– Тео? – Вивиан рассмеялась коротко и жестоко. – Ты и правда думаешь, что Тео тобой интересуется? Господи, Эм, да ты просто ребенок.
– Это куда лучше, ведь ты просто сука.
– Сука, да, но хотя бы не наивная глупая девочка.
Если бы у меня остались слезы, я бы разрыдалась на месте. Но у меня их не было. Я оттолкнула Вивиан и залезла на кровать. Я легла на бок, спиной к ним, и подтянула ноги к груди. Закрыла глаза и стала глубоко дышать, пытаясь не замечать огромную пустоту в груди.
Они не сказали ни слова. Отправились в душевую, чтобы посплетничать и не унижать меня лишний раз. Вскоре после этого я провалилась в сон. Тело и мозг решили, что это лучшее лекарство.
Я проснулась посреди ночи. Меня разбудил скрип половиц. Я села на кровати. Свет полной луны лился внутрь серо-белым потоком. Все они прошли через него и на мгновение озарились сиянием.
Сначала Эллисон.
Затем Натали.
И наконец Вивиан.
Она замерла, увидев, что я проснулась и смотрю.
– Вы куда? – спросила я.
Вивиан улыбнулась, но как-то безрадостно. Я почувствовала в этой улыбке грусть, сожаление и намек на раскаяние.
– Ты еще слишком мала для этого, Эм, – сказала она.
Она подняла указательный палец и прижала его к губам. Успокаивая. Уговаривая вступить в их сговор. Прося о молчании.
Я отказалась. Я хотела, чтобы последнее слово осталось за мной.
Так и вышло. В воздухе повисло горько эхо, и Вивиан наконец вышла из коттеджа, закрыла за собой дверь и исчезла навсегда.
26
Пьяная, я снова бреду меж коттеджей. Точнее, ковыляю. Мне кажется, что почва шевелится у меня под ногами. Я топаю, стараюсь четко ставить ногу, и из-за этого еще чаще теряю равновесие. От всего этого у меня кружится голова. А может быть, из-за виски.
Я пытаюсь протрезветь прямо по дороге. Я годами наблюдала за пьянством матери и научилась паре приемов. Я пускаю в ход все уловки. Хлопаю себя по щекам. Трясу руками и глубоко дышу. Широко раскрываю глаза, представляя, что в них – распорки.
Я не иду сразу в «Кизил». Мое подсознание ведет меня в другом направлении. Мимо кабинок. К душевым. Я не захожу внутрь. Я опираюсь на стену и мгновенно теряюсь. Закрываю глаза и задаюсь вопросом, зачем вообще сюда пришла.
Я чувствую, что рядом кто-то есть. Он близко и подбирается еще ближе. Я открываю глаза и вижу, что из-за угла появляется тень, быстрая и юркая. Мое тело напрягается. Из груди почти вырывается крик, но я сдерживаюсь, когда понимаю, кто это.
Кейси.
Она прячется с сигаретой, как второкурсница, и сама боится людей.
– Ты меня напугала, – говорит она, затягиваясь и медленно выдыхая. – Я думала, это Минди.
Я молчу.
Кейси роняет сигарету, тушит ее.
– Ты в порядке?
– Да все нормально. – Я пытаюсь подавить смешок, хотя вообще-то после разговора с Беккой мне невыносимо грустно. – Отлично все.
– Боже мой, ты пьяна?
– Нет, не пьяна, – отвечаю я.
Понимаю, что звучу, как мать. Слова слиты воедино. Нетнепьяна.
Кейси качает головой, то ли смеясь, то ли ужасаясь:
– Не попадайся Минди на глаза в таком состоянии. Ее удар хватит.
Она уходит, а я остаюсь. Я иду по периметру здания, проводя пальцем по кедровым доскам. А потом вижу трещину. Ту самую трещину, которая заделана глиной. И тут я вспоминаю, зачем пришла. Я повторяю собственный маршрут. Я пришла в то же место, что и пятнадцать лет назад после исчезновения Вивиан. И даже сейчас я могу разглядеть их с Тео через стену. Я чувствую участившееся сердцебиение. Я чувствую боль.
И я чувствую кого-то еще. Волоски на руках становятся дыбом, в шее покалывает.
Кто-то пришел. Видимо, Кейси. Или, еще хуже, Минди.
Я ошибаюсь. Это Вивиан.
Я вижу ее мельком. Она заходит за угол, и я замечаю светлые волосы и край белого платья. Она смотрит на меня, прежде чем исчезнуть окончательно. Я вижу гладкий лоб, темные глаза и крошечный нос. Это она, Вивиан из лагеря, Вивиан-привидение.
Я пытаюсь коснуться браслета, но под пальцами кожа запястья.
Браслета нет. Я смотрю на руку. Пусто. Леска порвалась. Теперь браслет лежит где-то на территории лагеря.
Где угодно.
Он пропал.
Я смотрю на угол. Вивиан стоит там, вперившись в меня взглядом.
«Я не схожу с ума, – думаю я. – Не схожу».
Я тру левое запястье в надежде вызвать к жизни магию браслета. Не помогает. Вивиан стоит на месте. Она молчит. Она смотрит. Но я все-таки тру кожу и начинаю чувствовать тепло.
Я не схожу с ума.
Я хочу сказать ей, что она не настоящая, что она не имеет надо мной власти, что я сильнее, чем все думают. Я не могу. Мой браслет валяется неизвестно где, а Вивиан тут. Страх резко шибает мне в спину и распространяется по всему телу.
И я бегу.
Я не схожу с ума.
Подальше от душевых.
Я не схожу с ума.
Обратно в «Кизил».
Не схожу.
Я стараюсь бежать. Я качаюсь, спотыкаюсь, делаю резкие неверные шаги, но все-таки достигаю коттеджа. распахиваю дверь, забираюсь внутрь и захлопываю ее за собой. Падаю на пол, тяжело дышу. Мне страшно, мне тоскливо, ведь браслет пропал.
Саша, Кристал и Миранда сидят на полу, склоненные над какой-то тетрадью. Я застала их врасплох. Миранда захлопывает тетрадь и пытается запихнуть ее под мою кровать. Но я все успеваю увидеть. Я понимаю, что именно они читали.
Дневник Вивиан.
– Так вы знаете, – говорю я, все еще не восстановив дыхание после неуклюжей пробежки.
Это не вопрос. В их взглядах я читаю вину.
– Мы вас погуглили, – говорит Саша, показывая пальцем на Миранду. – Ее идея.
– Извините, – говорит та. – Вы так себя странно вели последние два дня. Нам надо было узнать причину.
– Да все нормально. Правда. Я рада, что вы знаете. Вы заслуживаете. Вы должны понимать, что здесь произошло.
Усталость, виски и грусть наваливаются на меня, и я кренюсь на бок, как матрос на корабле в шторм. Или моя мать на Рождество. Я пытаюсь выпрямиться, терплю сокрушительное поражение и опираюсь на собственный ящик.
– У вас, наверное, есть вопросы.
Саша, конечно, первая. Ее любопытство ненасытно.
– Какие они были?
– Похожи на вас, но совсем другие.
– И куда они делись? – спрашивает Кристал.
– Не знаю, – отвечаю я.
И все-таки я бы пошла с ними. Я знаю всего несколько вещей наверняка, и это – одна из них. Несмотря на предательство Вивиан, я жаждала ее одобрения. Если бы она попросила, я бы последовала за ними во тьму.
– Но это еще не все. Есть кое-что, известное только мне.
Новое появление Вивиан крепко врезало мне по нервам. Я хочу плакать, я хочу смеяться, я хочу признаться.
– Две правды и одна ложь, давайте сыграем, – говорю я.
Я соскальзываю с ящика, чтобы сесть рядом с ними. Движение получается резким и неловким, они отшатываются. Миранда не исключение, хотя она смелее остальных.
– Первое. Я была в Лувре, дважды. Второе. Пятнадцать лет назад три моих подруги вышли из этого коттеджа. Никто их больше не видел.
Я делаю паузу, не зная, стоит ли произносить вслух то, о чем я молчала пятнадцать лет. Но как бы я ни хотела хранить молчание, чувство вины заставляет меня говорить:
– Третье. Перед тем, как они ушли, я кое-что сказала. Кое-что, о чем я жалею. Жалею и по сей день.
Надеюсь, что вы не вернетесь.
На меня накатывает без предупреждения. Мне кажется, что меня разрезало острым мечом, что все видят мое холодное, заледеневшее сердце.
– Я сказала им, что надеюсь, что они не вернутся. Прямо в лицо Вивиан. Это было последнее, что она от меня слышала.
Слезы жгут в уголках глаз. Меня переполняют горе и стыд.
– Это не значит, что случившееся – ваша вина, – говорит Миранда. – Это не вы с ними что-то сделали. Это просто слова, Эмма.
Саша согласно кивает:
– Да, вы не виноваты в том, что они не вернулись.
Я смотрю на пол, не в силах принять их сострадание. Я его не заслужила. Мне есть в чем признаться. Я сохранила в тайне еще кое-что.
– Они вернулись. – По моей щеке катится слеза. – Они не смогли попасть внутрь.
– Почему? – спрашивает Миранда.
Я знаю, что пора остановиться, что я и так сказала слишком много. Но поворачивать некуда. Я устала недоговаривать. Это очень похоже на ложь, а я хочу сказать правду. Возможно, я наконец исцелюсь.
– Я заперла дверь.
Миранда с силой втягивает воздух. Она пытается скрыть изумление и шок.
– Вы их не впустили?
Я киваю. По щеке бежит еще одна слеза, повторяя путь первой. Она сворачивает к губам, и я чувствую соль и горечь.
– Я отказалась. Они стучали. Они крутили ручку. Они умоляли меня впустить их.
Я смотрю на дверь, представляя, как это было в ту ночь. Бледная ручка, покрытая лунным светом, крутится туда-сюда. Я слышу стук по дереву. Кто-то называет мое имя снаружи.
Эмма.
Это Вивиан.
Ну же, Эм, впусти меня.
Я забилась в дальний угол кровати, вжалась в стену. Я натянула одеяло до ушей и спряталась, пытаясь избавиться от настойчивого звука.
Эмма, пожалуйста.
Я залезла под одеяло, спряталась и лежала там, пока стук не прекратился, а Вивиан не исчезла.
– Я могла их впустить. Я должна была их впустить. Но я не сделала этого. Я была маленькая, глупая, я злилась. Если бы я их впустила, они были бы здесь. А я бы не думала, что убила их.
По щекам катятся еще две слезинки. Я утираю их тыльной стороной ладони.
– Я пишу их. Всех троих. Они есть на каждой картине. Никто не знает, что они там. Я прячу их. Я не знаю почему. Я просто так хочу. Но я больше не могу. Это похоже на безумие. Это и есть безумие. Я думаю, что смогу понять, что случилось. Я хочу перестать их писать. Может быть, тогда я прощу себя.
Я перестаю говорить и смотрю на девочек. Саша, Кристал и Миранда уставились на меня. Они молчат и даже не двигаются. Они смотрят на меня, как дети на незнакомца. Нервно и с любопытством.