Да, она все время думала о мести, но как было подобраться к Виктору? Может, волосы покрасила для того, чтобы он ее не узнал. Наверняка Кобрин их официально не знакомил, однако Виктор все-таки знал Ларису – и вновь узнал ее сразу, как только увидел на том конкурсе. Вот чем объясняются его слова: «Я, конечно, по любви женился, но и по расчету тоже. Это был перст судьбы… Вот, думаю, Бог за все меня и простил, и награду дает…»
За что он ждал прощения от Бога? За то зло, которое причинил Ларисе!
Марьяна не удивлялась, что вспомнила все досконально. Все-таки в подсознании человека существуют некоторые кладовые памяти, которые не обнажают своих сокровищ, пока психика работает, так сказать, в обычном режиме. Сейчас режим был, мягко говоря, особым. К тому же Марьяна наконец-то перестала заслоняться от реальности, строить новые иллюзии вслед за теми, которые рушились одна за другой. Ну что ж, человеку свойственно обманываться – из чувства самосохранения! Однако времени на это у Марьяны больше не было, а потому ее очнувшаяся память выбрасывала одно вроде бы ничего не значащее доказательство за другим. То есть это они прежде ничего не значили, а теперь, оказывается… Ведь Лариса давала ей доказательства своей вины каждым словом, а Марьяна не умела расслышать эти слова. Теперь же все они как бы наполнялись новым содержанием.
«Для меня всегда было необыкновенно важно, что думает обо мне Виктор».
Да, ей было это действительно важно: не узнал ли ее Виктор, не догадался ли, что она сама все знает?
«Я смотрела на себя в зеркало и думала: на что тебе ум, красота, если ты не можешь добиться чего хочешь в жизни?»
Она хотела добиться его смерти. И отомстить за отца.
«Я ведь вообще человек серьезный, очень люблю все обдумать, распланировать…»
Правда, Лариса все обдумала. Она не прикончила Виктора в первую брачную ночь, как, может быть, того требовала ее неумолимая подруга. Она выжидала. Она больше не хотела остаться на пустом месте, понимала, что одной местью сыт не будешь. Она «распланировала», когда вводить в бой опасную подружку – и до той минуты старалась держать ее на привязи. Пока не утвердится в общественном мнении как образцовая жена и мать (от этой роли, кстати, очень удобно перейти к роли безутешной вдовы). Пока не упрочит свое положение в финансовой империи Виктора.
Черта с два Азизу удастся руководить «Сфинксом» в одиночку! Можно не сомневаться: Лариса достаточно изучила все дела фирмы и не только станет достойным партнером предателю-египтянину, но и без него обойдется в случае нужды. Вот именно! Нелепо предполагать, что она оставит хоть какой-то шанс Азизу! Вот и объяснение словам Рэнда: Азиза пока не трогать, он еще пригодится подписывать контракт с «Эль-Кахиром». Весь смысл здесь в слове «пока». В восемь утра контракт будет подписан, Азиз в свой срок получит пулю в лоб или лезвие по горлу, а Лариса с Рэндом…
Все, все заключено в этих словах, все объясняется ими: Лариса с Рэндом…
Неведомо и никогда не узнать, каким образом и давно ли они познакомились. Возможно, еще в те годы, когда Золотая Лисичка завела себе постоянного гинеколога для осмотров после своих «боевых подвигов». И неудивительно, что она пошла к Вахаеву со своими затруднениями уже потом, став женой Виктора и однажды обнаружив, что здание ее благополучия зашаталось: в его фундамент оказалось необходимым положить ребенка. Так в древние времена укрепляли ненадежные сооружения. Сын ли Надежды послужил для этой цели, другой ли обездоленной женщины, которую «выручил», да еще и снабдил деньгами добряк Вахаев, – неизвестно. Как, впрочем, и то, был ли этот случай – с Ларисой – единственным в его практике. Едва ли! Уж очень всерьез все было организовано с Надеждой, это указывает на отработанность метода. Почему Вахаев оставил свой, несомненно, прибыльный, хотя и опасный бизнес? Ну, может быть, назрел скандал, кто-то заподозрил неладное. Вахаев, к примеру, откупился большими деньгами, сменил работу, закрыл клинику. Мог вернуться в родные места, а тут – война.
Нет, все это из области предположений, да и вообще не столь важно. Важнее другое: где и когда пути Ларисы и ее старинного дружка вновь пересеклись, как и когда она наняла его выполнить для себя недурную работенку: сделаться орудием ее мести. Этаким поваром, который приготовит для Ларисы лакомое блюдо.
И вдруг Марьяне показалось, что все они, живые и мертвые, Григорий, Санька, она сама, Надежда, Виктор, Женя – не более чем беспорядочно перемешанные яства для ненасытной Ларисы. Можно голову сломать, пытаясь догадаться, почему был обречен «на съедение» тот или другой. Кроме Виктора – тут все понятно. Женька скорее всего погиб в перестрелке, вряд ли Лариса могла испытывать к нему ненависть. Надежда… «Когда-нибудь я рассержусь, так рассержусь, что никакой Витька тебе не поможет!» – совсем недавно (с ума сойти! позавчера!) пригрозила ей как бы в шутку Лариса – и не замедлила исполнить свою угрозу. Погибла ли Надежда из-за того, что – не таясь! – не любила Ларису? Или опасно было оставить ее в живых, она могла рано или поздно понять истинную причину случившегося, особенно когда узнала Рэнда? Или все-таки Лариса понимала, что без Виктора не сможет держать Надежду под контролем? А если Санька – ее ребенок, Надежда превращается в дамоклов меч? Любая из этих причин может быть истинной, а также все они, вместе взятые.
А Григорий… теперь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, как Вахаев вышел на Григория. Именно жизнь человека, которого любит Марьяна, была обговорена как основной гонорар за исполнение Ларисиного замысла. Это для Ларисы Григорий – лишь пешка, так себе, разменная монета. А для Марьяны – и, что самое ужасное, для Алхана Вахаева – это одна из величайших ценностей. Ради утоления своей мести Вахаев, как и Лариса, готов был на все. Особенно если это «все» еще и подкреплялось немалой суммою…
Лариса ведь тоже выждала достаточно времени, чтобы облачить свою любимую подружку Месть в самые роскошные наряды. После смерти Виктора Яценко его вдова останется не просто богатой – очень богатой женщиной!
…И светловолосая Витькина голова, которую равнодушно пинает Рэнд, и она перекатывается по бетонным плиткам с таким неописуемым бесчувствием, что сразу становится ясно: это неживое, это уже предмет…
Глаза вдруг обожгло, и Марьяна поняла – подступили слезы. Эх ты, Золотая Лисичка! Какой ты была, такой и осталась. Уже не одна, а целые кладовые тех самых трехлитровых баночек необходимы тебе для полного счастья – и ты продолжаешь их наполнять, не щадя… Да, вот именно. Не щадя сил.
Возможно, глаза Виктору на фотографии были и впрямь выколоты Ларисой в порыве гнева, безудержной ярости. И клятва отомстить за смерть отца и впрямь звучала искренне. Oднако, похоже, с течением лет подружка Месть перешла в разряд полузабытых приживалок в жизни Ларисы. А главной целью для Ларисы стало просто-напросто освободиться от нелюбимого мужа, получить его деньги – и зажить в свое удовольствие. Все просто. Все просто, подло, низко, страшно…
Если бы Лариса оказалась там, у машины, когда на бетонную дорожку выбрасывали трупы, если бы она с мстительным торжеством пинала мертвую голову своего мужа… эта картина, хоть и отвратительная, была бы хоть как-то понятна и объяснима. А она просто мимоходом узнала о «выполнении задания» – и продолжала валяться с очередным мужиком.
«Золотая Лисичка обычно всю нагрузку на себя берет. Нравится ей это дело!»
«Она была просто нимфоманка… Ненасытная девка… Хочу, хочу, всегда хочу! Девочка была на все горазда… Сама говорила, что ее мечта – попробовать сразу с тремя, а лучше – больше».
Ну наконец-то попробовала.
Вот почему Абдель назвал ее шлюхой… Возможно, он пытался хоть как-то предупредить Марьяну.
Насиловали Ларису, как же! Скорее, она их всех тут сама изнасиловала, здешних жеребцов.
А следы крови, а рубцы на спине, а заплетающиеся ноги, вдруг с ужасом вспомнила Марьяна – и тут же криво усмехнулась. Hоги, может быть, у Ларисы и правда заплетались… заплетутся, наверное, коли дорвалась наконец до любимого дела! А все остальное – либо спектакль, разыгранный ради двух перепуганных дур, Марьяны и Надежды, либо следы того, что доставляло Ларисе наибольшее удовольствие. Вряд ли она потерпела бы хоть малейшие неприятные ощущения. За свои деньги она хотела получить «всего много: острого, соленого, кислого, сладкого» – и по первому разряду!
Получила. Надо полагать, получает и теперь.
А через некоторое время вползет на подгибающихся ногах, или ее притащит неутомимый Шафир – кажется, именно так зовут того невозмутимого красавчика-иорданца. И будет до конца разыгрывать роль неутешной вдовы, которая хочет только одного: поскорее, любой ценой вырваться отсюда вместе с больным сыном и его придурковатой нянькой, которая – вот везуха! – видит только то, что видит, и слышит только то, что слышит.
И внезапно Марьяна поняла, какую роль отвела ей Лариса во всем своем тщательно, может быть, безупречно разработанном плане, в этом грандиозном спектакле, который, наверное, был задуман не меньше года назад, когда Лариса впервые оказалась с Виктором в Каире. Возможно, тогда-то она и спелась с Азизом, потом ввела в игру Вахаева – но это наверняка уже позднее, когда Григорий появился в доме Виктора и Ларисе стало ясно: теперь-то основной исполнитель ее плана нипочем не сорвется с крючка, пока не завладеет вожделенной жертвой для своих кровожадных братцев. Здесь каждый получал свое – за то, что делал свое дело. И только одна Марьяна ничего не должна была делать… Ну, разве что ахать, рыдать, приходить в ужас, лишаться сил, хвататься за голову, заламывать руки, иногда грохаться в обморок. Но главное – все это только видеть, быть свидетельницей событий. Той свидетельницей, которая потом, при расследовании, живо опишет, как все было ужасно, кошмарно, бесчеловечно… какие страдания перенесли покойная Надежда и чудом оставшиеся в живых Санька, она сама и Лариса!
То есть Марьяне пред