Я встал.
— Ну че, прямо тут их порешаем? — Обратился я к остальным.
— Да, давай. Че с ними возиться? — Подыграл мне Степаныч.
Судя по тому, как затрясся Серп, и заплакал Кувалда, наш маленький спектакль добился своих результатов.
— Да не. Знаешь, — изобразил я задумчивость. — Мож ну их всех? Че патроны тратить? Потом еще трупы туда-сюда таскать. Значит… Вот как мы сделаем. Ты ж у них главный? — Обратился я к Серпу.
Тот молчал, опустив голову.
— Да знаю, что ты. Не ссы. Короче. Кто избил еврея? Он сказал, их трое было. Трое пацанов. Ну-ка, скажите, кто из вас, козлов малолетних, напал на нашего коммерса?
Все молчали. Пацаны, держались стойко. Никто из детей не проронил ни слова. Пусть они боялись, тряслись, но не собирались выдавать своих. Вано и вовсе, застывший как камень, стоял на коленях и смотрел перед собой.
— Заберем троих виноватых, а остальные — пи#дуйте куда хотите. — Добавил я. — Что б только рож ваших мы в городе больше ни видели. Ни то порешаем, как собак.
— Вон те двое, — тут же проговорил Серп. — Третий ночует не у нас! Вон тех берите! Это… как их… Ваня и Саша! Они вызвались еврея валить!
Все пацаны-скинхеды аж глаза подняли. На их лицах отобразилось такое изумление, которого, я уверен, они в своей жизни еще не испытывали.
— Кто? Встань и покажи точно, — приказал я Серпу.
Сопровождаемый стволами ружей Серп медленно поднялся. Указал пальцем.
— Вон и вон. Это вот Ваня. Тот Саня. Третий живет по адресу…
— Ну отлично, — сказал я, когда лидер нациков сдал пацанов.
— Да как же это? — Не выдержал и спросил изумленно Ваня. — Как же это так?
— Мы ж все как один! Один пучок!
— Русские своих не сдают!
— Такие вот русские, — кивнул я на Серпа, — как вы видите, сдают. Еще и с радостью. Лады. Пакуй этих двоих. За третьим потом вернемся.
Под прицелами Ваню с Сашкой скрутили, надели на головы заготовленные мешки и увели.
— Нормально. Уходим, — шепнул мне Степаныч.
Я глянул на него и кивнул. Потом поднял ружье стволом вверх и выстрелил в воздух. По округе разнеслось эхо громкого хлопка. Остальные нацики вздрогнули.
— Всем лежать! Мордой в землю!
Серп с Кувалдой поспешили выполнить мой приказ. Глядя на них, оставшиеся четверо ребят сделали то же самое.
— Лежать так, пока не услышите, как мы уезжаем. Увижу, что хоть один из вас хлеборезку задрал, буду стрелять на поражение!
Когда мы покидали двор, никто из нациков не шевельнулся. Мы загрузили Ваню с Сашей в машину и уехали из Глубокого. Путь наш теперь лежал в поля, за несколько километров отсюда, туда, где нас уже ждали.
Проехав по трассе, мы свернули на грунтовку, к посадкам. Проехали по нешироким колеям, которые проложили здесь когда-то колхозные машины. Добравшись до места, стали выходить и выводить пацанов.
— Замочите нас? — проговорил Вова приглушенным мешком голосом, когда я поднял его с места и повел вон из салона.
— Молчи, — ответил я.
Мы поставили мальчишек на колени, лицом к полю. Здесь ждал нас Женя, а вместе с ним и опер Шелкопрядов, на чьей машине они и прикатили. Шелкопрядов посмотрел на пацанов, потом на меня. Кивнул.
Женя же не отрывал взгляда от стоящего перед ним Вани. В Жениных глазах явно читался страх. Он боялся посмотреть в лицо своему племяннику. Боялся того, что может произойти, когда я сниму мешок.
— Ну что, начнем, — сказал я и сдернул мешок с Ваниной головы.
Глава 15
Следом Фима снял мешок и со второго паренька. Оба стояли на коленях, опустив головы, но потом, Ваня все же поднял взгляд.
Женя, стоявший перед ним на костылях, кажется, теперь даже не пытался скрыть своих эмоций. Он просто смотрел на парня сверху вниз и глаза его, к моему удивлению, заблестели.
— Ванька, — прошептал Женя.
Пацан будто бы и вовсе впал в ступор, видя перед собой родного дядьку. Он расширил глаза и упер свой взгляд в Женю.
— Ванька, ну ты чего? — Проговорил Женя, едва слышно, потом отбросил костыли.
Скривившись от боли, он стал на колени рядом с пацаном, положил ему руку на плечо. В следующее мгновение схватил за одежду, привлек к себе, обнял.
— Дурак ты, Ванька, — проговорил он, — дурак последний. И я тоже дурак.
— А ч-что такое? — Немного невнятно спросил второй парнишка Саня. — Че тут такое-то? Че происходит-то?
Он принялся удивленно оглядываться, щуриться от солнца.
— Не дрейфь, пацан, — приблизился к нему я со спины.
Саша же втянул голову в плечи от страха.
— Не будет вас никто стрелять. Если пообещаешь вести себя смирно, я развяжу руки.
Он торопливо закивал. Опустившись, я перерезал ему путы страшным ножом-выкидухой, потом освободил и Ваню. Его руки просто повисли плетьми. Казалось, он все еще пребывал в сильном шоке. Выглядел мальчик так, что скорее спокойнее бы принял собственную казнь, чем-то обстоятельство, что перед ним оказался Корзун.
— Что тут происходит-то? — Повторил Саня, водя взглядом по всем присутствующим, ставшим перед пацанами полукругом.
— Специальная операция, — хмыкнув, посмотрел на пацана Шелкопрядов. Потом его хитрый взгляд скакнул на меня. — Против молодежных банд. Александр Смирнов, правильно я понимаю твою фамилию?
— Да… А… откуда вы знаете? — Со страхом в голосе проговорил Саша.
— Из хорошей семьи пацан. Отличником в школе был, — покачал головой Шелкопрядов. — А из дома свалил. Тебя родители в свое время обыскались. Все морги обзвонили.
Саня молчал, открыв рот.
— Чего ж ты сбежал от семьи, к людям, которые тебя при первой же жопе подставили под удар, а? — Спросил Шелкопрядов.
Пацан опустил хмурый взгляд и всхлипнул.
— Что со мной будет? — Спросил он тихо.
— Ниче. Нормально все будет. Возьму у тебя кое-какие объяснения и отправлю домой. Каждый может оступиться. Ты парень нормальный. Глупый только, но ниче. Поумнеешь. Ты только скажи, чего поперся к нацикам?
— Хотел… Хотел быть среди сильных.
— Ну и как, — хмыкнул я, — как тебе среди… хм… сильных?
— Я не знаю. Оказалось, что нету там сильных, — грустно сказал парень. Потом он поднял взгляд, снова осмотрелся. Добавил: — А тут есть.
— Лады, вставай, — поднял его Шелкопрядов. — Че на коленях стоять. Пойдем в машину. Тебя мамка дома ждет.
Он отвел парня к своим жигулям, посадил в машину, и совершенно не переживая, оставил его одного, вернулся. Посмотрел на Ваню с Женей. Корзун что-то тихо говорил пацану, никто их не беспокоил.
— Спасибо, что информировал, — сказал мне Шелкопрядов. — Сработали вы что надо. Хотя, конечно, такую самодеятельность у нас не одобряют.
— Сам знаешь, как щас органы работают, — ответил я.
— Знаю, — с грустью покивал опер. — Короче, так. Возьмемся за эту банду, как надо. Может, показания парней дадут, за что уцепиться. Наверняка они знают о каких-нибудь их грязных делишках. Надеюсь, будет у нас повод прижать главарей этой группировки.
Я кивнул и рассказал ему, где живет третий мальчишка, а еще в общих чертах то, что видел в доме нациков.
— Ну, они теперь, скорее всего свалят оттуда, если не дураки, — пожал плечами опер. — Ну ниче. Надо будет — найдем. Ну че там, Корзун? Ваньку мне тоже допросить надо.
— Минутку. Пусть поговорят, — одернул опера его.
Шелкопрядов вздохнул.
— Ладно. Пойду пока что покурю.
Женя с Ваней отошли поговорить. Я наблюдал, как они стоят в зеленом, устланном ковром травы поле, чуть вдали от остальных. Женя, опираясь на костыли, казался каким-то… оробевшим. Ваня же, скрестив руки на груди, будто бы боялся смотреть на него, отвернулся.
— Ну че там? Мне мужиков надо отпускать, — сказал Степаныч, подойдя ко мне вместе с Василием.
— Езжайте. Я попрошу Шелкопрядова докинуть нас до города, — ответил я.
Степаныч молча кивнул. Мы пожали руки, и он ушел к остальным, ждущим у буханки.
— А ты молодец, круто придумал, — сказал вдруг Василий.
— Спасибо. Надо было дать парням понять, что из них хотели вырастить просто бандитские кулаки. А по факту никакие они там были не свои.
— Жестко, конечно, но правильно, — кивнул он.
— Такие времена. Только и приходится, что жестко работать.
— Кстати, — кивнул мне Василий. — Я слышал, ты там собрался открывать охранное агентство. Когда начинаете работать?
— Скоро, — сказал я. — Очень скоро.
— Люди нужны? — Спросил он. — Я ветеран. Служил в Афгане, в Зените состоял. Да че-то по армейской карьере высоко и не поднялся. Лейтенант я. Ну и вот, сейчас, думаю, куда бы приткнуться.
— Опытные бойцы нам нужны, — улыбнулся я.
— Организатор ты, как я вижу, хороший, — серьезно сказал он. — Такое дело с этими нациками провернул, что не каждый сможет. Возьмешь к себе? Все ж, со Степанычем мы давние товарищи. Хочу чувствовать себя среди своих. Устал уже шариться по шабашкам. В моем возрасте хочется стабильности.
— Еще бы, — хмыкнул я.
— У меня дочка скоро женится, — улыбнулся он. — А там зять, как говорят, не#уй взять. Помогать придется, а постоянной работы нету.
— Приходи. Найдем тебе место. Но предупреждаю. Сначала работа будет не сахар.
— А где сейчас для простых людей сахар бывает? — Проговорил он и протянул мне руку. Я пожал.
Женя с Ваней не закончили, даже когда буханка уже отчалила. Внезапно я увидел, что они ругаются: парень заговорил на повышенных тонах, замахал руками. Женя же, поникший, смотрел перед собой, в землю.
Странно было видеть такого Корзуна. Обычно Женя держался настоящей скалой, но теперь, кажется, потерял контроль над ситуацией. Я почти не колебался в своем решении и все же пошел к ним. Когда приблизился, они замолчали.
— Ну что вы тут? — Спросил я.
— Да нормально, Вить. Еще чуть-чуть, и пойдем, — сказал Женя.
Ваня же посмотрел на меня волком. Я заглянул ему в глаза в ответ.
— Я знаю, что ты сейчас думаешь, — проговорил я.
— Да че ты можешь знать? — Прошипел Ваня. — Разыграл весь этот карнавал. Нахера? Че вам все