Кейн подошел ко мне сзади и поцеловал в плечо.
– Ты завтра вечером работаешь?
– Нет. Я работаю сегодня вечером и завтра днем.
– Я хочу тебя кое-куда завтра пригласить.
– И куда же?
– Пусть это будет для тебя сюрпризом.
Я улыбнулась.
– Хорошо.
– Только оденься понаряднее.
Я домыла последнюю тарелку, выключила воду и повернулась к нему.
– Насколько наряднее?
– Как тебе самой захочется.
Я не могла припомнить, когда в последний раз была в таком прекрасном настроении. Кейн заметил мою глупую счастливую улыбку.
– Что?
– Все так замечательно. Кажется, что так и должно быть.
Он испытующе посмотрел мне в глаза.
– Так и есть. Я сопротивлялся этому, и наши отношения действительно нарушают правила, ведь мы работаем вместе, но я давно уже не чувствовал себя так замечательно. Такое ощущение, словно я нашел, что искал. Может быть, я не могу выбросить тебя из головы, потому что тебе суждено там быть?
Мы провели следующие несколько часов, уютно устроившись на диване и предаваясь безделью за просмотром сериала «Закон и порядок». Меня пугала мысль, что этот день скоро закончится, но в конце концов я попросила Кейна отвезти меня домой, чтобы подготовиться к работе. Мы вместе одевались в его спальне.
Я убрала постель, пока он натягивал джинсы, тенниску и чистил зубы. На прикроватной тумбочке валялась полупустая пачка презервативов. Дверь в большую ванную комнату была открыта, и я крикнула:
– Куда ты их кладешь?
– Что именно?
– Презервативы.
– В тумбочку. Но если хочешь, можешь оставить их сверху. Думаю, мы эту пачку скоро прикончим.
Я улыбнулась и открыла ящик, чтобы положить туда пачку, но мое внимание привлекла небольшая фотография в серебряной рамке. Сгорая от любопытства, я не удержалась и вытащила ее, чтобы разглядеть. На ней была старая музыкальная группа, в которой когда-то играл Кейн. Ему на фото было лет двадцать с небольшим, и он стоял рядом с другим парнем того же возраста. Остальные участники группы стояли за их спиной.
Внезапно появившийся Кейн застал меня на месте преступления, сжимающую фотографию в руках.
– Извини. Я открыла ящик, увидела это и просто не удержалась. Ты был таким сексуальным.
Он сел рядом со мной на кровать.
– Был, говоришь?
Я вздохнула с облегчением, что он не разозлился из-за моего любопытства. Толкнув его плечом в плечо, я поддразнила:
– Ну, сейчас ты уже повзрослел и стал зрелым мужчиной, так что ты скорее представительный, чем сексуальный.
Он забрал фотографию из моих рук.
– Да неужели?
Я наблюдала, как он смотрит на нее, потирая пальцем.
– Это мы с Лайамом и наша группа.
– Вы все выглядите такими счастливыми. Почему ты держишь ее в ящике?
– Не знаю. Полагаю, просто тяжело вспоминать о некоторых временах.
Мне было прекрасно знакомо это чувство. Случались дни, когда я проходила мимо фотографии мамы, и мне становилось грустно. Но в конце концов я привыкла видеть ее и со временем даже начала улыбаться ей каждое утро.
– Тебе станет легче, если ты поставишь ее на тумбочку. Когда ты ее убираешь, то словно хоронишь те воспоминания, и рана в душе никогда не заживет.
Кейн взглянул на меня и молча кивнул. А потом захлопнул ящик тумбочки и поставил маленькую фотографию на журнальный столик.
– Ты готова?
Я сдержалась и не показала ему свою радость от того, что он последовал моему совету. Возможно, поначалу Кейну будет нелегко смотреть на эту фотографию, но время лечит. К тому же я надеялась, что буду рядом и помогу ему пережить это.
Схватив сумочку, лежавшую в гостиной, я принялась рыться в ней в поисках телефона, пока Кейн надевал ботинки. Рядом с телефоном я обнаружила несколько мелких монеток, и у меня возникла идея – захотелось проделать то, что я не делала уже долгое время.
– Подожди-ка, – сказала я. – Я забыла кое-что в спальне.
Подойдя к журнальному столику, я в последний раз взглянула на старую фотографию Кейна и Лайама, закрыла глаза и загадала желание. А потом бросила две медные монетки, зажатые в руке, на пол спальни, чтобы Кейн нашел их позже.
Видишь пенни – подними, ждет удача впереди.
С чувством выполненного долга я улыбнулась и развернулась, чтобы вернуться в гостиную, и подпрыгнула от неожиданности, увидев Кейна на пороге спальни. Я прижала руку к груди.
– Ты меня напугал.
Кейн недоуменно опустил глаза на монетки, валявшиеся на полу, а потом внимательно посмотрел мне в лицо.
– Что это ты сейчас сделала, черт возьми?
Глава 28. Кейн
Что это за хрень?
Вернувшись домой, я, не переставая, бродил взад-вперед по комнате. Она догадалась, что со мной что-то не так, когда я понес сущую ахинею по поводу приступа мигрени, который у меня якобы начинался. Я никогда не страдаю головными болями, но в тот момент я был уверен, что гул в голове мог действительно закончиться плохо.
Блин, может, это просто совпадение?
Я запустил пальцы в волосы. «Думай, Уэст, думай. Вспоминай фамилию отчима той девчонки, черт тебя подери».
Затем я вспомнил про документ, хранившийся в ящике письменного стола. Или он лежал в шкафу в кабинете, где я хранил всякое старье, связанное с нашей музыкальной группой? Я был уверен, что сохранил копию того полицейского отчета. Одному Богу известно, почему я сохранил его после того, как родители заплатили огромные деньги, чтобы замять этот случай и засекретить мое досье.
Я принялся отчаянно рыться в бумагах в поисках этого документа. К тому времени, как я обнаружил пожелтевшую страницу, мой кабинет выглядел так, словно там проводили обыск.
«Имя пострадавшего: Бенни Нелсон».
Нелсон. Я был уверен, что когда я выясню, как его звали, то испытаю облегчение, если их с Рэйчел фамилии не совпадут, но вместо этого у меня возникли новые вопросы.
Мать той девочки умерла за год до нашей встречи. Значит, ей было где-то девять-десять лет, когда она ее потеряла. Как и Рэйчел.
Полный пипец.
Это странное чувство. Чувство, которое возникло у меня в первый день нашего знакомства. Мне казалось, что мы с ней уже встречались, но я никак не мог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах. Откуда же взялось это ощущение? Я же ни разу не видел ту девчушку вблизи – лишь издали в церкви и сквозь решетчатую перегородку в исповедальне, и тогда ей на вид было лет десять. Так что я не мог знать наверняка.
Вот черт!
Рэйчел говорила, что ее воспитывала тетка. Она ни разу не вспоминала отчима. Хотя, с другой стороны, если бы мой отчим был мерзким насильником и растлителем малолетних, то вряд ли я бы выбрал его в качестве темы для разговора во время свидания.
Решив, что вино в данном случае не поможет, я вытащил из домашнего бара бутылку с шотландским виски и налил себе двойную порцию. Глоток виски обжег мне горло, но меня это ощущение даже порадовало, словно я заслуживал того, чтобы гореть огнем.
Я сделал еще один судорожный глоток.
Рэйчел сказала, что выросла в городке, находившемся неподалеку от моего. От Плезентвиля очень быстро можно доехать до церкви Святого Киллиана.
Еще один глоток.
У девочки была старшая сестра.
У Рэйчел тоже есть старшая сестра.
Десять лет назад она была неуправляемым подростком и вела весьма бурный образ жизни – после жизни с этим мерзавцем Нелсоном кто угодно пойдет вразнос, чтобы забыться.
Я залил в себя остатки виски и принялся глазеть в окно, пытаясь вызвать в памяти образ той девочки. Но это было слишком давно, и я ничего не мог вспомнить.
Наконец почувствовав алкоголь в крови, я растянулся на диване, положив голову на подлокотник, и лежал так, уставившись в потолок.
Как же мне все выяснить, твою мать? Я должен знать правду.
Но подойти к ней и спросить напрямую я не мог. «Скажи, в детстве ты случайно не водила дружбу со священником? С человеком, которому ты доверяла свои тайны?
Представь себе, это был я. Шестнадцатилетний подросток под кайфом, который тащился от того, что выслушивал откровения маленькой девочки о дерьме, творившемся у нее дома. Кстати, не была ли ты в детстве жертвой сексуальных домогательств? Или это произошло с твоей сестрой?»
Твою мать!
Полный пипец!
От досады я швырнул пустой стакан в окно. К счастью, он отскочил от деревянной панели и разлетелся на осколки – мое панорамное окно осталось цело.
Как же мне все выяснить?
Как?!
Глава 29. Рэйчел
Я чувствовала себя Золушкой.
Не зная, что надеть, я приставала к Кейну до тех пор, пока он все-таки не сказал мне, куда мы идем. Я никогда раньше не была в оперном театре и решила, что это очень мило с его стороны пригласить меня туда, зная, как много для меня значит оперное искусство, и учитывая мои исследования с Умберто.
У меня не было изысканных нарядов, в которых можно было бы пойти в театр, поэтому я позаимствовала платье у Авы – простое, черное, с двумя перекрещенными полосками на груди, охватывающими шею. Треугольный вырез открывал больше, чем я обычно показываю, и я была рада, что подруга предусмотрительно отправила меня домой пораньше, вручив платье и двусторонний скотч для фиксации зоны декольте.
Ровно в шесть часов раздался звонок в дверь. Как ни странно, я была уже почти готова. Пока Кейн поднимался на лифте, я пошла в ванную, чтобы накрасить губы. «Раз сказала А, говори и Б», – подумала я, накладывая на губы ярко-красную помаду, которую никогда раньше не использовала.
Я оставила дверь в квартиру приоткрытой, и Кейн тихонько постучал в нее прежде, чем войти.
– Рэйчел?
– Буду через секунду!
– Можешь не спешить.
Это была вполне нормальная реакция, но я-то ожидала едких замечаний по поводу моих вечных опозданий. В последние два дня, казалось, повадки Кейна странным образом изменились. Он оставил свой саркастический тон и не сыпал пошлостями в сообщениях. Прошло всего сорок восемь часов после того, как он отвез меня домой после нашей фантастической ночи, а мне уже так не хватало той близости, которая возникла между нами.