Джеймс.
– Мародерствуешь?
– Нет, – с улыбкой ответила она, – собираю никому не нужное.
Добыча порадовала. Пару увесистых кошельков, да несколько весьма неплохих кинжалов, которые Эвелин точно знала, где сбудет в Трекании без лишних вопросов.
Подходящая полянка для ночевки нашлась только спустя пару часов. Воительница положила свои вещи на землю, приказала Лесли охранять, а сама собралась за хворостом. Увидев рядом с собой Джеймса, удивилась.
– Почему не остался в лагере? Я никуда не ухожу, просто собираю нам ветки для костра.
– Я помогу. Так быстрее.
– О-о-о, – протянула она, вдруг смущаясь. Привыкла быть одна в пути, мысль попросить помощи не возникла.
Разжечь костер он ей не дал, занялся им сам. Эвелин чувствовала себя неуютно, как будто немощная какая. Уловив её настроение, Джеймс понимающе улыбнулся и заговорил, отвлекая:
– А что у нас на ужин? Надеюсь, ты была предусмотрительна, потому что я так боялся с утра тебя упустить из вида, что побросал в сумку всё, что может пригодиться в бою, а про еду забыл.
– Стандартный набор опытного путешественника, – отозвалась она, радуясь, что есть повод отвлечься от его чарующей внешности, освещенной костром. Эвелин достала из сумки завернутый в ткань кусок вяленого мяса, сыр, хлеб и печенье.
– Печенье? – насмешливо спросил он.
– Просто люблю, – проворчала она.
– Так и запишем. А что ещё ты любишь?
«Тебя», – хотелось сказать ей. Чуть успела сдержаться. Вслух сказала другое:
– Много чего. Я в принципе люблю поесть.
– Тут мы с тобой сходимся.
– Ещё бы свою личную кухарку, которая к возвращению домой готовила бы есть, – мечтательно проговорила Эвелин.
– В детстве это мама, а потом, как правило, жена.
– Мне, значит, не повезло дважды, – засмеялась воительница. – Мама была воином, ей не до готовки было, только после рождения Кассии немного домом стала заниматься. Да и жена мне никак не светит.
– Один раз мне точно повезло, – с улыбкой проговорил Джеймс, – мама очень любила готовить и баловала меня и отца. Годы, проведенные дома, были самыми лучшими. Когда уехал учиться, то очень скучал. До сих пор, если выпадает возможность, то стараюсь хоть на денек заглянуть к родителям.
– Повезет и второй раз. Кассия неплохо готовит, – с грустью сказала Эвелин, всей душой мечтая услышать его возражения.
– Да, кому-то повезет, – не понял её намека Джеймс. – Так что там с едой?
Эвелин встрепенулась, нарезала мясо, положила на хлеб, сверху пристроила ломтик сыра и протянула ему. Он пересел к ней поближе и только потом забрал.
– Ну вот мне и второй раз повезло, – с теплом в голосе проговорил он, – я люблю подобное сочетание, и ты мне его приготовила.
– Врешь, – ворчливо бросила она, окидывая его недоверчивым взглядом.
– Да, – признался Джеймс, посмеиваясь, – но мне всё равно повезло. Ты рядом.
Он не вкладывал в эти слова особый смысл, просто отшучивался, но они снова вернули в их отношения остроту. Джеймс повернул к ней голову, забывая сделать вздох, взгляд бродил по её лицу, всё время возвращаясь к её губам.
– Эвен…
Эвелин подалась к нему, забывая обо всем на свете. То, что сейчас произойдет, жаждала каждой клеточкой своего тела.
Лесли что-то учуяла и громко гавкнула. Вздрогнули оба: и Джеймс, и Эвелин. У обоих выпали из рук бутерброды.
– Твою мать, Лесли! – стала ругаться воительница, пытаясь восстановить нормальный ритм испуганного сердца.
Джеймс тихо сквозь зубы что-то бурчал, причем совсем не церковное. Лесли принюхалась и снова гавкнула.
– Иди и разберись с тем, что ты там унюхала, – сердито проворчала Эвелин и указала рукой в темноту леса.
Собака так и сделала, подскочила и умчалась, скрываясь в ночи. Уже через пару минут в тиши раздался яростный лай, переходящий в жалобное скуление, которое тут же стихло. У Эвелин похолодело всё внутри, она схватила свой меч и помчалась на звук, мысленно молясь Создателю, чтобы не было слишком поздно.