Она поджала губы, чтобы не дрожали, и кивнула, отвернулась к нему спиной. Джеймс обнял и прижался к ней всем телом, зарываясь в её волосы лицом.
– Джей… – прошептала она. – У меня просьба… – Он теснее прижался к ней, поцеловал волосы. Слеза всё же скатилась по её щеке, впитываясь в подушку. Эвелин проглотила ком в горле и выдавила из себя: – Уйдешь на рассвете, пока я сплю? Ненавижу прощаться…
– Эвен, – судорожно выдохнул он. – Не говори так! Звучит так, словно мы не увидимся больше. Я же не навсегда уезжаю!
Она так хотела ему верить, но… несбыточные надежды, которые будут с каждым днем мучить её, убивать ожиданием невозможного, гораздо хуже, чем боль расставания.
– Джей… на рассвете. Договорились? Хотя бы раз сделай, как я прошу…
– Ничего себе в голову не придумывай! – строго сказал Джеймс. – Как только мне дадут выходные, я приеду.
– Джей…
– Хорошо, – нехотя согласился мужчина.
– А теперь давай спать, тебе рано вставать…
Понимая, что заснуть у неё не получится, Эвелин под видом головной боли, поднялась, выпила зелье, которое обладало и снотворным эффектом, а потом снова нырнула в теплые объятия любимого человека.
***
Рассвет принес ей пустоту в кровати и разбитое сердце.
Эвелин несколько дней ходила, как потерянная. Всё утратило краски и смысл. Глупые надежды на его возвращение гнала. Понимала, что не переживет нового разочарования. Её вызвал Хадвин, что-то спрашивал, она что-то отвечала. Что-то хотела и Кассия, но Эвелин смутно помнила что именно. Желание спрятаться в комнате и никуда не выходить стало навязчивым. Если бы не Лесли, так бы и поступила.
Эвелин не поняла, как так получилось, но пришла в себя, стоя у знакомого дома на краю леса. Магнесса вышла встретить её и остановилась, внимательно смотря на подругу. Воительница не знала, что сказать. Зачем пришла? Не знала. Хотела уже уйти, как вдруг Адель распахнула объятия и тихо промолвила:
– Иди сюда.
Эвелин зажала рот рукой, сдерживая рыдания, которые сразу же вырвались от таких простых слов. Шаг за шагом к Адель разбивалась стена, которую воительница построила у себя внутри, запрещая себе горевать.
– Я так сильно люблю его… так сильно люблю… Адель… мне ничего без него не нужно, – плакала Эвелин, сжимая в объятиях подругу. – Ты была права… в этот раз всё по-настоящему… и я… я утонула в своих чувствах…
– Пойдем в дом, – прошептала Адель, взяла за руку и повела за собой, своё лицо спрятала, рассматривая землю под ногами.
Заметив дорожки слез на щеках подруги, Эвелин на мгновение забыла о своем горе.
– Адель, почему ты плачешь?
Она подняла на неё карие глаза. В них застыла такая же нежность с оттенками грусти, какая была во взгляде Джеймса, когда он прощался.
– Прости, просто я так понимаю твои чувства, вот и откликнулось… – тихо сказала магнесса и отвела взгляд.
– Расскажешь? – спросила Эвелин, обнимая её за плечи, на секунды забывая собственную боль.
Магнесса едва слышно выдохнула, положила голову ей на плечо, на вопрос не ответила, сказала лишь:
– Остается надеяться, что время действительно уменьшит боль и залечит рану…
Больше они на эту тему не говорили. Адель окружила Эвелин вниманием и заботой. Даже разрешила Лесли ночевать возле входной двери в доме. Воительница провела несколько исцеляющих дней, наполненных теплом родного человека.
***
Вечер был теплым, небо – ясным, миллионы звездочек зажигались на темном полотне, завораживая. Эвелин сидела на крыльце дома и слушала ночную тишину. Рыжая собака бегала на лужайке перед домом, что-то вынюхивая. Скрипнула дверь, выпуская магнессу. Адель присела рядом, протянула кружку с теплым травяным чаем.
– Спасибо, – улыбнулась воительница.
– Может, съездим в твой клан? – предложила Адель. – Ты давно там не была, развеешься, да и мне не мешало бы людей повидать.
– Не могу. Если Джеймс вернется, а меня нет, то подумает, что я снова сбежала. Не хочу заставлять его переживать.
Изумленный возглас сорвался с губ воительницы. Чашка выпала из рук, выливая содержимое на землю. Эвелин вдруг поняла, что сказала, сама того не осознавая. Робкий луч надежды, который она прятала всё это время, вернулся, прожигая душу, неся с собой свет.
– Думаешь, вернется? – спросила магнесса, переводя на неё полный боли взгляд.
– Вернется… – пораженно прошептала она и повторила уже уверенно: – Вернется.
Улыбка медленно возвращалась на лицо Эвелин, вместе со счастьем… взаимности. То, что она приняла за крушение надежд и разрывом, было болью от предстоящей разлуки и тоской. И сейчас, когда к ней вернулось здравое мышление, осознала, что ни на одно мгновение не верила, что безграничная вселенная в его глазах померкнет. Его любовь к ней не закончится. Годы и расстояние не помеха.
Адель отвела взгляд и часто заморгала, прочитав эмоции с лица Эвелин, как с открытой книги.
– Я принесу ещё чая.
– Я могу сама, – возразила воительница, подскакивая.
– Не нужно. Мне в радость забота о тебе. Я сейчас вернусь.
Адель наклонилась, подняла кружку и поспешила в дом. Вернулась магнесса не только с новой чашкой, но и с одеялом. Села рядом и накрыла спины обоих.
– Эвелин, – тихо сказала магнесса, – я буду здесь, пока тебе нужна, но когда вернется отец Джеймс, то уеду, – увидев готовящиеся возражения подруги, подняла руку, прося выслушать. – Это не из-за него, естественно. Мне ещё несколько лет назад присылали приглашение из Академии, у них есть для меня очень интересная вакансия. Я всё откладывала и вот решилась. Не могу же я всё время жить в глуши, как затворница.
– Адель… я и рада за тебя и одновременно расстроена. Я… я… буду скучать.
– Я тоже, – тепло улыбнулась ей девушка. – Но так нужно.
– Приезжать будешь?
– Я постараюсь, но… сама знаешь… новая жизнь, новые знакомства… закрутят.
– А дом?
– Дом закрою. Кому-нибудь пригодится. Обычно на отшибе любят селиться ведьмы, поэтому «свято место пусто не будет».
– Это да… – тихо пробормотала женщина. Адель ещё не уехала, а Эвелин уже скучала. Тоска взяла в плен душу, вызывая резь в глазах.
– Эвелин… спасибо…
– За что? – удивилась воительница и повернула к ней голову. Адель коснулась легким поцелуем щеки.
– За всё… – прошептала магнесса, слеза скатилась по щеке, взгляд поспешила отвести, пряча боль.
– Ай, – толкнула её воительница, – прекращай! Ты ещё не уезжаешь! Хорош слезы лить, а то я тоже завою.
Магнесса засмеялась.
– Всё. Перестала. Посидим ещё или в дом пойдем?
– Ночь слишком прекрасна… – вместо ответа произнесла воительница, устремляя взгляд в небо.
– Согласна…
Эпилог
Месяц спустя
Эвелин сидела на первом этаже таверны и обводила скучающим взглядом посетителей. Лесли заглядывала в глаза и ждала, когда хозяйка соизволит обратить на неё своё внимание.
– Ты уже ела, – недовольно проворчала воительница, наконец-то заметив. – Иди птиц погоняй. – Лесли громко гавкнула, а потом сорвалась с места и побежала. Эвелин усмехнулась. – Вот и молодец.
Кончик локона перекочевал в рот, женщина задумчиво его принялась жевать. До чего же тоскливо сидеть в городе. Заказы, как назло, были на значительном отдалении от Кравина, а на несколько дней Эвелин не хотела уезжать. Если Джеймс вернется… Когда вернется… Мысленно поправила себя воительница.
Мимо прошла Кассия, мельком глянула и удалилась, даже не здороваясь. Эвелин хмыкнула. Отношения так и не наладились у них. Кассия делала вид, что не знала её, воительница в принципе не была против. В обитель девушка больше не вернулась. Тут её Эвелин могла понять. А вот пастор Демьян очень расстроился. Мало того что сразу два служителя покинули церковь: отец Патрик и отец Джеймс – так ещё и ценная помощница перестала приходить. И снова пастор остался с отцом Арноном.
По официальной версии отец Патрик внезапно уехал дальше нести слово Создателя. Всем участникам событий, как и свидетелям, запретили говорить правду. На вопрос Эвелин почему, Хадвин кратко сообщил, что таково решение руководства. Какого именно, воительница догадывалась. В тот же день комиссар похвастался, что его коллега из Трекании решил уйти со службы. Хадвин со злорадной ухмылкой намекнул Эвелин, что того комиссара «попросили» так сделать. Радость по этому поводу воительница не разделила. Ей было глубоко всё равно, что происходило в Трекании, а вот смена руководства Кравина беспокоила: новые люди принесут новые порядки. Что этому поспособствовал Ворон Ю-хи Шайна – не сомневалась. Видимо, заданием Джеймса было не только собрать улики на Патрика.
Перед ней возник небольшой букетик цветов, Эвелин аж вздрогнула от неожиданности: не заметила, как кто-то подошел. Джеймс стоял, счастливо улыбаясь и протягивая букет.
– Цветы? Серьезно? – иронично вымолвила она, приподнимая в насмешке одну бровь. Сердце бешено застучало от радости, лицо тронул румянец, а губы растянулись в счастливой улыбке.
– Я мечтал об этом с четырнадцати лет, – серьезным голосом пожурил он её, – не порти момент.
Эвелин забрала цветы, медленно поднялась, обвила его шею руками, прижимаясь всем телом к его, совершенно не беспокоясь, что на них все смотрят, и жарко поцеловала, а когда отстранилась, взволнованно проговорила:
– А я мечтала об этом, – а затем ещё несколько раз коснулась губами губ и добавила, – всю жизнь.
Радостно залаяла Лесли, обнаружив Джеймса рядом с хозяйкой. Попытки поставить лапы на мужчину в знак любви и дружбы, остудили пыл влюбленных и вернули осознание реальности.
– Пойдем, – он взял её за руку и повел в комнату.
Едва дверь закрылась, Джеймс крепко прижал к себе Эвелин и замер, часто и взволнованно дыша.
– Джей… – беспокойство потревожило охватившую недавно эйфорию. – Что-то случилось?
– Я так сильно скучал, каждый день был пыткой… – срывающимся голосом зашептал Джеймс. – Несколько раз и вовсе пребывал на грани, собирался бросить всё и приехать…