Мысленный запрос нейросети — и я понял, что прошло более получаса с момента погружения в воспоминание. Удивительно, мне показалось, что прошло всего лишь мгновение.
— Что ты увидел, ученик?
— Прошлое. — коротко ответил я.
— Прошлое этого места?
— В том числе. Но пока рано говорить. Одна пчела содержит в себе слишком мало воспоминаний.
— Слишком мало? — удивилась Ло-Ло.
— Да, Ло-Ло, слишком мало: если я не ошибаюсь, то в каждой пчеле содержится воспоминание или даже несколько.
На руке место укуса успело зажить. Я так редко ранился, что и не задумывался о том, что моя регенерация явно мощнее, чем была еще недавно. Именно регенерация, без использования лечения самом себе.
— Так это что, — нахмурившись, уточнила Джинг, — Теперь тебя все пчелы должны покусать?
Я хохотнул. А потом задумался. Если для того, чтобы составить картину произошедшего мне придется подставлять себя укусам пчел то…ничего страшного. Эти воспоминания стоят небольшой боли, которую я испытаю. С другой стороны, мне кажется, что если бы пчела «атаковала» меня, то никакого воспоминания я бы не увидел — это было нечто «добровольное», она сама изъявила желание таким образом поделиться со мной воспоминанием. И, видимо, не просто так.
Ладно, если она или они благожелательно настроены, то может попытаться войти внутрь? Я чувствовал, что храм что-то скрывает в себе, и речь точно не о каком-то духовном меде. Хотя…представив подобный продукт и его потенциальные свойства слюнки потекли.
Я поднялся и направился к ступеням.
— Ты что, всё-таки решил войти? — удивился Лянг.
— Да. Возможно из-за того, что я Праведник, и эти пчелы это ощущают, они меня пустят внутрь…
Вот только я сделал шаг к проему, как из него вылетела добрая сотня явно недружелюбно настроенных нефритовых пчел. Их жужжание стало угрожающим, почти рычащим, они зависли передо мной плотной стеной, их нефритовые тельца переливались холодным блеском.
Я поднял руки в примиряющем жесте.
— Ладно-ладно, я не настаиваю. Нет так нет. — улыбнулся я.
Сделал шаг назад и пчелы вернулись обратно в храм, будто ничего и не было.
— И это всё? — спросил Ли Бо.
— Нет, сейчас еще раз попробую. — отмахнулся я, и через пару минут сделал еще одну попытку.
А потом еще одну. И еще одну… Не хотелось сдаваться всего лишь после одной попытки.
Результат каждый раз был тот же самый. Почему-то пчелы мне пока не доверяли, если так можно выразиться, а силой идти внутрь я не хотел. Раз меня не пускали — значит, у них на то была причина.
Я и так, и эдак пытался заглянуть внутрь, но нефритовые пчелы, будто чувствуя это, попросту закрывали вход. Они не хотели, чтобы я или кто-то другой, видел их святая святых — соты с медом.
— Хрули, Джинг? Можете осторожно заглянуть внутрь? У вас зрение получше моего. Только на ступеньки не ступайте, я не хочу лишний раз нервировать этих пчел.
— Это мы запросто, — фыркнула Джинг и начала попытки заглянуть внутрь храма.
Она с Хрули и подпрыгивала и я ее держал в руках на уровне головы, вот только никак рассмотреть, что там внутри они не могли.
— Вот же ж… — недовольно выдавила Джинг, — Они мало того, что там внутри плотно летают, так еще и какая-то тонкая пелена все скрывает.
Я вздохнул.
— Понятно.
Был еще один вариант — Ли Бо. Этот кувшин мог наверняка прорвать любую пелену, да и пчелы ему навредить не могли, но…это было бы равнозначно объявлению войны. Поэтому Бессмертному, который предложил такой вариант, я отказал.
Ладно, думаю внутрь я еще попаду, со временем пчелы сами меня пустят. Добровольно.
— И что теперь? — спросила Ло-Ло.
— Теперь? Теперь я хочу пойти к триграммам, — ответил я.
Да, я не закончил медитацию, но после увиденного я хотел вновь пойти к цветникам.
Через минуту я стоял перед частью одной из триграмм. Рядом переминались с ноги на ногу лисы. Улитка водила антеннами вправо-влево, словно прислушиваясь к чему-то.
«Значит, ты наконец-то понял что это?»
Я увидел фрагменты в воспоминаниях и стало понятно. Но мысль такая закралась мне сразу, как только мы тут оказались, вот только верить не хотелось. А ты, выходит, знал сразу?
«Вроде того. Тут всё очевидно. Редко бывает так, чтобы в каком-то месте был беспричинный рост стольких духовных растений. Тому должна быть причина, вернее…источник, откуда растения берут такое количество Ци. И поскольку природного Источника тут я не ощущаю, это значит что…»
Что таким источником служат тела Праведников похороненные тут? — закончил я за него.
«Именно.»
Я задумался. С такой точки зрения я об этом не думал, хотя все как раз было логично. Вот почему земля «отдавала» Праведностью, которую я сразу ощутил, ступив на землю. Но ощущалась эта энергия слабо, и теперь я понимал почему: это лишь отголоски. Всё остальное, всю Праведную Ци забирали триграммы-цветники-могилы.
Осторожно сев практически вплотную к цветникам, я прикрыл глаза. Пчелы жужжали над цветником-могилой, но не атаковали меня. Я ведь не прикасался к духовным растениям.
— Опять он медитирует. — буркнул Лянг.
— Это путь Практика. — ответил я, — Вы, Хрули и Джинг, тоже можете сесть и помедитировать в этом месте.
— Лучше я сорву духовное растение и сожру. — фыркнула Джинг.
— А потом тебя искусает рой пчел и будешь лежать опухшая и говорить какой дурой ты была. — насмешливо заметила Ло-Ло.
— Я быстрее, чем эти насекомые, — ответила лиса и села справа от меня, — Они меня не поймают.
Хрули села слева. Я приоткрыл глаз и посмотрел на них.
— Только молча медитируйте. — на всякий случай добавил я.
— А как же! Мы всегда молчим когда медитируем!
— И когда не медитируем тоже!
Ли Бо вздохнул. Ло-Ло сердито дернула усиками-антеннами. Лянг молчал.
А я снова закрыл глаза и раскинул свое Восприятие вокруг. Только сейчас пришла в голову мысль, что я никогда не был на могилах праведников. В пещере в Холмах Святости была не могила, а просто скелет Святого, который был живее всех живых, а в Долине Памяти были плиты с отпечатками Дао, но не могилы.
А вот тут, прямо посреди Диких Земель, возле храма Восьми Триграмм — были.
Наверное, из-за этого в душе возник какой-то трепет, как будто я прикасался своим Восприятием к чему-то священному. Я понимал из воспоминания, что тут лежат так называемые «низкоранговые Праведники» — но какая разница. Это ничего не меняло. Ступень была не важна. Место было сакральным.
Если вначале это были и просто могилы, то теперь, совмещаясь с символом Восьми Триграмм, они становились чем-то сакральным.
Минут десять я просто дышал Ци возле могил, пока мне наконец не удалось достичь состояния зеркала-сознания, а восприятие стало удивительно тонким.
Я ощущал все духовные растения перед собой, да и не только их: главное — я чувствовал так ярко, что почти «видел» духовным зрением сгустки Праведной Ци, на которых и росли эти растения. Садившиеся на цветы пчелы были продолжением этой странной цепочки. Кости-цветы-пчелы — вот такая была цепочка, и заканчивалась она в храме, куда летели с воспоминаниями нефритовые пчелы.
Я застыл на мгновение, осознав вещь, которую не сразу понял: тут, в цветниках, находились не только тела. Тут были души. Души праведников были словно прикованные к этому месту. И они «переваривались» этой цепочкой, разлетаясь по фрагментам с пчелами и переставая быть цельными. Но самое странное, что я понял — так и задумывалось самими Праведниками. Они сами заперли свои души возле этого храма, в этих Триграммах.
Причина этого была мне непонятна. Почему не уйти как должно? Почему не отправиться в круг перерождений? Почему мучиться столько лет? Уж кто как не Праведники должны знать, какой риск возникает, когда душа задерживается там, где не должна.
Да, я вижу, что в этом месте ничего не произошло, но всё же это было странно. Какова причина всего этого?
Теперь я понимал, почему пчелы не пускали ни меня, ни лис к этим духовным растениям. Потому что это, фактически, были души, распадающиеся на фрагменты воспоминаний.
Как-то резко на второй план отодвинулась техника, которую я до этого изучал, да и всё остальное тоже. Вот этот вопрос меня волновал больше. Сколько тут тел-душ? Три? Четыре десятка?
Я сделал вдох-выдох и выпустил из себя немного праведной Ци. Покрыл ею руки и уже через минуту ощутил, как на правую ладонь села пчела.
Вот оно что — эти пчелы, вернее, частички Праведных душ тянутся к такой же Ци. Именно так они определяют, что я «свой», и лишь тогда делятся воспоминаниями. Надеюсь, я всё верно понял.
И последовавший укол в палец подтвердил это.
Через мгновение я увидел уже другое воспоминание. Но перед этим мелькнула мысль — а что стало с той девочкой? Если она осталась заперта тут, как и остальные Праведники, и она была последней выжившей, то кто похоронил ее?
И ведь мы обходили всю территорию вокруг храма, — никакого скелета мы не видели. Неужели она там…внутри?
Глава 21
Я снова очутился в чужом воспоминании, и эта его часть, которая относилась к пчелиной, была уже знакома, поэтому я ее «промотал» (не буквально конечно, а просто подождал когда она промелькнет сама), — ничего там интересного не было. Начиналось там всё так же, как и у предыдущей пчелы: там были изменения тела насекомого, после того как оно село на цветок, растущий из могилы Праведника и начало поглощать пыльцу, насыщенную Праведной Ци.
А вот воспоминания человека…они были другие. Что и неудивительно, теперь я уже знал, что определенные пчелы садились на определенные участки триграмм и больше никуда. Это были их растения и их цветки, так сказать. Вот только всё равно вместить воспоминания одного человека одна пчела не могла, так что с большой долей вероятности воспоминания были раскиданы по нескольким, а то и дюжинам насекомым. Сколько требовалось насекомых для того, чтобы «вместить» одного человека я не знал.