И так мы очутились здесь, в бывшей конюшне, раскрашенной под волшебный лес, залитой светом гудящих люминесцентных ламп. Я стою рядом с Тео, но все же не бок о бок, а на расстоянии метра. Я все еще не до конца ему доверяю. Я полагаю, что он чувствует то же самое по отношению ко мне. Но на данный момент мы союзники. И пускай нам неловко, но нас объединяет подозрение по отношению к человеку, чье полное имя я узнала только что.
Бен Шумахер.
Смотритель. Мужчина, занимавшийся сексом с Вивиан. Он может знать, где находятся Миранда, Кристал и Саша. Я позволяю Флинну говорить и храню молчание. На самом деле мне хочется бить Бена Шумахера до тех пор, пока он не расскажет мне, где девочки и что он с ними сделал.
Мне кажется, что он способен причинить вред. Он выглядит крепким человеком. Он провел большую часть жизни на природе. У него мозоли на руках, а кожа на носу облупилась. Он крупный, его мускулы видны даже под фланелевой рубашкой и белой майкой.
– Где вы были сегодня утром в пять часов? – спрашивает Флинн.
– Наверное, на кухне. Готовился приступать к работе.
Флинн кивком головы указывает на обручальное кольцо на пальце Бена.
– Ваша жена может это подтвердить?
– Надеюсь. Она была вместе со мной. Но до первой чашки кофе она сама не своя.
Бен смеется. Мы молчим. Он откидывается на спинку стула и спрашивает:
– А почему вы мне задаете эти вопросы?
– Чем вы занимаетесь? – игнорирует его Флинн.
– Я смотритель. Я ведь уже сказал.
– Я знаю. Но что конкретно входит в ваши обязанности?
– Все, что потребуется. Стригу лужайки. Ухаживаю за домами.
– То есть вы поддерживаете порядок?
– Ага, – Бен ухмыляется тому, как неучтиво описали его должностные функции. – Поддерживаю.
– И сколько вы работаете на лагерь?
– Я не работаю на лагерь. Я работаю на семью. Иногда я занимаюсь лагерем, а иногда чем-то другим.
– Тогда сколько времени вы работаете на Харрис-Уайтов?
– Около пятнадцати лет.
– Значит, вы были тут первый раз, когда лагерь закрылся?
– Точно.
Флинн помечает информацию в том самом блокноте, куда он записывал все мои бесполезные показания.
– И как вы получили работу?
– За год до того я окончил школу. Работал то там, то сям в городе. Едва держался на плаву. Услышал, что миссис Харрис-Уайт ищет смотрителя, и сразу примчался. С тех пор и работаю.
Флинн поворачивается к Тео, ища подтверждение словам Бена.
– Это правда, – говорит тот.
– Пятнадцать лет – долгий срок для одной работы, – замечает Флинн. – Вам нравится у Харрис-Уайтов?
– Это приличная работа. Хорошая зарплата. Я могу содержать дом и кормить семью. Мне не на что жаловаться.
– А что насчет ваших работодателей? Они вам нравятся?
Бен смотрит на Тео с непроницаемым выражением лица:
– Я же сказал, жаловаться не на что.
– Но вернемся к общению с девочками, – меняет тему Флинн. – Вы уверены, что не вступали с ними в контакт? Возможно, вы что-то делали в коттедже.
– Он ставил камеру у «Кизила», – говорит Тео.
Флинн и это помечает в блокноте.
– Как вы знаете, мистер Шумахер, это коттедж, в котором жили пропавшие девочки. Вы видели кого-то из них, когда ставили камеру?
– Нет.
– А что скажете насчет старшей? Ее зовут Миранда. Мне сказали, что другие работники знали ее. Она выделялась.
– Не я. Я всегда занимаюсь своими делами. А лагерь – не мое дело.
– А что насчет того лета? Вы считали так же тогда, пятнадцать лет назад?
– Да.
Флинн хочет записать его ответ в блокнот, но замирает, не касаясь ручкой бумаги.
– Я даю вам второй шанс. Измените свой ответ, чтобы мне не пришлось тратить время и записывать ложь.
– Почему вы думаете, что я лгу?
– Одну из пропавших девочек звали Вивиан Хоторн. Вы, наверное, ее помните.
– Я помню, что ее так и не нашли.
– Мне сказали, что вы вступили в отношения с мисс Хоторн. А это сильно противоречит вашим словам. Вы явно занимались не своими делами. Это правда? Вы встречались?
Я ожидаю, что он будет отрицать. Бен смотрит на нас дерзко и слегка улыбается, а потом говорит:
– Ну да. Хотя я бы не назвал это отношениями.
– Вы вступили в сексуальный контакт?
– Именно. Причем один раз.
Бен ухмыляется еще сильнее. Я едва держусь, чтобы ему не врезать, и произношу:
– Ей было всего шестнадцать. Вам это известно, да?
– А мне – всего девятнадцать, – отвечает он. – Мне казалось, что разница в возрасте не очень-то большая. Кроме того, ничего незаконного в этом нет. Сейчас у меня три своих дочери, и я очень хорошо знаю законы о связи с несовершеннолетними.
– Но вы понимали, что это плохая идея, – говорит Флинн. – В противном случае вы бы признались кому-то после исчезновения мисс Хоторн и ее подруг.
– Я был в курсе, что копы обвинят меня. Ведь дело в этом, да? Вы стоите тут и думаете, что я имею отношение к тому, что случилось с бедняжками.
– А вы имеете?
Бен вдруг резко поднимается на ноги, а стул отъезжает назад. На его висках вздуваются вены, руки сжаты в кулаки. Он будто хочет ударить Флинна.
– Я отец. Я бы сошел с ума, если бы мои девочки пропали. Мне плохо делается от одной мысли. Вы должны их искать, а не спрашивать меня о всякой чуши, которую я делал пятнадцать лет назад.
Он замолкает, выбившись из сил. Его грудь ходит ходуном, но он опускает руки. Становится видно, что он ужасно устал. Он находит откатившийся стул и снова садится.
– Вперед, задавайте свои чертовы вопросы. Я отвечу на все. Мне нечего скрывать.
– Тогда вернемся к Вивиан Хоторн, – говорит Флинн. – Как начались ваши отношения?
– Я не знаю. Оно… просто случилось само собой.
– Вы выступили инициатором?
– Вот уж нет. Я сказал, я не хотел попасть в неприятности. Да, я видел ее в лагере. Ее трудно было не заметить.
– Она казалась вам привлекательной?
– Конечно. Она была очень сексуальной, и она сама это знала. Но она отличалась от других девушек. Она была уверенной и другой.
– Поясните.
– Остальные были гордыми. Они не смотрели на меня. Будто меня не существовало. Задирали нос. Вивиан была не такой. В самый первый день она подошла и представилась. «Я не помню тебя, тебя не было тут в прошлом году». Вот что она мне сказала. Она спросила про мою должность, сколько я тут. Проявила дружелюбие, и это было здорово. Такая крутая девушка обратила на меня внимание.
Он и в самом деле описывает поведение Вивиан. Она была мастером обольщения. И она не видела разницы между девятнадцатилетним смотрителем и тринадцатилетней девочкой. Она знала, что именно сказать и сделать, чтобы ты чувствовал себя в центре внимания, даже если ты сам не знал.
– Мы немного общались в первые дни. Она подходила ко мне во время обеда и болтала по несколько минут. И я узнал, чего она хочет. Она не особенно смущалась.
Флинн записывает это и все делает долгую паузу:
– Сколько раз вы вступали в половую связь?
– Один.
– Вы помните число?
– Это было четвертое июля, – отвечает Бен. – Я вкалывал допоздна, хотел хорошенько стрясти с миссис Харрис-Уайт за переработку. Все девочки пошли на костер, а я уже собирался домой. И тут появилась Вивиан. Она ничего не сказала. Просто подошла ко мне и поцеловала. А потом пошла прочь, поглядывая на меня. Я пошел за ней.
Он не расписывает подробности. Не то чтобы они мне были нужны. Я знаю остальное.
Я все еще не понимаю причин.
– В ночь на пятое июля мисс Хоторн и остальные исчезли.
– Я знаю, – кивает Бен. – Не стоит напоминать.
– И что вы сделали, когда все закончилось?
– Вивиан ушла первой. Я помню, что она спешила. Она сказала, что кто-нибудь заметит ее отсутствие. Она оделась и ушла.
– Тогда вы видели ее в последний раз?
– Да, сэр. – Бен замолкает и чешет затылок, задумавшись над вопросом. – Вроде того.
– Так вы видели ее еще раз?
– Ее не видел, – поясняет Бен. – Видел кое-что, что она оставила.
– Не понимаю, – Флинн озвучивает наши мысли.
– Я вышел из душевых следом за Вивиан. По дороге домой, в машине, я понял, что потерял ключи. Связку от лагеря.
– А конкретнее?
– У меня были ключи от всех зданий. От Особняка. От столовой. От сарая. От душевых.
– И от коттеджей?
Бен снова слегка ухмыляется:
– Думаю, вы бы этого хотели. Все оказалось бы так просто. Нет, у меня не было ключей от коттеджей.
Флинн смотрит на Тео, снова ища подтверждения слов Бена. Тот кивает:
– Он говорит правду.
– Я думал, они выпали у меня из кармана в душевых, – продолжает Бен. – Или где-то еще. Когда я приехал на работу следующим утром, девочки уже пропали. Тогда никто не волновался. Их не было пару часов, все думали, что они вернутся. Я пошел искать ключи. Они были в сарае за Особняком. Дверь оказалась открыта. Ключи были в замке.
– Вы думаете, их там оставила мисс Хоторн?
– Да. Я думаю, она взяла их у меня, когда мы были в душевых.
– Что хранилось в сарае?
– Всякое оборудование. Газонокосилка. Цепи для колес на зиму. Всякое такое.
– Зачем ей нужно было в сарай?
Вопрос заставляет Бена пожать плечами:
– Черт его знает.
Я знаю. Вивиан брала лопату. Ту самую, которой она уже рыла тайник для дневника.
– Ты должен был нам все рассказать, – говорит Тео. – Все. Но ты умолчал. Мы не можем тебе больше доверять.
Бен смотрит на него жестко. В его глазах горит плохо замаскированное раздражение.
– Не смей мне такое говорить, Теодор, – выплевывает он ожесточенно, словно имя Тео имеет дурной привкус. – Ты думаешь, что лучше меня? Только потому, что богачка забрала тебя из приюта? Да ты просто везучий.
Тео бледнеет. Я не понимаю, от шока или от гнева. Он открывает рот, чтобы ответить, но тут снаружи раздается все нарастающий звук. Кто-то кричит. Голос отражается от поверхности воды.
– Я что-то вижу!