— Вот сука! Ты гляди, че творит⁈ — Закричал завалившийся под кузов Сом.
Когда стрельба затихла, я высунулся из-за крыла. Прицелился, выстрелил в уходящую в обратную сторону машину. Беретта несколько раз дернулась в моих руках. Хлопки пистолетного огня снова нарушили едва установившуюся тишину.
У девяносто девятой тут же взорвался задний стоп, а стекло помутнело от трещин. Машина прибавила газу, и из окна снова высунулся автоматчик, дал неровную очередь в нашу сторону из укороченного АК.
Я даже не спрятался за машину. Пули пошли по гравийке, выбили из дороги брызги пыли и мелких камешков. Последняя пуля с характерным звуком ушла в рикошет.
Хорошенько прицелившись в заднее стекло машины, я выстрелил еще два раза, и пистолет встал на затворную задержку. Гильзы со звоном посыпались на багажник бэхи.
Когда в заднем стекле, справа появились две новые дырки, автомат, все еще торчавший из окна, дрогнул и выпал из машины, забяряцал по гравийке. Девяносто девятая дала газу, ее двигатель завыл, и машина унесла братков Михалыча прочь из Глубокого.
— Сукины дети, — Встал Сом отдышавшись. Струсил с себя осколки стекла и краски с кузова.
— Слышь, — Поднялся второй, — а ты, походу подстрелил его. Подстрелил, автоматчика.
— Не знаю, — сказал я, глядя вслед удаляющейся машины. — Я не заметил.
— Сука, мля! М-м-м-м! — Мучился на заднем сидении подстреленный Палец. — Второе ранение за два дня! Мля!
— Затки хлеборезку, — сжал зубы Михалыч, сжимая раненое плечо.
Пули зашли в салон через заднее стекло. На пути у одной из них оказался Палец. Другая угодила в Михалыча. Это его разозлило. Разозлило потому, что он видел, кто стрелял. Это был гребаный врач.
Михалыч совершенно забыл о ране. Забыл, потому что судорожно соображал, кто этот врач такой? То, что он именно врач, очевидно было ложью. Однако плечом к плечу с ним стояли чьи-то бойцы. Получается, врач ходит под кем-то? Или эти вооруженные ребята ходят под ним?
— Собака, сука, падла! — Выругался Михалыч, а потом стал со злости дубасить кулаком по обивке крыши.
От этого его рана только сильнее закровоточила. Он почувствовал, как теплая жидкость льется в рукаве, струиться по пальцам.
— Босс, тебе помощь нужна, — на мгновение отведя взгляд от дороги, глянул на него водила.
— Мы знаем, где живет врач, — холодно сказал Михалыч, уставившись перед собой. Он полностью проигнорировал слова водителя. — Короче, так. Закиньте этому козлу гранату в хату, пока он с нее не свалил, ясно?
— Вот, — сказал Кулым и положил передо мной, на столе пачку долларов. — Тут восемь тысяч. Пять за то, что спас Марину, три за, этого, как ты его называешь, языка.
— Вы убедились, что я был прав? Что на Арарат действительно готовится нападение? — спросил я, забирая деньги.
— М-да, — Кулым засопел, сел на свое большое кресло. — Но как ты об этом узнал? Как умудрился выяснить?
— У меня свои контакты, — пожал я плечами. — И свои секреты. Неважно, как я это узнал. Главное, что я вас предостерег.
— А еще, ты спас Марину, — Кулым посмотрел на меня с уважением. — Уже второй раз. Но теперь ты рисковал жизнью ради нее. Причем по-настоящему. На волосок от смерти был. Я это очень уважаю, Виктор. Знай, что в моем доме ты всегда будешь желанным гостем, а если тебе понадобится помощь, я никогда не отвернусь от тебя.
Не ответив, я только кивнул.
М-да. Приключение было такое, что я бы с радостью предпочел никогда больше не вляпываться в подобные «аттракционы».
После того как нас обстреляли люди Михалыча, мы решили, что бэхе Сома пришел конец. Однако, ко всеобщему удивлению, машина завелась. Оставалось только поставить запаску, и через двадцать минут мы уже ехали к Армавиру. Михалыч нас не преследовал.
По приезде, Марину немедленно отвезли в больницу, меня — к Кулыму, а Ряженого Сом забрал с собой. Тем не менее уже перед нашим с Кулымом разговором, авторитету позвонили на сотовый и доложили, что я был прав, что действительно на Арарат готовится налет.
— Что ж, включать заднюю уже поздно, — начал Кулым. — Свадьбу не открутишь, провести ее придется. Притом никто из гостей больше не должен знать о готовящемся налете. Со своей стороны я обеспечу максимальную охрану: выставлю людей вокруг Арарата, посажу снайперов, куда смогу. Правда, людей у меня маловато для этого, и потому придется обратиться за помощью к моим, хм… Деловым партнерам. Но я уверен, что Иван Павлович и Максим Сергеевич мне не откажут, дадут людей. Особенно в нынешних обстоятельствах.
Кулым опустил взгляд. Устало провел узкой ладонью по редким седым волосам.
— Нынешних обстоятельствах? — Заинтересовался я.
— Петр Петрович погиб, — поднял взгляд Кулым. — Ты мог слышать о нем под кличкой Слива. Это был важный человек в нашем бизнесе, и теперь он мертв. Убит. Значит, нам всем угрожает опасность, и придется сплотиться.
— Когда это случилось? — Я присел на кресло, — Как его убили? А главное кто?
— Это нам неведомо. — Покачал головой Кулым. — Пока что неведомо. Петр Петрович погиб вчера вечером, вместе со своим водителем. Ехал домой какими-то дворами, сокращал путь. Ну и машина взорвалась. Видимо, была заминирована. Тела я еще не видел. Да и подробностей не знаю. Все, что мне сейчас известно, известно исключительно со слов Ивана Павловича.
— Дело рук людей Михалыча? — Спросил я.
— Не знаю. Но Сом сейчас допрашивает того пацанчика, что ты притащил. Возможно, узнает еще что-то полезное.
— Михалыч говорил с Ряженым о наркотиках, — сказал я.
— Наркотиках? — Нахмурился Кулым. Потом он черканул себе в блокнот что-то и сказал: — Ладно, спросим у этого Ряженого и про наркотики. Знаешь, Витя, я всегда был против всей этой дряни в городе. Но чтобы ты ни делал, эта зараза все равно пролезает в Армавир.
Выходит, если Кулым не врет, то наркота, которую мы нашли у Жени, вовсе не Кулымова. Тогда чья? Кто ее владелец? Возможно, Кулым добьется ответов.
— Слушайте, — я подался вперед. — А можете со мной поделиться, что Ряженый расскажет про наркотики?
— А тебе зачем?
— Несколько дней назад я нашел немалую партию героина в гараже моего друга. Он много лет не пользовался гаражом, и за это время кто-то чужой облюбовал это место. Вынес весь хлам, что там хранился и занял гараж тайником с наркотой.
— Героин? — Задумался Кулым. Потом встал. — Кто-то еще знает о вашей находке?
— Полагаю только я, мои товарищи, хозяин этой дряни, ну и вы.
— Можешь показать? Поедем прямо сейчас. Покажешь?
— Хорошо, — кивнул я. — Если поможете разобраться с этой наркотой. Ну и, если че, устроите так, чтобы к моему другу, Жене, не было вопросов, сами знаете от кого. Все же гараж ему принадлежит.
— Хорошо, договорились, — покивал Кулым и взял телефонную трубку со стола. — Слава, подать машину к заднему входу. Немедленно.
К гаражам мы поехали на Кулымовом мерсе. Уже тогда были в кооперативе, старик задумчиво рассматривал старые гаражи со своего места на заднем сидении машины. Когда подъехали к Жениному гаражу, я нахмурился.
— Какого черта? — Удивился я, видя искорёженные ворота гаража, а еще помятую машину, стоящую у входа.
Вместе с Кулымом мы вышли из Мерседеса. Медленно пошли к гаражу.
— Какого хера тут случилось? — Удивленно спросил он, но я не ответил. Вопрос, очевидно был риторическим.
Переступая осколки стекла и фрагменты бампера разбитого мерса, что стоял тут, мы зашли со стороны ворот. Асфальт тут весь был измазан кровью.
— Вот сука, — проговорил Кулым, уставившись на номера автомобиля. — Это ж Сливин мерс. Походу, менты не успели еще его на стоянку отволочь.
— А наркота была вот здесь, — указал я взглядом на пустой гараж, внутреннее пространство которого виднелось через распахнутые, со следами взрыва ворота.
— Дерьмо… ничего не пойму. — Покачал головой Кулым. — Что тут произошло? Что Слива тут делал?
Глава 12
Взгляд Кулыма был растерянным всего лишь несколько мгновений. Потом в его мутновато-голубых глазах проснулось понимание. Он поднял их от земли, посмотрел на меня.
— Сука. Твари… — прошипел Кулым. — За моей спиной…
— Наркотики принадлежат вашим, с Черемушек, — не спросил, а сказал я. — И вы ничего об этом не знали?
— Я думал, они не решатся на это. Вот я старый дурак, — Кулым сгорбился и сплюнул. — Твари… Афганскую тропу через Армавир собрались проложить. Уроды.
— Неужели вы ничего не знали?
— Не знал! К моему стыду, не знал! — Кулым резко бросил на меня злой взгляд. — Ладно. Буду с этим разбираться. Иди домой, Витя. Тебе нужно отдохнуть. Ты многое пережил за сегодня.
— У меня есть еще дела, — покачал я головой отрицательно. — Но знаете, что мне интересно? Кто мог убить Сливу? Я думаю, он ехал сюда, чтобы договориться с кем-то о деле, в котором замешаны наркотики.
— Все может быть. Будем разбираться. У меня вопросов еще больше, чем у тебя. И один из них: кто и зачем прикончил Сливу. Того, кто это сделал нужно найти и наказать.
— Ваши собственные, хм… компаньоны предали вас, — нахмурился я. — Обстряпывали свои делишки за вашей спиной. А вы собираетесь за них мстить?
— За наркоту я спрошу с остальных моих, — зловеще посмотрел на меня Кулым. — Но наши внутренние дела — это наши внутренние дела. А когда нам угрожает кто-то извне, это совсем другое, и этого нельзя так оставлять. Тебе отрезали палец? Тогда надо отхватить руку.
— Знаете, Марат Игоревич, — покачал я головой. — Когда Михалыч грозился убить вас, никто из ваших партнеров что-то не спешил приходить вам на помощь. Они оставили вас один на один с опасностью и самоустранились.
— Откуда ты знаешь? — Удивился Кулым.
— Я вижу, что на самом деле вы один. Вы тоже это видите, но не хотите признавать. Вы остаетесь слишком благородными к своим, к тем, кто такого благородства давно решился. Я думаю, что те времена, когда свои оставались своими, что бы ни случилось, ушли в прошлое. Во времена Союза подобные вам были одни против целого государства, потому держались друг друга. Следовали правилам, понятиям, некоторому кодексу, что ли. Сегодня этого больше нет, и только выгода стоит во главе всего. Выгодно предать? Предадут и продадут даже родную мать. А понятия, о которых многие говорят сейчас, могут крутить таким боком, каким нужно, чтобы вытрясти из ближнего своего капусты.