аждал тропу к рощице.
Деревья разошлись, чуток посветлело, и я увидел тёмную полосу неспокойной воды, которая отражала светящиеся звёзды.
Пашка закатал штаны по колено и ступил в воду.
— А…
Раздался приглушённый вопль, заставивший нас развернуться к чёрным кустам.
— Где Митька? — шепнул Пашка.
— Беспонятия. Он следовал позади меня до самой воды.
Пашка возвратился на бережок и застыл, прислушиваясь. Лес заполнялся звуками, но в них не было никакой тревоги и чего-то необычного.
— Стой тут, я пойду, разведаю.
— Не бросай меня одного!
Пашка проигнорировал мои слова и смело раздвинул заросли и растворился во тьме. Я опустился на единственный поблизости пенёк, обхватил себя руками и начал ждать. Мысли настойчивей вернулись к ужасным историям Пашки. Поблизости, за ручьём, начинались кусты малины, в которых запутался Тима Панкратов. Да, это было нелепое недоразумение, но всё-таки…
Частенько ли происходит подобное в другом месте? А ветки настолько цепко держали его за одежду… И если вампирши, колдуны действительно существуют, где же гарантия, что в природе нет деревьев, высасывающих кровь?
Вероятно, сейчас подо мной находится одно такое дерево… Я спешно вскочил и подошёл к самой кромке воды. Кто знает, насколько опасен даже пень, когда-то он был целым деревом… Я подумал и шагнул в ледяную глубину ручья.
Мне оставалось лишь надеяться, что в нём нет русалок, водяных либо каких-то огромных пиявок.
Что же Пашки до сих пор нет? За моей спиной раздались тихие шаги и ветка хрустнула.
— Пашка? — я резко обернулся.
Ледяные руки обхватили моё горло, зажали рот, а затем всё исчезло…
Часть вторая. Лесные секреты
Первым, что я увидел, очнувшись, был низкий потолок из брёвен надо мной. Затем в нос ударили непривычные ароматы: старое дерево, сырость и земля. Память тот час же возвратилась в мою голову. Я вспомнил, как шёл с Пашкой и Митькой по ночному лесу, а затем, оставшись один после их пропажи, вздрагивал от каждого шебуршания и промелькнувшего силуэта. Когда до меня дошло, что я нахожусь не там, где необходимо, я неуклюже вскочил со скамьи и огляделся. У стены напротив, закутавшийся в одеяло, мирно спал Панкратов.
Разбуженный шумихой, он открыл свои прозрачные синие глаза:
— Где я?
— Отличный вопрос.
Мы находились в небольшой запертой комнате из бревенчатых стен, обставленной грубой мебелью. На потолке висела тусклая электрическая лампа. Над закрытой дверью виднелся зарешеченный железными прутьями проём. Я забрался на скамью и выглянул в него — тюрьма вела в полумрачный коридор без окошек.
— Стасик, ответь, что теперь будет? — Панкратов трусливо озирался вокруг. — Как ты думаешь, нас прикончат либо потребуют выкуп?
— Это прояснится со временем.
Чтобы как-то отвлечь себя от печальных мыслишек, я сообщил Панкратову о событиях, произошедших в его отсутствие: о беседе с Кристианой, о погроме в его доме, о встрече с Пашкой и Митькой.
Он тоскливо улыбнулся:
— А мне и поведать нечего. С дядей Лёней я не встретился. Лишь побежал по улице, как неожиданно почувствовал на своей шее ледяные руки. Вот и всё…
— Камень остался у колдуна?
— Ага. А что?
— Вампирша сказала, этот кристалл может сгубить мир.
— Да какая разница? — вздохнул Панкратов, лёг на скамью и отвернулся к стене. — Мы по-любому умрём раньше.
Моё настроение, признаться, было не лучше Тимофеиного, но печалились мы недолго. В коридоре стали слышны энергичные шаги. К тюрьме приближался некий обладатель громких шагов. Залязгал ключ с той стороны и дверь открылась.
— Проснулись, мальчики? — поинтересовался бледный, чахоточный с виду парень в белом халате. — Не переживайте. Волнение отрицательно сказывается на состоянии организма. Вашей жизни ничего не грозит. Хозяйка позднее всё объяснит, а сейчас прошу на осмотр.
Парень шёл по длинному коридору из брёвен мимо дверей, многие из которых были заперты на железные замки, проделанные через дверные ручки, и тараторил, не умолкая. Его многословие совсем не прояснило смысла происходящему. Он остановился, отворил одну из закрытых дверей, и мы вошли в помещение. Это был простой медицинский кабинет, приблизительно схожий с нашим школьным, только без окон. В углу стояли белые весы, большая линейка для измерения роста, за стеклянным шкафчиком располагались всякие медицинские инструменты. Я и Тимофей, оторопев, сели на край клеёнчатой скамьи.
— Кто первый? — Парень раскрыл разлинованную тетрадку. — Начнём с того, кто ближе сидит. Имя и фамилия?
— Стас Акуличев.
Вопросы посыпались один за другим — сколько лет, где проживаете, какие болезни перенесли в детстве, какое у предков состояние здоровья, сколько прожили бабушки и дедушки… Черноглазый парень неутомимо, с большой скоростью записывал в тетрадку ответы.
Затем он велел мне раздеться, взвесил, измерил и, оставив меня в покое, предложил подождать на скамье. Пришла очередь Панкратова. Следя за действиями странного медбрата, я испытывал всё нарастающую тревогу — слишком он был нервным, издёрганным и временами сильно смахивал на сумасшедшего.
— А сейчас — самое главное. — Завершив допрашивать Тимофея, парень захлопнул тетрадку и надел резиновые перчатки с маской…
Во мне всё покрылось холодом от страха. Я чётко понял, что попал в руки маньяка, проводящего досуг за расчленением подростков. Окон в кабинете не было, а дверь была закрыта на ключ, просвечивающий через карман халата безумного медбрата.
— Спокойненько, Стасик, у тебя что, ни разу из пальца кровь не брали? — Холодные руки мёртвой хваткой стиснули мне руку.
Игла воткнулась в палец, но боли я не почувствовал. Словно завороженный, я глядел на прикрытое маской лицо. Глаза парня полыхали жадным пламенем, казалось, он едва сдерживает какое-то чувство, бушевавшее в нём. Красный столб наполнил пробирку…
— Теперь ты, — хрипло произнёс медбрат и, как слепой, протянул мне кусочек ватки, пропитанной спиртом.
Когда осмотр благополучно завершился, нас отвели в тюрьму из брёвен, и медбрат захлопнул дверь. На столе нас ждала домашняя еда — отваренная круглая картошка, сваренные вкрутую яйца и полбуханки хлеба.
Ощутив приступ неожиданно возникшего голода, я накинулся на еду. Кем бы ни являлись наши похитители, они относились к нам очень гуманно, и это чуток обнадёживало. Немного времени спустя, поболтав о жизни, ко мне присоединился такой же голодный Панкратов.
***
Через пару часов тишину тюрьмы нарушили знакомые шаги.
— Приготовьтесь, Хозяйка идёт, — сообщил чахлый парень и, вдруг стукнув себя по голове, добавил: — Забыл представиться. Я Иран. С этим обращением стал таким рассеянным…
Мы вежливо закивали головами и направились за странным провожатым. Иран постучался в одну из дверей и, получив позволение войти, подтолкнул меня и Тимофея вперёд. Хозяйка восседала в большом кресле со сложенными на выступающем и свисающем животе руками. Это была склонная к полноте женщина среднего возраста, которая могла бы прослыть здоровячкой, если бы не бледный и нездоровый оттенок её кожи. Пока я пялился на неё, следующая страшная догадка опять озарила меня — эти бледные люди, с жадно пылаемыми глазами и порывистыми движениями, скорее всего больны неким страшным заболеванием. Что, если они, утаиваясь от всех, охотятся за внутренними органами?! Дверь в кабинет опять раскрылась, и в комнату вошли Пашка с Митькой.
Сопровождавший пацанов Иран скрылся во тьме коридора, а мы остались наедине с таинственной Хозяйкой.
— Хорошо, все новоприбывшие тут. Пришло время для вводного разговора. Но сначала одно замечание. Вашим драгоценным жизням ничто не грозит. Я принципиальная противница убийства, и, кстати, вы именно потому сейчас тут. — Пухлые губы улыбнулись, толстуха довольно потёрла руки. — Садитесь. Беседа будет долгой и увлекательной.
Мы уселись на кресла, указанные Хозяйкой, и приготовились к неприятностям. Без них не обошлось.
— Начнём издали. Вам известно, как первобытные люди добывали себе пропитание? Охотой. О, это было тяжёлое и опасное занятие. Частенько они заявлялись в свои пещеры голодными, изредка не приходили совсем. Намного позднее древние люди научились возделывать землю, разводить домашний скот, и у человеческого племени образовалось время для развития иных талантов. Так родилась цивилизация. Это преамбула, а сейчас, молодёжь, приготовьтесь к внезапности, могу даже сообщить, к сюрпризу. — Она хихикнула. — Вам выпала почесть беседовать с самой настоящей вампиршей!
Она замолкла в ожидании увидеть на наших лицах неверие либо удивление.
Не дождавшись ожидаемой реакции, Хозяйка повторила свои слова и чуток оскалилась, показав клыки:
— Ну… Ребятушки, вы что же, не удивлены?
— Нам доводилось видеть, как убивают вампирш. Проткнуть осиновым колом в сердце и нет проблем! — Пашка горделиво поднял голову, а остальные просто похолодели от такой дерзости.
— Вот времена! Вот нравы! Поразительно невоспитанные дети! Ладно, что вам хотя бы известна проблема и не нужно тратить время, чтобы доказать очевидное. Вы в курсе, что вампиры существуют, но совсем не воображаете уровень их интеллекта. Многие из нас живут давно, из века в век накапливая опыт и мудрость поколений. Наши ощущения обострены, мозг развит лучше человеческого, а наша сила с ловкостью превосходит любого из вашего рода. Я сказала бы, что вампирша — это воплощённая мечта о сверхчеловеке. Только мы давненько перестали быть людьми, поднявшись над вами. Мы, вампирши, особая и высшая раса. Мы раса избранных.
Упыриха умолкла, наслаждаясь эффектом своей страстной речи.
Затем заговорила тише, без былого пафоса:
— И вот образовался парадокс. Высшие существа тратят огромную часть времени, ища пропитание и, хуже того, на скрытие следов от своей трапезы! Брехня! Я, только я, юные люди, поняла, как прекратить это. Выход в том, что вампирам нужно заняться разведением еды. Людские стада станут на нас работать, и самое главное, своевременно кормить их. Не бойтесь, я же говорила, что являюсь убеждённой противницей убийств и чрезмерного насилия. Вы станете давать нам столько крови, сколько надо, лишь бы сберечь наши силы и жизнь, а мы…