— Можешь, — вместо Райнера отвечает мне Лайла. – Он только проснулся и уже почти доел, но, кажется, его опять клонит в сон.
Улыбка сама возникает на моих губах, когда я вспоминаю, что в больнице Дэвид каждый раз засыпал после еды, и я постоянно сравнивала его с Райнером, которого тоже клонит в сон, когда он плотно пообедал или поужинал. Именно поэтому, когда мы жили в посёлке, где живут мои бабушка и дедушка, мужчина ел мало.
В больнице я всегда подкалывала Райнера насчёт этого, ещё не зная, что мужчина не расслабился и не смягчился ко мне, а всего лишь позволил мне быть рядом с Дэвидом.
Признаюсь, я даже допустила мысль, что теперь, после рождения нашего малыша, мы с Райнером уедем и будем жить втроём. Посчитала, что теперь мы сможем быть одной семьёй, но я не знала, что все мои мечты окажутся пылью… И я вновь в ловушке.
— Спасибо, — отвечаю, подозрительно сощурившись и сделав шаг в сторону Дэвида, ожидая того, что Райнер остановит меня, но этого не происходит, и я спокойно подхожу к своему сыну, хоть и чувствую, что мужчина двинулся за мной следом.
Присаживаюсь рядом с Лайлой и принимаю из её рук малыша, которого женщина аккуратно передаёт мне вместе с бутылочкой. Смотрю на Дэвида и готова поклясться, чем хотите, но стоило ему почувствовать меня и моё тепло, он улыбнулся.
Прижимаю его к себе, не веря, что вновь держу свою кроху в руках, чувствую его молочный аромат, и в этот момент готова расплакаться от умиления и счастья. Я никогда
не понимала матерей, которые бросают своих детей, и сейчас, держа в объятиях того, кого носила под сердцем долгие месяцы, не понимаю ещё больше. Как можно их оставить? Как можно разлучить мать с ребёнком?
Моё сердце готово вырваться из груди, когда до моих ушей доходит вздох Дэвида, а после он начинает зевать, намекая на то, что вновь плотно поел и хочет спать, но упорно борется со сном, словно знает, что после сна он меня уже не увидит. В этот момент ненависть в Нику, Райнеру и Дилану увеличивается в несколько раз, и мне хочется тут же вскочить и выцарапать глаза хотя бы одному из этой троицы, а затем расквитаться с другими.
— Амалия, — слышу голос Дэниела и поднимаю на него голову, дав понять, что слушаю его. – Я рад что, в конечном итоге, ты меня послушала и сбежала. Ник не сохранил бы жизнь ни тебе, ни Дэвиду, ни даже твоему «жениху».
— У тебя не было проблем? – спрашиваю его.
— Мнимая трещина в руке и мнимая злость на тебя за то, что ты угнала мою любимую машинку. Ник поверил мне, и твой побег даже сыграл в мою пользу. Но лучше бы ты просто не пила то лекарство.
— Если бы она не выпила, то этот урод придумал бы что-то другое, — вмешивается Райнер, присев рядом со мной. - И не факт, что Амалии и Дэвиду удалось бы спастись. Так что всё вышло очень удачно, — добавляет, но уже смотря на сына и улыбаясь ему.
— Но я могла бы сохранить возможность иметь ещё детей… Возможно, — шепчу скорее себе, чем кому-то другому.
— Не факт. Он мог бы просто тебя убить, — отвечает Хартманн, пожав плечами.
— Ты не можешь больше иметь детей?! – испуганно переспрашивает Лайла. – Вот ведь сукин сын. Я до него доберусь! Я ему устрою! Вот ведь…
— Лайла, успокойся! – просит Дэниел, положив руку ей на плечо. - От нервов у тебя могут усилиться боли.
— Он покалечил жизнь этот молодой девушке, Дэнни, — не унимается Лайла, от злости сжав руки в кулаки, словно в эту же минуту готова пойти и набить мордашку Милону.
— И не впервой, Лайла! – произносит Райнер. - Он за всё заплатит. И за Амалию, и за тебя в том числе!
— Ты связана с Ником? – догадываюсь. – Он что-то сделал и тебе?
— Он… Скинул меня с лестницы, — отвечает, опустив голову. – В детстве. Но он точно этого хотел. Я знала. Это был неслучайный случай.
— В детстве? Вы… — до меня, наконец, доходит, что тут происходит.
— Да, мой брат настолько ревновал меня к нашему отцу, что решил избавиться, но отец и Рей раньше вернулись из магазина, и им удалось спасти какую-то часть меня, — продолжает, постучав по своим ногам, подтверждая мои сомнения.
— Паралич?
— Был, — вздыхает. - Я долгое время лечилась за границей, и врачам удалось поставить меня на ноги, но я не могу ходить больше четырёх минут из-за болей в позвоночнике. Но четыре минуты — это даже много по сравнению с той минутой, что была до того, как папа умер.
— Мне жаль, — искренне произношу. - Правда, жаль, что судьба так несправедлива к тебе.
— К тебе она тоже несправедлива, — в свою очередь, произносит Лайла. - Ты вынуждена жить вдали от своего ребёнка и бояться за его жизнь. К тому же, ты стала главной мишенью для Рэя, когда получила заказ от Ника, а после, главной мишенью для Ника, когда мой брат влюбился в тебя, и решил что хочет, чтобы именно ты стала матерью его сына… Ой… — испуганно смотрит на своего брата.
Глава 29
— Лайла, — грубо обрывает сестру Райнер, окинув её строгим взглядом. – Я тебе не один раз говорил, что это не так, но ты упорно продолжаешь гнуть свою точку зрения. Когда ты уже прекратишь? Я не влюблён в Амалию. Да, сына хотел именно от неё, потому что у неё генетика хорошая. Но ничего большего в этом нет, — проговаривает и встаёт, словно сидеть рядом со мной ему доставляет дискомфорт.
— Рэй, ты не видишь этого, но это вижу не только я, но и все вокруг, — не унимается Лайла. - Иначе, почему ты помогаешь ей? Почему делишься с ней тем, что дорого тебе? И не выкинул её из своей жизни, — продолжает, указав на Дэвида в моих руках.
— Потому что она тоже причастна к этому ребёнку, — протестует Райнер, одарив меня ненавистным взглядом, будто бы это я с ним спорю, а не его сестра.
— Да, признайся, старик! – вмешивается в их разговор Дэниел. - Раскис. Детка сделала из тебя послушного щеночка, но ты всё ещё строишь из себя одинокого волка. Прекращай! Ты уже давно не тот волк, каким был ещё несколько месяцев назад.
— Дэниел, не нарывайся, — шипит на племянника Хартманн, переместив весь свой гнев уже на него, убрав с моих плеч груз, который не я должна нести.
— А что, не нравится правду слышать? – спрашивает отца моего ребёнка Дэниел, сделав шаг в его сторону. – Не нравится, когда тобой управляют, манипулируют и играют? А зачем тогда сам такое проворачиваешь? Не нравится быть на месте своих марионеток, щеночек?
— Щенок из нас двоих ты, а не я, — рычит Райнер, подлетев к своему племяннику, и схватив его за шкирку, поднимает вверх. – Ещё один лживый лай в мою сторону, и я тебя зарою, сопляк. Думаешь, если я тебе позволяю иногда высказываться, это даёт тебе право вякать в мою сторону?
— Райнер, — окликаю мужчину, поняв, что ситуация накаляется.
Отдаю Дэвида Лайле, и направляюсь к ним, чувствуя ту злость, что исходит от Хартманна, и опасность, нависшую над Дэниелом, которая ещё совсем недавно была обращена в мою сторону. Но отдавать парня на съедение его дяде я не намерена. Так сказать, клин клином вышибить решила и долг за своё спасение заплатить. Око за око.
— Прошу, успокойся, — произношу и опускаю руку на плечо Райнера, в надежде, что это утихомирит мужчину. – Не надо. Ты потом пожалеешь, что обидел его. Вы одна семья и… — договорить мне не дают.
Всё происходит в одну секунду. Мой мучитель отпускает Дэниела, чтобы в следующую секунду схватить меня за руку, а после дёрнуть на себя так, что теперь я стою между Райнером и Дэниелом и со страхом смотрю в злые, пугающие глаза отца собственного ребёнка и точно знаю, что грядёт что-то ужасное.
— Я тебя не люблю! Поняла меня?! Ты… Просто моя зверушка и ничего больше! Мой инкубатор! Поняла? – рычит, а мне от этого ещё страшнее, но сдаваться я даже и не думаю.
Я мать! Я человек! И буду сражаться за то, что мне дорого, несмотря на страхи, сильных соперников и все преграды. Я была сильной. Ею и останусь.
— Поняла, — отвечаю, выдернув руку из его хватки. – Но ещё раз надумаешь повысить на меня голос, и я испорчу тебе всю жизнь, и плевать мне будет на то, что это сломает мою. Я тебе не безмолвная кукла, Райнер. Я женщина, что подарила тебе сына. Хотя бы из-за этого включай мозги, и начни меня уважать.
— Ты думала, что это сын твоего сопляка, — напоминает мне Хартманн, и я даю ему пощёчину.
— Слепой глупец! – произношу и заношу руку для удара, но останавливаюсь перед самой щекой, видя, что Райнер не останавливает меня. – Я хотела этого ребёнка, и с того самого момента, когда узнала, что беременна, я мечтала о том, чтобы он был твоим, — продолжаю, вместо удара касаясь пальцами его щеки, а после закрываю глаза и решаю сдаться ему. Открыться и дать понять, что я тоже человек и у меня есть чувства. – Может быть, ты меня и не любишь, как всех тут убеждаешь, но я люблю тебя… У меня к тебе всего одна просьба. Продолжай… Продолжай меня оскорблять, унижать и ломать… Так я однажды разлюблю тебя и не буду больше чувствовать того ужаса, что творится со мной, когда ты ведёшь себя как последняя скотина… Как мужчина, что недостоин быть любимым, — проговариваю, и смахиваю слезу, глядя ему прямо в глаза. – Продолжай. Однажды я перестану любить, и мне станет легче. Но станет ли легче тебе, Райнер?
Глава 30
Захожу в свою квартиру и медленно сползаю по двери вниз, чувствуя, что слёзы напали на меня с новой силой. Хочется кричать во всё горло, крушить всё, что попадается на глаза, сломать всё, но… Сил нет… Райнер высосал их, своими словами, действиями и взглядами. После моего небольшого монолога даже не ответил ничего, а развернулся и просто ушёл, оставив меня с Дэвидом, Дэниелом и Лайлой. Но посмотрел при этом, как хозяин, который прощается со своей любимой игрушкой.
И пусть все оставшиеся пятнадцать минут я сидела с сыном и не смотрела в сторону сестры и племянника Хартманна, но я чувствовала их жалость и сочувствие к себе. Только зачем мне их сочувствие, ведь если бы они промолчали и не провоцировали Райнера, то всего этого могло бы и не быть. Но с другой стороны… Однажды он бы сказал мне эти ужасные слова, которые должны были оставить меня, после всего, равнодушной к нему, но они, наоборот, разбили мне сердце. А всё почему? Потому что… Я его, чёрт возьми, люблю, чтобы он не сделал.