— Поставлю, значит, машину пока дома. Может, чем-то укрою ее, и пусть пока стоит. А там глянем.
Когда Женя вышел из пятерки у своего подъезда, тот быстро, через ступеньку, стал подниматься на свой третий этаж. На лестничной клетке замер перед дверью своей квартиры. Обернулся, глянул на простую деревянную дверь в квартиру деда Витальки — пенсионера и местного алкаша, который после того, как вышел на пенсию год назад, стал потихоньку спускаться все ниже в алкогольную яму.
Женя подошел к двери, постучал. В квартире было тихо, будто она пустовала. Женя знал, что это не так.
Он поднял глаза на неработающий звонок. Обрубленный пенек двужильного провода торчал от кругленького корпуса звонка вверх, как рогатка. Женя постучал еще сильней, крикнул:
— Дед Виталь! Дед Виталь, ты там?!
В квартире зашумело. Раздался звук упавшей на пол бутылки, потом громкое кряхтение. Кто-то зашаркал к входу. Щелкнул замок и дверь открылась. Снаружи показалось маленькое сморщенное лицо деда Витальки. Кожа его была по-крестьянски красноватой, говорящей о том, что всю свою жизнь он работал на свежем воздухе. Клочок седых редких волос смешно топорщился на черепе.
— А! Здорово, Женя. Ты чего? — Немного невнятно проживал слова он.
— Слышь, дед. А ты в свой гараж не ходишь?
— Какой гараж? — Удивился дед Виталя.
— Ну как какой? Гараж у тебя был в кооперативе. Недалеко от батиного.
— А. Да не, Женек. Уже давно не хожу. Я ж его продал.
Женя нахмурил свои светлые брови.
— Кому?
— Ай. Да я уже не помню. Мужику какому-то. Полгода тому.
— Ага. Не помнишь, как он выглядел?
— Гараж? Красный такой…
— Да не гараж, дед Виталь, а мужик.
— Не. Не помню, — покачал головой старик. — А че такое?
— Да так. Ничего. Ладно, бывай.
Женя пошел к своей двери, но дед его окликнул:
— Слышь, Женек. Займи денег до получки?
— На водку? — Обернулся Женя сердито.
— Да не-не! Честное слово не. На хлеб нету.
— Пропил все.
— Ну… пропил.
— Ну, смотри, дед, — добрый Женя вздохнул и полез в карман. — Увижу завтра пьяным, получишь по шее и в вытрезвитель пойдешь. Понял?
Встреча с начальником лицензионно-разрешительной системы проходила в пятницу, в его кабинете. Проходила она, правда, после рабочего дня. Потому почти все здание юстиции пустовало.
К кабинету меня повел Шнепперсон.
— Кстати, — спросил он, когда мы шли по коридору. — А не удалось ли вам узнать что-нибудь и по моему делу?
— Насколько я знаю, к тебе никто не приходил в последнее время, верно?
— Нет, — Шнепперсон поправил очки. — Не приходил. И я даже удивлен почему. Может, всему виной том, что у меня дежурят ваши люди и вы?
— Может, — кивнул я. — А может, потому что ребятам, которые устраивали на тебя свои набеги, просто не до того. Слышал про перестрелку в Подсолнухе?
— Конечно же, Шнепперсон слышал, — покивал он. — Хотите сказать…
Внезапно юрист остановился и побледнел.
— Э, Шнепперсон, — остановился и я, заметив, что он подотстал. — Чего ты?
Шнепперсон громко сглотнул, а потом с трудом опустил сидушку одного из совмещенных сидений, такого, которые бывали в театрах и советских актовых залах, тяжело сел.
— Вы думаете, что Михалыч точит на меня зуб? — Проговорил он с остекленевшими глазами.
— Очень может быть. Все же те мужики, которые наведывались к тебе, приходили именно из Подсолнуха. А сейчас поговаривают, что бар крышевал именно Михалыч.
— Ну, очень хорошо. — Шнепперсон поднялся. — До свидания, я уезжаю из города.
— Чего? — Удивился я.
— Останусь — тогда нежилец. — Проговорил он. — Но… Куда же я дену мою маму? Виктор Иванович, не хотели бы вы взять мою престарелую маму на хранение, пока я не вернусь?
— Нет, Лев Исаакович, не хотел бы. — Хмыкнул я. — Бежать все равно не выход. Тебя преследовали довольно настырно. Надо будет — найдут и в другом городе.
— И что же вы мне предлагаете? — Развел руками юрист.
— Работай с нами, в Обороне. Будешь под защитой.
— Вы думаете, что сможете меня защитить? Но зачем вам это? Какая вам выгода?
— Вышло так, Шнепперсон, — я нахмурил брови. — Что я тоже с недавнего времени в контрах с людьми Михалыча. Мне так и так придется иметь дело с этим гадом. Рано или поздно. Ну а если ты будешь помогать с правовыми вопросами, бухгалтерией и прочим, окажешься среди сильных, в крепком коллективе, который сможет тебя защитить.
— Хм… Мне… мне нужно подумать, Виктор Иванович.
— Можно просто Витя, — улыбнулся я.
— Ну, хорошо. — Юрист тоже улыбнулся. — Ладно. Пойдемте. Денис Евгеньевич ждет.
Просторный кабинет Сидоренко — начальника разрешительной системы больше походил на архив: всюду на полу, стульях, подоконнике, и даже приставном столе стояли коробки с документами. Потому, хоть и кабинет был просторным, тут было тесно.
Тем не менее удивляло то, что у любого другого такое количество пыльных папок и картона обернулось бы в кабинете настоящим хаосом. Сидоренко же, умудрялся организовать порядок даже среди всего этого «переезда».
Начальник разрешительной системы поднял на нас со Шнепперсоном тяжелый взгляд. Это был мужчина за пятьдесят, не крупный, но строгий, с грубым суровым лицом и усами. Когда-то темные волосы теперь поседели, в усах же и вовсе остались только крапинки черноты.
Сидоренко носил мундир нового российского образца. Меня удивило, то, что китель сидел ему по фигуре. Я и раньше видел новые мундиры на сотрудниках милиции и следователях. Однако те казались сшитыми наскоро, подогнанными не совсем правильно. Было ясно, что их торопились подготовить. У Сидоренку мундир был идеальным. Это проявлялось в том, как китель смотрелся на нем, пока начальник сидел за рабочим столом.
— Здравствуйте, — суховато сказал он. — Лева, это вот он? Летов?
— Совершенно верно, Денис Евгеньевич.
— Очень хорошо. Подожди за дверью. Мне надо поговорить с ним с глазу на глаз.
— Если вам нужно поговорить с глазу на глаз, обратитесь напрямую ко мне, — сказал я.
Меня сразу стал раздражать тон этого начальника. Стало раздражать то, что он говорит обо мне так, будто меня нет в кабинете. Я посмотрел в его холодные мутноватые глаза, которые когда-то явно были карими.
— Вот как, — сказал он ледяным тоном. — Ну тогда давайте обращусь к вам. Если вы намерены гнуть тут пальцы, я вам этого не позволю. Это мой кабинет, мой отдел, и я общаюсь тут с кем хочу, как хочу, и таким образом, каким считаю нужным.
— Отлично, — ответил я не менее ледяным тоном. — Тогда общайтесь с кем-нибудь другим.
С этими словами я вышел вон из кабинета. Последним, что успел увидеть, были удивленные глаза Сидоренко. Он явно не ожидал такого поворота событий. Признаюсь, я тоже. Однако я не позволю общаться с собой таким образом. Не позволю даже пытаться прогибать меня под себя. Сидоренко же решил поговорить со мной, с позиции силы, показать, кто тут главный. Хрен ему. Со мной либо на равных, либо никак. Правда, возникала проблема с лицензированием, ну ничего. Это девяностые. Я найду способ, как решить ее иначе.
— Ого! Вы уже все? — Удивился Шнепперсон. — Виктор? Куда вы… то есть ты? Что такое?
Испуганный юрист бросился за мной следом.
— Пусть научится сначала говорить по-человечески, а потом уже зовет на встречи, — зло ответил я.
Перепуганный ситуацией Шнепперсон метнулся сначала ко мне, потом обратно в кабинет начальника. Я же спустился на первый этаж, пошел на выход, через пост охраны. Неожиданно меня остановил сотрудник.
— Простите, — выглянул он из своего решетчатого закутка, из которого управлял турникетом. — Летов? Виктор Летов?
— Ну? В чем дело?
— Вас к телефону, — мужчина протянул мне трубку.
Я вздохнул и взял ее.
— Виктор? Говорит Сидоренко, — раздался в трубке голос начальника разрешительной системы. — Не уходи. Мы начали, кажется, не с того конца. Вернись, пожалуйста. Поговорим. Думаю, найдем общий язык.
— Не с того конца начали вы, — холодно ответил я.
— Возможно. Но ты нуждаешься в моей помощи. А я, возможно, нуждаюсь в твоей. Глупо в эти времена не помочь друг другу, если есть такая возможность.
Помощи? Какой еще помощи? Признаюсь, это было необычное заявление. Чем я могу помочь целому начальнику разрешительной системы? Ладно, посмотрим, чего этот сноб от меня хочет.
— Хорошо. Сейчас вернусь, — сказал я и отдал трубку на пост охраны.
Потом пошел обратно, зашагал вверх по лестнице.
— Присаживайся, Витя, — сказал подобревший Сидоренко, когда я вошел в кабинет. — Мож выпьешь? У меня коньяк есть.
Теперь за столом он сидел вместе со Шнепперсоном. Юрист скромно занял место за приставной частью для совещаний.
— Я не пью, — ответил я.
— А я, пожалуй, выпью. Вижу, что разговор будет непростым.
Я пожал плечами и сел на стул, слева от юриста. Тем временем Сидоренко вытащил откуда-то из-под стола графин с рюмкой. Налил полную, опрокинул, даже не скривившись.
— Сначала надо мне разобраться, сможешь ли ты вообще помочь. В общем, Витя, давай без длинных предисловий, — подался вперед начальник разрешительной системы. — Ты чьих будешь?
— Своих собственных, — ответил я.
Сидоренко нахмурился. Откинулся в кресле.
— Ну, то есть из какой братвы? Ты точно не из Черемушек. Я б узнал. Если бы организовать охранное предприятие хотели Старостаничники, полагаю, их главарь пришел бы сам. Кирпичный? Или какая-то новая организация, о которой я ничего не знаю?
— Я смотрю, вы «на ты» с бандитами, — я откинулся на спинку стула.
— Держи друга близко, а врага еще ближе, — то ли солгал, то ли выдал один из своих принципов Сидоренко.
Над столом повисла тишина. Шнепперсон водил растерянным взглядом от меня к начальнику.
— Так, значит, ты не из них, — догадался Сидоренко.
— Нет, не из них. За мной стоит группа ветеранов Афгана. Вместе мы и собираемся организовать охранный бизнес.