Или же…те, кто стал частью Неба…их следы сияют, а те кто не стал…они вот такие? В них больше нет воспоминаний? Их Дао больше нет? Что же могло сделать такое со Святыми?
Может, тот Разлом, который я мельком видел, и который даже через воспоминание источал могильный холод, это… Пустота? Та, которая растворяет в себе всё.
— Ли Бо?
— Полагаю, — ответил Бессмертный, — они вычеркнуты из этого мира. Те, которых мы прошли, они закрыли собой Разлом, а эти…пали вне…
Предположение Ли Бо звучало как будто бы логично, но я чувствовал, что за черным следом кроется нечто большее, и более важное.
Я посмотрел на соседнюю плиту и увидел как след пересекает кривая черная трещина словно бы засасывающая в себя остатки Ци, оставленные Святым.
Вдруг я увидел надпись перед этими рядами. Надпись, на которую не обратил внимания.
Ушедшие.
Просто ушедшие. Те плиты располагались возле надписи «Ушедшие в Небо», а тут…просто «Ушедшие»…
Может, Ли Бо действительно прав?
Ушедших было много… Очень много… Какие-то следы были полностью черные, какие-то лишь частично, а какие-то прорезали трещины.
В чем разница я не понимал.
Судя по всему, кто-то в свое время переставил местами плиты. Те, что оставили свое Дао и оно было уцелевшим, вдоль дороги, а эти…словно скрыли с глаз долой. Спрятали за храмом.
Но глядя на эти трещины… На эти почерневшие следы, в голове у меня мелькнула мысль о том, как можно попробовать это исправить.
Я окинул взглядом плиты за храмом. Возможно, среди них были и целые…. Как будто бы не везде была эта страшная «чернота».
Каждая плита словно протянула холодные щупальцы к моей душе, как бы говоря, что с ней поступили несправедливо.
Я вздохнул и прикрыл глаза.
Именно эти плиты и создавали это ощущение бесконечной скорби, которое так сильно давило мне на плечи.
Открыв глаза я шагнул обратно к храму.
Застыв перед входом, я взглянул внутрь.
В центре храма, в полу, сияли золотым две ступни. Единственные парные ступни, которые я тут видел.
Что ж, похоже, мне придется увидеть сегодня еще одно воспоминание. Еще одно Дао. И, судя по сиянию, этот Практик был выше ступени Святого.
Глава 4
Я вошел в храм и застыл.
Я увидел то, чего не увидел, будучи снаружи. По внутренней части храма, на высоте около метра, в несколько рядов в камне были отпечатки детских ладоней, а на полу — их ступней, и всё это вокруг двух сияющих золотой энергией следов.
Я наклонился и осторожно провел по детским следам — это не были оттиски, как у Святых, скорее, кто-то просто разрешил оставить детям тут следы в момент, когда храм строился. Как будто тогда этот камень был жидкий и дети ткнули в него ладошками кто куда. Вот только почему у меня было ощущение, что сделали это дети на прощание, прежде, чем Святые ушли? Не знаю.
В этих следах не было ни капли Ци. Просто детские ладошки.
Возможно, это были Младшие, которые пришли попрощаться — и ничего более. Надеюсь.
На стенах было много мелких неразборчивых надписей, но сейчас мне не хотелось их читать. Успею еще.
Сейчас главное — сияющие следы. Свет от ступней даже немного слепил. В отличие от тех, что снаружи, их насыщенность Ци была до сих пор как будто в тот день, когда их оставил их Святой.
Я присел на корточки и осторожно, едва касаясь, прикоснулся к поверхности сияющих Ци ступеней.
В тот же мир вокруг взорвался светом.
— Если ты дошел сюда, значит, есть надежда, — прозвучал мягкий, полный какой-то скрытой силы голос.
Я понял, что нахожусь в этом же храме, вот только он весь сиял золотым светом, а передо мной сидел средних лет мужчина с добрыми чертами лица.
— Вы…
— Я — наставник Юэ, — коротко сказал человек.
Глаза его светились, будто сгустки Святой Ци.
— Я — Ван, — сказал в ответ я.
Это не было воспоминание, а человек передо мной не был духом. Место, где я оказался, было словно бы вне времени и пространства. Оно застыло.
— Я знаю кто ты, — усмехнулся наставник Юэ, — Небо видит всё.
Его голос словно заставлял воздух дрожать.
Руки Юэ были сложены, словно в молитве.
— Я вижу в тебе чужую Волю, — продолжил наставник. — И вижу клятвы и обеты, которыми ты скован. Это необычно. Но если Небо допустило это — значит, так надо. Понимаешь?
Я кивнул. Это значило, что проникнуть в этот мир незаметно было невозможно. Но я и так уже догадывался об этом.
— Не понимаешь, — покачал головой Юэ. — Тебя беспокоит то, что тебе предстоит сделать, но некоторые вещи просто обязаны случиться.
Это он про алтарь божеству, который я должен установить?
— Да, я о нем. Небу будет, конечно, больно, но у тебя ведь нет другого пути? Клятвы, которые ты называешь «контрактом», записаны в твоей душе. А над душой ни у кого нет власти. Ты должен исполнить их.
Я застыл.
— Я не могу объяснить, почему Небо позволяет свершиться одному, и не позволяет другому, но кто я такой, чтобы сомневаться в Воле Неба? — риторически спросил Наставник Юэ, поднимаясь.
— Вы Святой? — спросил я. — Вы отличаетесь от тех Праведников, к отпечаткам которых я прикоснулся.
Мужчина передо мной чем-то неуловимым отличался от Святого так, как обычный Праведник отличается от Святого.
Он был на каком-то другом уровне.
— Нас называют Бессмертными Даосами, — улыбнулся он. — Хотя это, конечно же, неверно. Для некоторых ступеней просто нет названия. Нет слов, которые способны выразить суть того, чем становится Практик Праведного Пути.
Значит, так выглядит и ощущается Бессмертный Даос? — мелькнула мысль.
— Такие как я по-другому ощущают время и реальность…мы слишком близки к Небу, чтобы оставаться людьми, но слишком люди, чтоб становиться Небом. Я думаю, ты пришел в это место не случайно. Ты в поисках. В поисках своего пути, своего предназначения, своего Дао. Я и сам знаю, как мечется душа до того, как вступила на путь, по которому должна дойти до конца, и где нет конца.
— Да, я пока не знаю, что есть «мое» Дао, — ответил я. — Я думал эти следы, эти слепки Дао смогут подсказать мне.
— Подсказать это может только твое сердце, — подошел ко мне Наставник Юэ. — Все ответы и все вопросы там. Оно спрашивает и оно отвечает. Больше никто. Нет другого голоса во Вселенной, кроме твоего.
Я застыл, обдумывая его слова. В первые мгновения у меня было много вопросов, которые я хотел задать, но они вдруг испарились. Они теперь казались неважными, мелкими.
— Дай мне руку, Ван, — протянул Юэ мне светящуюся ладонь.
Я взял его за руку и в душе наступило такое спокойствие, как в детстве, когда держишься за руку матери и не отпускаешь.
В тот же миг мы взмыли ввысь. Исчез храм. Был только полет вверх, к Небу, которое прорезал кривой черный Разлом.
— Это в прошлом и в будущем, — сказал наставник Юэ. — В твоем времени Разлома нет. Его закрыл Я и они…
Мы очутились прямо перед Разломом, в котором проглядывался космос, и который словно затягивал всё внутрь себя.
Но на самом деле сейчас он был статичен. И хоть ветра не было, длинные и свободные одежды наставника развевались на несуществующем ветру.
Он меня отпустил и я понял, что не падаю. Я так и стою под Небом. Перед Разломом.
Юэ сложил пальцы в странную замысловатую фигуру и в тот же миг за его спиной словно из ниоткуда возникли люди…много людей. Сотни светящихся как и он Практиков.
Все они сложили руки в такой фигуре.
— Это печать Вечного Дозора, — тихо сказал он. — А вокруг такие же, как и я. Мои братья. Бессмертные Даосы, как вы нас называете. Мы же называли себя Вечным Дозором. Те, кто стоит на страже Мира. Те, кто отвечает за сохранность Неба. Отвечали…
На моих глазах Разлом ожил и стал рвать Небо, стал рвать реальность этого мира. Юэ оставался неподвижен.
— Ты их не видишь, ты просто видишь результат их работы. А это — демоны Пустоты. Прожорливые создания, способные пожрать что угодно. Видишь, реальность буквально исчезает? Мир разрывается на куски. Пустота ненасытна. Хотя, кому я это говорю? Тому, кто и сам краешком через нее прошел.
Это он про смерть, после которой я очутился в Пустоте, стирающей мои воспоминания? Видимо, да.
Я наблюдал за тем, как Разлом с каждой секундой расширялся, а через его черноту на нас смотрела космическая бездна.
Вдруг сотни фигур кинулись прямо в Разлом, а в их руках появились кривые зеркала.
— Пустотники боятся зеркал. Для них это своеобразные ловушки, — пояснил Наставник Юэ.
В местах, где Бессмертные Даосы встретили расширяющийся Разлом он замедлился. Сильно замедлился.
— Но надолго их не хватит.
Одно за другим, зеркала в руках Даосов начали лопаться, как елочные игрушки. Со звоном и треском, словно разрушалась сама реальность.
А потом человек такой же, как Наставник Юэ, шагнул вперед. За Небо. За пределы Разлома. В Пустоту Космоса. А за ним — его последователи. А за ними, словно из ниоткуда, взлетели сотни и сотни Святых. Я узнал лица тех троих, чьи воспоминания увидел. Они улыбались и без страха ступали прямиком в Разлом. Каждый из них сотворил знак Вечного Дозора.
Святые, один за другим, вспыхивали белым Светом, а Даосы — золотым. И этот свет сливался, превращаясь в перламутровую пленку, которая начала закрывать Разлом. Которая, словно шов, сшивала Небо.
— Это наш Последний Дозор, — сказал Наставник Юэ, грустным взглядом наблюдая за тем, как тела Святых и Даосов всё больше и больше излучали свет, словно готовые вот-вот взорваться звёзды, и губы шептали какие-то слова, которые я разобрал не сразу.
— За Вечное Небо… — прошептал рядом со мной Юэ.
А потом всё накрыла вспышка, и я снова очутился в храме, а передо мной сидел наставник Юэ, словно и не было секунду назад Разлома, который закрыли Святые и Даосы, с ним во главе.
— То, что ты видел — лишь фрагменты того, что произошло. Я показал лишь начало и конец, — сказал Даос.