– Куда ты хочешь поехать?
Я вспоминаю про дневник Вивиан и номер книги.
– В город.
Пятнадцать лет назад
И радио, и сам фургон знавали лучшие времена. Колонки все-таки выдавали немного музыки, но ее почти не было слышно за помехами и скрежетом. Но не то чтобы это было важно. Мы с Вивиан нашли только радио с кантри-музыкой, поэтому наша дорога из лагеря «Соловей» прошла под аккомпанемент гитары и скрипки.
– Так что мы вообще делаем? – спросил Тео, когда мы миновали арку.
– Мне нужно кое-что для личной гигиены. Женское, – ответила Вивиан.
– Хорошо, хорошо, не спрашиваю, – отозвался Тео и вдруг рассмеялся. – А тебе, Эм?
– А я просто за компанию.
Это была чистая правда. Я ждала всех у столовой, и пыльца с незабудок Вивиан еще не успела осыпаться с моих пальцев, когда пришли Натали и Эллисон.
– Ты нужна Вивиан, – сказала Эллисон.
– Зачем?
– Она не уточняла.
– Где она?
Натали кивнула головой на здание ремесел и искусств, уже заходя в столовую:
– Там.
И я действительно нашла Вивиан, Тео и мятно-зеленый пикап около этого строения.
Вивиан уже залезла внутрь и теперь барабанила пальцами по открытому окну. Тео оперся на дверь со стороны водителя.
– Привет опоздавшим. Залезай.
Я втиснулась между ними, чувствуя тепло их тел, а машина загрохотала по выбоинам. Нога Тео постоянно касалась моей, а еще он задевал меня рукой, когда поворачивал руль. Волоски на его руке щекотали мне кожу. В животе у меня порхали бабочки, а сердце сжалось, будто собралось вырваться наружу.
Так мы и въехали в город, у которого даже названия не было. Типичный крошечный городишко, какой можно найти в любой части страны. Главная улица. Блеклые вывески. Красно-бело-синие флаги у входов. Мы проехали парк со стандартным мемориалом жертвам войны, а также объявление, гласившее, что следующим утром состоится парад, а вечером будет фейерверк.
Тео припарковал машину. Мы с Вивиан выпрыгнули наружу и стали потягиваться и разминать ноги, делая вид, что ехать было очень некомфортно. Главное – не дать Тео повода подумать, что мне ужасно понравились случайные прикосновения к нему.
Вивиан двинулась к противоположной стороне дороги, направляясь к старомодной аптеке на углу:
– Увидимся через час, лузеры.
– Час? – переспросил Тео.
Вивиан даже не замедлила шаг:
– Планирую отметить свою свободу шопингом. Прикуплю что-нибудь симпатичное. А вы с Эммой поешьте, что ли.
Вивиан зашла в аптеку. Я увидела, что она остановилась у стойки с очками и примеряет пару с линзами в форме сердечек.
– Видимо, мы остались вдвоем, – сказал Тео, поворачиваясь ко мне. – Ты голодная?
Мы вошли в дайнер, гладкий и сияющий, словно пуля, и сели у окна. Тео заказал чизбургер, картошку и ванильный коктейль. Я взяла то же, но без коктейля. Вивиан ни за что не одобрила бы подобное количество калорий. Мы ждали заказ, а я смотрела в окно, как машины медленно едут по улице, везя детей и собак. За рулем сидели измученные мамы.
Я не хотела много смотреть на Тео, устроившегося напротив. Я бросала на него взгляды – и немедленно представляла его в душе. Он был такой красивый, мокрый, сияющий… И не подозревал, что я за ним подглядываю. Из-за этого воспоминания я почувствовала, что у меня горят щеки. К животу и между ног прилило тепло. Интересно, знала ли Вивиан, что со мной будет, когда уговорила меня подсмотреть за ним? Надеюсь, что нет. Иначе это просто жестоко.
А Вивиан не жестокая, несмотря на то, что иногда такой кажется. Она мой друг. Моя старшая сестра на лето. Я сидела с Тео, мы слушали всякое старье из проигрывателя, и я вдруг поняла, что Вивиан все подстроила, чтобы я побыла с Тео. Это было еще одно извинение. Куда лучше, чем цветы.
– Как тебе лагерь? – спросил Тео, когда нам принесли еду.
– Очень круто. – Я откусила кусочек от картошки.
– Мама будет рада это услышать.
– А тебе нравится?
Тео вгрызся в бургер. В уголке его губ остался кетчуп. Мне сразу захотелось его вытереть быстрым движением пальца.
– Тоже нравится. Но скоро моей жизнью завладеет интернатура, я в последний раз провожу лето тут. В университете столько всего. Особенно если ты медик.
– Ты будешь врачом?
– Таков мой план. Хочу стать педиатром.
– Ого, это так благородно. Здорово, что ты хочешь помогать людям.
– А ты кем хочешь быть?
– Я хочу быть художницей.
Не знаю, зачем я так сказала. У меня вообще не было никаких художественных устремлений. Но мне почему-то казалось, что Тео это понравится. Взрослое, серьезное желание. Профессия из кино.
– Эмма Дэвис, известная художница. А хорошо звучит! – Тео широко улыбнулся, и у меня задрожали поджилки. – Я как-нибудь приду на открытие галереи.
За несколько секунд я вообразила наше будущее. Мы не потеряемся после лета и будем обмениваться письмами. Со временем они перерастут в нечто значительное. Мы признаемся друг другу в любви. Построим планы. Займемся любовью в мое восемнадцатилетие. Комната в отеле в экзотическом месте вся будет заставлена свечами. Мы будем преданы друг другу. Я закончу художественную школу, а он закончит интернатуру. Мы поженимся и станем завидной парой.
История казалась невероятной, но я сказала себе, что все получится. Для своих лет я была зрелой – так мне, по крайней мере, казалось. Умной. Крутой. Прямо как Вивиан. И я точно знала, что она бы предприняла в такой ситуации.
Когда Тео попытался сделать глоток, я наклонилась вперед и взяла губами трубочку. Это был смелый жест, очень не походивший на мое обычное поведение. Я покраснела. Мое лицо стало такого же цвета, как и отметина блеска, которую я оставила на трубочке Тео.
Но и это было не все. Если бы я задумалась хоть на мгновение, я бы остановилась, но я запретила себе думать. Я закрыла глаза, наклонила голову и поцеловала Тео, и по моему рту растекся вкус ванили. У него было горячее дыхание и прохладные губы. Все это слилось в ужасно приятное ощущение, мгновенно заполнившее мое тело.
Я быстро отстранилась, все еще не открывая глаза. Я не хотела смотреть на Тео. Я не хотела знать его реакцию и рушить волшебство момента. Но он сделал это сам:
– Эмма, я правда польщен, но…
– Я пошутила! – выпалила я, все еще боясь открыть глаза. – Это шутка, и все.
У меня перевернулось сердце.
Тео ничего не сказал, поэтому я откинулась на спинку, повернулась к окну и открыла глаза.
Вивиан оказалась снаружи, и это был неприятный сюрприз. Она стояла на дороге, в очках из аптеки с линзами в виде сердечек. Темное стекло отражало блеск хромированного дайнера. Я не видела ее глаз, но она улыбалась. И я поняла, что она все видела.
Сложно сказать, удивилась она или обрадовалась. Может быть, она испытала обе эмоции сразу. Я не могла понять. Да и во время игр в «Две правды и одну ложь» я не всегда ощущала разницу.
21
Я сказала, что мне нужно поехать и купить лекарство от аллергии, которое я забыла привезти. Еще одна ложь. Я окончательно в ней погрязла. Но мне кажется, что это была оправданная ложь. Ведь так я смогла вернуться в «Кизил», взять рюкзак и дневник Вивиан. Краску на двери уже оттерли. Об инциденте можно догадаться только по тому, что дверь выглядит как новенькая и пахнет терпентином.
Мы с Тео едем в том же самом мятно-зеленом пикапе, что и пятнадцать лет назад. Мы молчим, а радио сдохло окончательно. Тео ведет одной рукой, и согнутый локоть другой выглядывает из открытого окна. Мое окно тоже открыто. Мы покидаем лагерь «Соловей». Я смотрю в лес. Деревья сливаются в одно пятно, из-за них проглядывает свет.
Я уже давно перестала сердиться на Тео из-за камеры снаружи «Кизила». Я молчу не потому, что злюсь, а потому, что чувствую себя виноватой. Мы остались наедине впервые с тех пор, как я узнала о его проблемах. Я не знаю, как себя вести. Мне так много хочется спросить. Мне хочется узнать, чувствовал ли он одиночество в стенах клиники – как я в психбольнице. Думает ли он обо мне, когда видит шрам в зеркале. Но лучше уж промолчать, чем задавать такие вопросы.
Пикап попадает в огромную выбоину, и мы подпрыгиваем, оказываясь ближе друг к другу. Я снова касаюсь Тео бедром и быстро отодвигаюсь подальше, насколько позволяют габариты машины.
– Извини, – говорю я.
Мы продолжаем молчать. Напряжение растет – отчасти из-за того, о чем мы оба молчим.
– Мы можем начать сначала? – вдруг спрашивает Тео, явно не вынеся тишины.
– В лагерь вернуться? – Я непонимающе поднимаю брови.
– Нет. В начало. Давай начнем с нуля. Представим, что мы перенеслись на пятнадцать лет назад, а ты только приехала в лагерь. – Тео улыбается совсем, как в первый раз. – Привет, я Тео.
Меня снова поражает его умение прощать. Может, горечь и гнев выветрились, когда он врезался в то дерево? Несмотря ни на что, Тео хороший человек. Он куда лучше меня. Если меня обижают, я начинаю задираться в ответ. И он это знает.
– Ты можешь подыграть.
Я бы очень хотела стереть то, что случилось. Вернуться в то время, когда Вивиан, Натали и Эллисон все еще живы, Тео – самый крутой парень на свете, а я ужасно волнуюсь по поводу лагеря. Но прошлое цепляется к настоящему. Ошибки, провалы и унижения следуют за нами, даже если мы продолжаем идти вперед. Их невозможно игнорировать.
– Спасибо, что помогаешь мне, – говорю я. – Я знаю, что обременила тебя этой поездкой.
Тео смотрит на дорогу, пытаясь скрыть разочарование. Я в очередной раз его огорчила.
– Ничего. Мне все равно надо в город в хозяйственный. Лотти вручила мне целый список, а она всегда получает желаемое. Кроме того, на ней держится весь лагерь. Как и всегда.
Мы доезжаем до города, и я вижу, что он почти не изменился, хотя очарования в нем поубавилось. У дверей нет флагов. На главной улице пара магазинов пусты и заброшены. Дайнера больше нет, на его месте теперь «Данкин Донатс». Впрочем, аптека осталась на месте. Теперь она часть большой сети. Название написано ярко-красным, а вот дизайн не изменился, и новая вывеска плохо сочетается со старым кирпичом.