— Да ладно тебе, краля. Мы тебя просто покатаем да дома высадим!
— Ну! С нами тебя никто и не тронет!
— Пойдемте, — сказал я и решительно зашагав к толпе.
Не сказав мне ни слова, Степаныч с Фимой пошли следом.
— С дороги, — ледяным тоном приказал я, расталкивая гопников.
— Ты че, попутал⁈ — Крикнул один из них, лысый, носивший на лице уродские солнцезащитные очки с узкими линзами.
В следующее мгновение очкарик выхватил из кармана складной ножик — китайскую выкидуху на пружине. Лезвие щелкнуло, острие посмотрело на меня.
Я же, краем глаза увидел девчонку, из-за которой начался весь сыр-бор. Это была Кристина, секретарша Нойзмана. Девушка, одетая в обтягивающую бедра юбку и белую блузку, приперлась сюда, почти на промзону да еще и совсем одна. Хреново. Для местных гопорей она, считай, надела на шею табличку со словами: «возьми меня».
Я глянул на нож гопника, а потом просто выбил его у него из пальцев небрежным хлопком. Ножик загрохотал по асфальту тротуара, оставив своего хозяина в замешательстве.
— Если уж достал, так режь, — сказал я, глядя на гопника. — Не надо вы#бываться.
Фима и Степаныч грозно стали у меня за спиной. Гопники испуганно переглянулись.
— Да мы че? — Пролепетал очкарик. — Мы ни че. Мы ее даже не знаем!
Он завертел головой, глядя, то на Кристину, то на меня.
— Да! Она сама к нам пристала! — Подхватил другой, худощавый и бледный, словно наркоман.
Третий, высокий, как шпала, но худой и узкий в плечах, застыл в ступоре.
— Пошли нахер отсюда, — проговорил я набычившись. — Ни то, ноги переломаю. Понятно?
— Да че ты, братан? — Поднял руки очкарик в примирительном жесте. — Не кипятись, уходим мы. Чего ты?
Гопники торопливо погрузились в машину и поспешили уехать. Я проводил их гнилую таратайку взглядом до самого поворота на промзону. Потом глянул на девушку.
— Что ты тут забыла? Да еще и одна, — начал я. — Район опасный. В таком виде молодые девушки тут не ходят.
— Я… — Кристина замялась. — Я просто хотела…
Девушка все еще была бледной от страха. Если бы не мы, эти уроды точно затащили бы ее в машину. Тогда молодую замдиректора ждала бы печальная судьба.
— Ты, что? — Спросил я.
— Я хотела предупредить вас, — пролепетала девушка. — Нойзман задумал недоброе.
Мы со Степанычем переглянулись. Фима же и вовсе вылупился на девушку, словно кот на кошку в мартовский вечер. Только что слюни не пускал.
— А еще, — продолжила она, — попросить о помощи.
Глава 6
— Да, конечно, — Фима тут же выступил вперед. — Что у тебя… Вас… Случилось? Как мы можем вам помочь?
Он приосанился, словно бы красуясь перед блондинкой, горделиво приподнял подбородок.
Мы со Степанычем переглянулись. Старик приподнял бровь.
— Я… — Начала было Кристина.
— Не торопись, — прервал ее я. — Я знаю, что ты заодно с Нойзманом. Приходить ко мне было плохой идеей.
— Виктор, пожалуйста… — Девушка напучила губки, сделала бровки домиком. — У меня проблемы. Этот американец… Он пристает ко мне. И он…
Девушка замолчала. Принялась оглядываться по сторонам.
— У него есть свои люди. Связался с какими-то братками. Он таскал меня на встречу с ними. Они страшные.
— Которые? — Спросил Степаныч. — Местные?
— Я… Я не знаю. Я не хочу во всем этом участвовать! Да, сначала Нойзман был ко мне добр. Легко принял на работу. Сразу засунул на высокую должность, хотя я едва окончила институт. Но… Но теперь… Он стал какой-то злой, жестокий. А сегодня… Сегодня он меня домогался, — девушка покраснела, спрятала взгляд под длинными черными ресницами, — пытался лапать. Если бы не Анна Васильевна, наша бухгалтерша, которая вовремя в кабинет постучалась, я даже не знаю, что бы со мной было… Я не могу ему перечить… Да и… Нет у меня никого. Папа с мамой живут в Туапсе. А я тут… За меня некому заступиться. Только вы, Виктор… Вот я сюда и поехала на автобусе. Хотела попросить помощи… Я… Я могу помочь вам взамен. Он посещал меня в кое-какие планы.
Я задумался. Девушка звучала убедительно, но верить ей было тяжело. Нойзман слишком скользкий червяк. Мало ли что он мог выдумать? Версия с тем, что он просто подослал девчонку, более чем жизнеспособна. И если он идет на такие ухищрения, значит, решил зайти с какой-то другой стороны.
— Прости, Кристина, — покачал я головой. — Против тебя лично, я ничего не имею, но и словам твоим доверять не могу. Давай я просто отвезу тебя домой.
— Витя, да ты что? — Нахмурился Фима. — Девочка же в беде! А ты просто так ее пошлешь? Да мы ж так никогда не делали! Чего это на тебя нашло?
— Фима, отойдем, — сказал я, положив парню руку на плечи, оттянул его немного в сторону, подальше от блондинки. — Ты прекрати думать членом, Фима. Я ж вижу, что ты на нее запал.
— Ну… — Фима замялся. — Она красавица.
— Красавица, — покивал я. — Но Кристина работает с Нойзманом. Доверять ей нельзя. Ложь — это оружие американца. Я не попадусь на его удочку.
— А вдруг она не врет? Ты ее слышал? Да у девчонки поджилки трясутся. Давай хотя бы ее просто выслушаем. Пойдем в контору, чаю нальем. Вдруг ей правда просто некуда идти? Некому помочь?
— Я не доверяю ни ей, ни Нойзману, — покачал я головой.
— Витя… ну, пожалуйста… Я никогда тебя ни о чем не просил. Всегда делал все, что ты говоришь. Теперь и у меня появилась к тебе просьба. Одна-единственная. Пожалуйста, давай ее хотя бы послушаем. Очень тебя прошу.
Я вздохнул, бросил взгляд на девушку. Та, поникшая, стояла с каким-то жалким, скорбным лицом. Степаныч что-то говорил ей полушепотом. Девушка послушно кивала.
Что ж. Ситуация пятьдесят на пятьдесят. Девчонка может лгать. Но в то же время есть вероятность, что она говорит правду. Возможно, выслушать ее действительно было бы нелишним. Хотя, ее слова о том, что она знает планы Нойзмана, сомнительны. Возможно, это просто замануха. Вряд ли американец стал бы посвящать девчонку в какие-то подробности… М-да…
— Ладно, Фима — решился я. — Но повторяю: думай головой, а не головкой, понял? Не строй из себя героя перед девочкой. Иначе получишь по шее.
— Спасибо, Вить.
Фима улыбнулся, а потом поспешил к Кристине. Заговорил с ней, и девчонка тоже робко заулыбалась.
— Он хочет продавать на лево продукцию, — проговорила Кристина, когда мы привели ее в контору. — Связался с какими-то нечестными людьми из Курганинска. Будет продавать им.
Я задумался. Нойзман говорил о каких-то серьезных деньгах. Очень больших. А на продаже левого масла по-настоящему больших денег не заработаешь. Да, он мог лгать мне. Однако не думаю, что привыкший к роскоши Нойзман стал бы размениваться на такую мелочь.
— Только продукция? И все? Спросил я.
— Я знаю только об этом, — замялась девушка и как-то сжалась на диване.
Видя, что она занервничала, Фима не выдержал.
— Может, вам чаю? — Сказал он. — У нас есть Пиквик. Ягодный. Будите?
Мы со Степанычем и Шнепперсоном снова переглянулись.
— Если можно, — скромно улыбнулась Кристина.
Фима тут же убежал к электроплитке, стал суетиться там, словно квочка над цыплятами. Потом отправился в санузел, чтобы наполнить чайник.
— Наверное, он хочет, чтобы вы прикрывали его грязные делишки. Вот и шантажирует, — продолжала девушка.
Я заметил, что, как только мы зашли в контору, пара верхних пуговиц на блузке Кристины неведомым образом расстегнулись. Через мгновение я понял, для чего это было сделано. Девушка подалась немного вперед, продемонстрировала мне свое внушительное декольте, тронула руку.
— Мне нужна ваша помощь, Виктор. Пожалуйста. Я боюсь Нойзмана. Хочу уехать к родителям, в Анапу.
— Так езжайте, в чем проблема? — Пожал я плечами. — Междугородние автобусы ходят туда каждый день. Вы можете уехать хоть сегодня.
Кристина удивленно расширила глаза.
— Я боюсь, что за мной будут следить. Что он меня так просто не отпустит, раз уж рассказал о своих делах…
— Пока чайник греется, — подоспел Фима с тортиком Черный Принц на салфетке, — вот, угоститесь. Уборщица наша принесла нам по кусочку. У нее сегодня день рождения.
— Эй, это же мой кусок, — нахмурился Шнепперсон. — Шнепперсон хотел его домой забрать, но забыл!
— Забыл, значит, не очень и хотел, — заявил ему Фима. — Не жадничай, Шнепперсон. Не обеднеешь.
Юрист откинулся на пинку стула, отвернулся. Недовольно забурчал что-то себе под нос.
— Вот, возьмите, — проговорил Фима, протягивая девушке торт.
— Спасибо, — мило улыбнулась она, а Фима аж покраснел.
— Там… чай… — Замялся он и убежал к плитке.
— Ну так что, вы поможете мне? — Кристина состроила невинный взгляд.
— Степаныч, — позвал я хмуро. — На пару слов.
Мы со стариком встали, отошли к дверям моего кабинета.
— Я ей не верю, — сказал я.
— Я тоже. Путается в показаниях. То у нее родители в Анапе, то в Туапсе. Да и, захоти она сбежать, сбежала бы, не раздумывая. Моя Томка, вон, после техникума уехала с работы, когда ее в Таганрог по распределению отправили. Не поладила с начальством и просто убежала обратно в Армавир. А тогда, в советские времена, это ох как не просто было сделать. Сейчас проще. Если бы она хотела, уже бы ехала в автобусе домой, а не перлась к нам за помощью.
— Я того же мнения. Короче. Просто везем ее домой и высаживаем. Это какая-то подстава.
— Ну что вы тут? — Вернулся Фима, щебетавший все это время с Крестиной. — Я обо всем договорился. Кристина хочет уехать сегодня. Я могу проводить ее на автобус. Да и пусть у меня останется сейчас. Там ей будет безопаснее, чем дома. Блин… — Фима осекся. — У меня ж в квартире бардак! А, ниче. Че-нибудь придумаю! Только можно мне со сменой подмениться?
Степаныч вздохнул.
— Ты уже решил все за нас, — покачал я головой.
— А что тут решать? — Удивился Фима. — Девушке помощь нужна. Ну я и помогу. Вам даже отвлекаться не придется.
— Фима, — я понизил голос. — Она лжет. Она заодно с Нойзманом.