Ресторан был в двадцати минутах езды от моего дома. Я планировала сократить это время до пяти, но мне пришлось нажать на тормоза, когда я едва не врезалась в «Хонду», вставшую на знаке остановки. Я была так зла и рассеянна, что не увидела ни большого красного светоотражающего знака, ни двух тонн металла, соблюдающих Правила дорожного движения.
От эмоций, которые взяли верх надо мной, и адреналина, который подскочил после едва не случившейся аварии, сердце бешено колотилось в груди. Мне пришлось съехать на обочину из страха, что следующая опасная ситуация не заставит себя долго ждать.
И, разумеется, не успела я остановиться на обочине, как вытащила из сумочки телефон.
Ничего умнее я придумать не могла!
Надо было просто отдышаться, успокоиться и поехать домой с нормальной скоростью. Вместо этого я нашла пропущенный звонок и сообщение от Кейна.
Голосовой почты не было, но текст гласил: «Нам нужно поговорить».
Я пришла в бешенство. Подумать только, он не просто думал, что весь мир вращается вокруг него, он еще возомнил, что имеет право командовать. «Нам нужно поговорить».
А знаете, что? Он прав! Нам действительно надо было поговорить. Вот только говорить буду я, и это произойдет на моих условиях.
Мои шины взвизгнули, когда я съехала с обочины и развернулась, чтобы направиться в сторону Манхэттена. Он хочет поговорить? Прекрасно, пусть этот разговор состоится прямо сейчас.
Глава 21. Рэйчел
Если посмотреть в словаре, что такое «неуравновешенная психика», я абсолютно уверена, что можно найти точный портрет моей персоны.
За период в пять-шесть часов я сначала пришла в крайнее возбужденное, разъяренное состояние во время ожесточенной перепалки с Кейном, когда вынудила его прикоснуться ко мне, потом почувствовала себя опустошенной, когда он отделался от меня, как будто ничего между нами не было и быть не могло, а потом меня охватило смятение, и в то же время я почувствовала себя польщенной, когда Дэвис заявил, что хочет, чтобы мы снова были вместе. А теперь, не успел ужин закончиться, как Кейн начал отчитывать меня в своих сообщениях, и я снова пришла в разъяренное состояние – круг замкнулся.
Было почти одиннадцать часов вечера, и я припарковалась за два дома от здания, где располагалась квартира Кейна. Внезапно вся злость и раздражение, которые я сдерживала, когда ехала туда, испарились, и я задала себе вопрос: зачем я вообще сюда помчалась? Вот и отрицай после этого, что ты психически неуравновешенная.
Почему я оказалась здесь? Чтобы отчитать Кейна, высказать все, что я думаю по поводу его пренебрежительного отношения, когда он то демонстрировал теплое внимание, то обдавал меня холодом? Но я знала, что хочу вовсе не этого. Сидя в еще теплой машине, я вытащила из сумочки телефон и перечитала сообщения Кейна.
«Не вздумайте совершить какую-нибудь глупость назло мне».
Он был недалек от истины в оценке моей личности. Все мои действия сегодня – то, что я за несколько часов до ужина пришла на занятия расфуфыренная, в весьма сексуальном наряде, и прежде всего то, что вообще согласилась пойти на ужин с Дэвисом, – совершались с мыслями о Кейне, и все они были чрезвычайно глупыми.
Я издала длинный, тяжелый вздох. И идея нанести ему визит тоже была не блестящей. Я несколько раз постучала лбом о руль, пытаясь вбить хоть немного здравого смысла в свою непутевую голову. Моя эмоциональная нестабильность привела к поистине плачевным результатам, и я чувствовала себя усталой. По-настоящему усталой. Взглянув в последний раз на дом, где обитал Кейн, я завела машину и направилась домой в Бруклин.
Найти свободное парковочное место после восьми вечера в моем районе было практически невозможно. Я была слишком утомленной, чтобы этим заниматься, и отправилась прямиком на дорогущую платную стоянку в пяти кварталах от моего дома, вместо того чтобы безрезультатно кружить по окрестностям. В этот вечер у меня и так было достаточно огорчений.
К тому времени, когда я дошла до своего дома, я уже прокляла свои высокие каблуки, а также городское управление благоустройства за убогие, выщербленные тротуары, по которым мне пришлось ковылять. Раза три я чуть не упала. Добравшись наконец до дома, я морщилась при каждом шаге, поднимаясь по высоким ступенькам подъезда. Ворча себе под нос, я попыталась открыть входную дверь в вестибюль, но та почему-то снова оказалась открытой. Кто угодно мог проникнуть в дом.
Я подскочила, когда вошла внутрь и увидела стоявшего там мужчину. От неожиданности я вскрикнула.
Кейн выглядел таким же ошарашенным, как и я. Он поднял вверх руки.
– Рэйчел, это всего лишь я.
Я прижала руки к груди.
– Что вы здесь делаете, черт возьми? Хотите напугать меня до усрачки?
– Простите, я вовсе не хотел вас напугать. Но дверь была открыта, и я позволил себе войти. Я уже собирался выходить, потому что несколько раз позвонил, а вы не открыли.
Сердце мое стучало, словно молот. Какой же адский выдался день!
– Так что вы все-таки здесь делаете?
– Я пришел поговорить с вами.
Мой страх легко перешел в гнев.
– Правильно. Нам надо поговорить. Вы написали мне об этом в сообщении. – Я решила немного приврать. – Как раз в тот момент, когда я прощалась с парнем после свидания.
Кейн сжал челюсти.
– Я рад, что вы наконец добрались до дома.
Но мне хотелось задеть его так же больно, как и он меня.
– Да. Я предпочитаю трахнуться по-быстрому, а потом отправиться спать в своей собственной постели.
Он заговорил сквозь сжатые зубы:
– Давайте поднимемся наверх и поговорим, Рэйчел. Не хочу вести этот разговор в вестибюле вашего подъезда.
– Какой еще разговор? Мне и так все ясно, Кейн. Я вам совсем не интересна.
Он свирепо взглянул на меня.
– Всего пять минут. Пожалуйста, давайте поднимемся и поговорим как взрослые люди.
Я тоже бросила на него злой взгляд.
– Ладно, так и быть.
Когда мы поднимались на маленьком лифте, воздух между нами, казалось, потрескивал от напряжения. Я чувствовала на себе взгляд Кейна, но упрямо смотрела только вперед. Когда лифт со звоном остановился на третьем этаже, мне это напомнило звук гонга, возвещающего начало очередного раунда в боксе. «Девятый раунд, поднимайтесь».
Квартирка у меня и так была небольшой, но тут она внезапно показалось тесной, как коробка для обуви. Я бросила сумочку на кухне и собралась избавить пульсирующие ноги от орудия пытки – высоких каблуков, но потом передумала. Мне надо смотреть Кейну прямо в глаза, когда мы будем выяснять отношения, а не снизу вверх.
Напряжение росло с каждой минутой, так как никто из нас пока не произнес ни слова. В конце концов именно Кейн не выдержал и подал голос.
– Я не хотел, чтобы вы из-за меня совершили ошибку, о которой впоследствии будете сожалеть. Но так как я опоздал со своими предостережениями, то, пожалуй, я лучше пойду.
– Вы самый настоящий несносный придурок! – выкрикнула я.
Кейн зло посмотрел на меня. Его челюсти были так плотно сжаты, что я боялась, что он сломает себе зуб. Видя его в такой раздраженном состоянии, я почему-то чувствовала себя сильнее, меня это заводило. Я была словно человек, подсевший на наркотики, и каждая вспышка его гнева была моей дозой. И мне хотелось все больше.
– Мир не вертится вокруг вас. У меня достаточно много причин, чтобы спать с Дэвисом, и они никак не связаны с вашим несносным поведением. Хотите узнать, какие? – Я начала считать, загибая пальцы. – Во-первых, он честен. Не придумывает всякие предлоги, чтобы не говорить правду. Во-вторых, он умеет признавать свои ошибки. Вот сегодня, например, он сказал, что безумно по мне скучает и хочет меня вернуть.
Ноздри Кейна раздувались от ярости, и я решила довести его до взрыва.
– В-третьих, он хорош в постели. Заботливый и великодушный. Знаете, если подумать, то, наверное, есть связь между способностью честно признаваться в своих чувствах и тем, насколько мужчина хорош в постели.
Кейн замер и только сжимал и разжимал кулаки – он явно пытался сохранить самообладание. Этот человек был таким непрошибаемым, что меня это просто сводило с ума. Полыхая от ярости, я направилась на кухню, чтобы найти что-нибудь выпить. Он не уступил мне дорогу, и я намеренно слегка задела его.
– Убери свою задницу с моей дороги, засранец, – прошипела я.
У меня перехватило дыхание, когда он схватил меня за локоть и резко развернул.
– Ты и правда думаешь, что честность и хороший трах неразрывно связаны? Скажу тебе еще кое-что, чтобы окончательно убедить тебя в том, что я настоящий засранец. Вот ты стоишь тут и рассказываешь мне, как ты трахалась с другим мужчиной, а я могу думать лишь о том, как ты будешь ненавидеть меня завтра, если я сейчас покажу тебе, что значит трахаться по-настоящему, а не просто приятно проводить время в постели. Я прижму тебя сейчас к стене и буду трахать и целовать так сильно, что оставлю следы, чтобы в следующий раз, когда ты разденешься, решив в очередной раз отомстить мне, твой честный придурок узнал, что я был с тобой.
Продолжая с силой удерживать меня за локоть, Кейн рванул меня на себя и прижал к груди. Теперь мы смотрели друг другу прямо в глаза.
Когда я заговорила, мой голос дрожал.
– Я не спала с Дэвисом, чтобы отомстить тебе.
– Тогда зачем ты с ним трахалась, Рэйчел?
Это был момент истины. Не сводя глаз с Кейна, я проглотила свою гордость и прошептала:
– Я не спала с ним вообще, я просто сказала это, чтобы тебя разозлить.
Его глаза потемнели, став почти черными. Мы долго смотрели друг на друга, позволяя всем недоразумениям, разделяющим нас, раствориться в небытии, а потом я почувствовала, как его хватка ослабла. Сначала я подумала, что он снова хочет оттолкнуть меня. А потом увидела, что его рука легла на пряжку ремня.