Дорога домой
Трэвис
Эбби смотрела, как за окном проносится Лас-Вегас. Мне очень хотелось прикоснуться к ней, даже сильнее из-за того, что новый статус давал мне на это полное право. Но я изо всех сил старался сделать так, чтобы она не пожалела о своем решении. Раньше моим оружием было напускное равнодушие, а теперь я на опасной скорости несся к тому, чтобы уподобиться подкаблучнику Шепли.
Не в силах совладать с собой, я накрыл ладонь Голубки своей и слегка прикоснулся к мизинцу.
— Я видел свадебные фотографии моих родителей. Мне казалось, что мама — самая красивая на свете невеста. Но я изменил свое мнение, когда увидел тебя в часовне.
Эбби опустила взгляд и переплела наши пальцы, потом вновь посмотрела на меня:
— Трэвис, когда ты говоришь нечто подобное, я заново влюбляюсь в тебя. — Она прижалась ко мне и поцеловала в щеку. — Жаль, я ее не знала.
— И мне жаль. — Я помедлил, засомневавшись, стоит ли спрашивать то, что крутилось у меня в голове. — А что с твоей мамой?
— Она и до переезда в Уичито была не в лучшем состоянии. — Эбби покачала головой. — Потом ее депрессия лишь ухудшилась. И она просто уехала. Не встреть я Америку, то осталась бы совсем одна.
Мне вдруг захотелось обнять шестнадцатилетнюю Эбби… и Эбби-ребенка… С Голубкой уже произошло столько всего, от чего я не мог ее уберечь.
— Я… я знаю, что это неправда, но Мик столько раз твердил мне, что я разрушила его жизнь. Вернее, их с мамой. В моем подсознании сидит страх, что я сделаю то же и с тобой.
— Голубка, — с укором сказал я, целуя ее волосы.
— Странно, да? Когда я начала играть, удача Мика куда-то испарилась. Он сказал, что я забрала его удачу. Будто у меня была над ним какая-то власть. Противоречивые мысли для подростка.
Увидев в Голубкиных глазах боль, я ощутил знакомый прилив гнева, но тут же заставил себя остыть и сделал глубокий вдох. Вряд ли страдания Эбби когда-либо перестанут приводить меня в бешенство, но ей совершенно не нужен неуравновешенный бойфренд. Ей нужен отзывчивый муж.
— Будь он в своем уме, то сделал бы тебя не врагом, а своим счастливым талисманом. Голубка, это лишь его проигрыш. Ты самая удивительная женщина, которую я знаю.
— Он не хотел, чтобы я стала его талисманом, — обронила она, внимательно разглядывая свои ногти.
— Тогда ты можешь быть моим. Я уже чувствую себя чертовым везунчиком.
— Пускай так и будет. — Эбби игриво толкнула меня локтем в бок.
— Я даже не сомневаюсь. Ты сама еще не знаешь, что спасла меня.
— Надеюсь, что так. — Глаза Эбби вспыхнули, и она прижалась щекой к моему плечу.
Эбби
Трэвис привлек меня к себе, и мы вместе продвинулись вперед. Мы были не единственной сладкой парочкой в очереди на регистрацию. Весенние каникулы подходили к концу, и аэропорт кишел людьми.
Получив посадочные талоны, мы медленно направились к пункту досмотра. Когда Трэвис проходил через рамку металлоискателя, тот громко загудел. Охранник попросил моего мужа снять кольцо.
Трэвис выразил свое недовольство, но все же послушался. Как только мы миновали пункт досмотра и приземлились на ближайшую скамейку, Трэвис выругался и расслабился.
Я хихикнула из-за такой реакции:
— Малыш, все в порядке. Оно снова на твоем пальце.
Трэвис молча поцеловал меня в лоб, и мы в обнимку прошли в терминал. Другие отдыхающие выглядели столь же уставшими и одновременно счастливыми. Я увидела несколько парочек, державшихся за руки. Они были не менее взволнованными и радостными, чем мы с Трэвисом, когда только прилетели в Вегас.
Я провела пальцами по ладони мужа. Он вздохнул — тяжело и беспокойно. Меня это совершенно сбило с толку. Чем ближе мы подходили к терминалу, тем медленнее он шел. Я переживала, с какой реакцией мы столкнемся дома, но больше всего — насчет расследования. Возможно, Трэвис думал о том же, но не хотел это обсуждать.
На выходе номер одиннадцать Трэвис сел рядом и взял меня за руку. Его колено постоянно дергалось, а свободной рукой он то и дело прикасался к губам или потирал трехдневную щетину. То ли что-то терзало его изнутри, то ли он без моего ведома выпил литр кофе.
— Голубка! — наконец произнес он.
Ну слава богу! Он решил поговорить со мной.
— Да?
— Ничего. — Трэвис задумался, потом вздохнул.
Что бы это ни было, мне хотелось все уладить. Но если дело не в расследовании или последствиях пожара, я совершенно не хотела это обсуждать. Казалось, мы только присели, как уже объявили посадку первого класса. Мы с Трэвисом встали в очередь на экономкласс.
Трэвис переступил с ноги на ногу, потирая затылок и крепче сжимая мою руку. Он явно хотел мне что-то сказать. Это желание грызло его, а я не знала, что мне делать, поэтому сжала его ладонь в ответ.
Когда другие пассажиры встали в очередь, Трэвис замешкался.
— Не могу отделаться от этих мыслей, — сказал он.
— Ты о чем? — Я внезапно занервничала. — Плохое предчувствие?
О чем он говорит: о полете, Вегасе или же возвращении домой? В моей голове пронеслись все мыслимые возможности влипнуть в неприятности: от следующего шага и до появления в студенческом городке.
— Просто не могу отделаться от чувства, что воздушный замок развеется и я снова буду лежать в постели один, — с блестящими от волнения глазами пожаловался Трэвис. — Будто ничего этого и не было.
У нас было столько причин для беспокойств, а он волновался о том, что может потерять меня, — так же как и я волновалась, что потеряю его. Именно в этот момент я поняла, что поступила верно. Да, мы молоды, да, безумны, но мы так сильно любим друг друга. К тому же мы были старше Ромео и Джульетты. Даже мои бабушка и дедушка поженились, будучи моложе нас. Совсем недавно мы были еще детьми, но у некоторых людей, проживших вместе десять лет и даже больше, так все и не срослось. Не могу сказать, что у нас все гладко, но мы нашли друг друга, а этого более чем достаточно.
Когда мы вернемся, наверное, все знакомые будут ожидать, что столь скоропалительный брак так же скоро и распадется. От одной мысли обо всех любопытных взглядах, сплетнях и пересудах меня пробрала дрожь. Возможно, нам целую жизнь придется доказывать, что у нас все по-настоящему. Мы и так совершили много ошибок и, без сомнения, совершим еще больше, но удача на нашей стороне. Эти отношения уже проверены на прочность.
После всех волнений и сомнений я наконец обвила руками шею мужа и легонько коснулась его губ своими.
— Уверена, что все получится. До того уверена, милый, что ставлю на кон своего первенца.
Это пари я не проиграю.
— Ты не можешь быть так уверена.
— Поспорим?
Трэвис расслабился, взял из моей руки свой посадочный талон и передал стюардессе.
— Спасибо, — сказала она, проверив его и отдав обратно.
То же самое она проделала с моим талоном, и точно так же, как и сутки назад, мы рука об руку прошли по трапу.
— Ты на что-то намекаешь? — спросил Трэвис и остановился. — Ты же не… ты поэтому предложила пожениться?
— Боже, нет, конечно. — Я засмеялась, покачала головой и потянула его за собой. — Думаю, мы и так далеко шагнули.
— Что верно, то верно, миссис Мэддокс, — коротко кивнул он.
Трэв сжал мою ладонь, и мы сели на самолет. Чтобы лететь домой.
Глава 12Годовщина
Эбби
Вода капельками собралась на моем загорелом животе, покрытом кремом для загара. Солнце нещадно палило на нас своими лучами, как, впрочем, и остальных отдыхающих. От песка, видневшегося между разноцветными полотенцами, поднимались волны жара.
— Мэм! — К нам наклонился официант. С его смуглой кожи стекал пот, но парень тем не менее улыбался, подавая напитки. — Счет в номер?
— Да, спасибо, — сказала я, принимая клубничную «Маргариту» со льдом и подписывая чек.
— Здесь рай на земле. — Америка взяла свой бокал и крошечной соломинкой помешала кубики льда.
После прошлогодних событий мы все заслужили немного блаженства. Бесконечные похороны, терзавшие Трэвиса угрызения совести, вопросы следователей… Студенты, свидетели трагедии, не упоминали имя Трэвиса в беседе с властями, но слухи не утихали, и прошло немало времени, прежде чем семьи погибших успокоились, удовольствовавшись арестом одного Адама.
Пришлось потрудиться, чтобы отговорить Трэвиса от явки с повинной. Видимо, повлияли мои отчаянные просьбы не оставлять меня одну, а вдобавок Тренту предъявили бы обвинение за дачу ложных показаний. Первые полгода нашего брака прошли нелегко, мы провели много ночей за спорами, как правильно поступить. Кому-то покажется, что несправедливо было ограждать Трэвиса от тюрьмы, но меня это не волновало. Я твердо верила в то, что он виновен не более зрителей, собравшихся в ту ночь в подвале «Китон-холла». Сожалеть о своем решении я точно не буду, как и о том, что нагло врала в лицо детективу, чтобы спасти своего мужа.
— Да, — проговорила я, глядя, как волны накатывают на берег. — Спасибо Трэвису. С пяти утра и до десяти вечера он тренировал клиентов, да еще успевал ходить на пары шесть дней в неделю. Так что все благодаря ему. На мою зарплату мы бы здесь не сидели.
— Спасибо ему сказать? Когда он пообещал устроить настоящую свадьбу, я не думала, что придется ждать целый год!
— Америка! — одернула я подругу и развернулась к ней. — Как можно быть такой капризной? Лежим себе на пляже Сент-Томаса, пьем «Маргариту» со льдом…
— Зато я успела продумать твой девичник и новые клятвы для церемонии, — сказала она и сделала глоток.
— Спасибо, — улыбнулась я. — От всей души. Это будет самый лучший девичник на свете.
К нам подошла Хармони и опустилась в шезлонг по другую сторону от меня. Она тряхнула головой, разбрызгивая соленую воду, отчего ее короткая стрижка взъерошилась, каштановые волосы блеснули на солнце.
— Водичка такая теплая! — сказала она, надевая огромные солнцезащитные очки. — Там один парень учит детей виндсерфингу. Он офигенно сексуальный!
— Может, уговоришь его побыть стриптизером на вечерок? — деловито спросила Америка.
— Америка, ты это брось! — нахмурилась Кара. — Трэвис же просто взбесится. К тому же у нас не совсем настоящий девичник, не забыла?
Америка пожала плечами и опустила на нос солнцезащитные очки. Мы с Карой очень сблизились после моего переезда, а вот с Америкой они до сих пор не слишком ладили. Возможно, потому, что обе говорили, не раздумывая долго.
— Скажем, это идея Хармони, — предложила Америка. — На нее Трэвис не сможет разозлиться. Он навечно перед ней в долгу за то, что впустила его в «Морган-холл» в ночь вашей ссоры.
— Я не очень-то хочу оказаться предметом ярости Мэддокса, — передернув плечами, проговорила Хармони.
— Ты ведь знаешь, он давно уже не срывался, — усмехнулась я. — Теперь он может совладать со своим гневом.
В этом семестре мы с Хармони ходили на два общих предмета, а когда я позвала ее позаниматься в квартире Трэвиса, он узнал в ней девушку, впустившую его в наше общежитие. Ее брат, как и Трэвис, состоял в «Сиг Тау», поэтому она была одной из немногих симпатичных девушек, с которыми Трэвис не спал.
— Трэвис и Шепли приедут завтра днем, — сказала Америка. — Так что нужно устроить вечеринку сегодня. Ты ведь не думаешь, что Трэвис просто так сидит дома? Мы пойдем развлекаться и отлично проведем время, нравится тебе это или нет.
— Хорошо, — согласилась я. — Только без стриптизеров. И не допоздна. На этой свадьбе, вообще-то, будут гости. Не хочу утром выглядеть точно с похмелья.
Хармони подняла флажок, лежавший рядом с шезлонгом, и к ней немедленно подскочил официант.
— Чем могу вам помочь, мисс?
— Мне, пожалуйста, «Пина коладу».
— Конечно, — ответил он и удалился.
— Роскошное местечко, — заметила Америка.
— А ты еще спрашиваешь, почему мы копили на поездку целый год.
— Ты права. Не стоило так говорить. Трэв хотел для тебя самого лучшего. Я все поняла. Очень мило со стороны папы и мамы оплатить мою дорогу. Иначе я точно бы не смогла приехать. Ты обещала, что я буду подружкой невесты и получу все, что по твоей вине пропустила в прошлом году. Думаю, они заплатили за меня в качестве подарка на свадьбу и годовщину, а также на мой день рождения — все в одном. Еще дешево отделались, скажу я тебе.
— Все равно это очень щедрый жест.
— Эбби, они любят тебя как дочь. Папочка с нетерпением ждет, когда поведет тебя к алтарю. Позволь им сделать все как положено.
Я улыбнулась. Марк и Пэм относились ко мне как к родной. После того как отец в прошлом году меня подставил, Марк решил, что я нуждаюсь в нормальном отце, и сам себя им провозгласил. Стоило мне обратиться за помощью с платой за учебу, учебники или же покупкой нового пылесоса, Марк и Пэм были тут как тут. К тому же у них появлялся отличный предлог навестить нас с Америкой, а это было для них самым большим удовольствием.
Марк и Пэм выступили дополнением к неугомонному клану Мэддоксов, ставших моей семьей. Прежде я была совсем одна, а теперь вошла в ряды двух потрясающих семейств, которые полюбила всей душой. Вначале я слегка нервничала, но со временем поняла, что новая семья никуда не денется. Как оказывается, несчастье может повлечь за собой много всего хорошего.
— Прости. Я попробую принять это с благодарностью.
— Спасибо.
— Спасибо! — проговорила Хармони, поднимая с подноса свой заказ. Она подписала чек и стала потихоньку пить фруктовый микс. — Я ужасно рада, что пойду на эту свадьбу!
— И я, — сказала Америка, глянув на меня.
Она почти простила меня за то, что я вышла замуж без ее ведома. И, честно говоря, я надеялась, что со мной она так не поступит. Но ей до свадьбы было еще далеко. Сперва они с Шепли хотели обзавестись собственным жильем, потом решили, что и так постоянно проводят время вместе, поэтому Америка останется в «Моргане», а Шепли переедет в «Хелмс», мужское общежитие. Марк и Пэм обрадовались такому повороту событий. Конечно, они обожали Шепли, но волновались, что повседневная жизнь с необходимостью работать, чтобы оплачивать счета, отвлечет ребят от учебы. Даже живя в общаге, Америка едва справлялась с заданиями.
— Надеюсь, все пройдет гладко. Мне не слишком нравится мысль стоять перед толпой глазеющих на тебя гостей. — Америка фыркнула со смеху. — Элвис не приглашен, но уверена, все будет прекрасно.
— До сих пор не могу поверить, что на твоей свадьбе был Элвис, — хихикнула Хармони.
— Но не настоящий же, — бесстрастно сказала Кара.
— На этот раз он не приглашен, — сказала я, глядя, как дети пытаются встать на доску для виндсерфинга.
— Ну и каково это? — спросила Хармони. — Выйти замуж в Лас-Вегасе…
— Было… — Я перенеслась в тот день, когда мы с Трэвисом год назад улетели туда. — Волнительно и страшно. Я очень нервничала. Плакала. Но все прошло идеально.
На лице Хармони отразилось недоверие вперемешку с удивлением.
— Могу себе представить!
Трэвис
— Иди ты, — без всякой иронии сказал я.
— Да брось! — фыркнул Шепли, сотрясаясь со смеху. — Ты раньше говорил, что это я подкаблучник.
— Отвали.
Шепли выключил двигатель. Он припарковал «чарджер» в дальнем конце стоянки возле «Черри-папа» — пристанища самых толстых и развратных стриптизерш города.
— Вряд ли ты подцепишь здесь кого-нибудь.
— Я обещал Голубке. Никаких стриптизерш.
— А я обещал тебе мальчишник.
— Приятель, давай просто поедем домой. Я устал, а утром у нас вылет.
Шепли нахмурился:
— Девчонки весь день провалялись на пляже Сент-Томаса, а сейчас наверняка отправятся в какой-нибудь клуб.
Я покачал головой:
— Мы не ходим по клубам друг без друга. Она бы не стала этого делать.
— Стала бы, если таков сценарий Америки.
— Нет, черт побери, не стала бы. — Я снова тряхнул головой. — Я не пойду в стрип-клуб. Придумай что-нибудь еще или отвези меня домой.
Шепли вздохнул и прищурился:
— А как насчет этого?
— Отель? — Я проследил за его взглядом. — Шеп, я обожаю тебя, дружище, но это не настоящий мальчишник. Я женат. Но даже будь я холост, все равно не стал бы заниматься с тобой сексом.
Шепли покачал головой:
— Там есть неплохой бар. Вовсе не клуб. Этого твои брачные правила не запрещают?
— Я всего лишь проявляю уважение к жене, — хмуро пояснил я. — И да, сволочь ты такая, мы можем туда пойти.
— Превосходно, — сказал он, потирая руки.
Мы пересекли улицу, Шепли открыл дверь. Внутри было темно, хоть глаз выколи.
— Э… — подал голос я.
Вдруг резко включился свет. Мои братья-близнецы Тэйлор и Тайлер бросили мне в лицо конфетти, заиграла громкая музыка, а потом я увидел кошмарнейшее в своей жизни зрелище: Трентона в мужских стрингах, покрытого толстым слоем блеска для тела. На голове братца был дешевый желтый парик, а Кэми стояла рядом и подбадривала его, умирая со смеху.
Шепли толкнул меня вперед. Сбоку стояли отец и Томас, качая головами. По другую сторону от Томаса обнаружился дядя Джек, а все оставшееся место заполнили мои «братья» по «Сиг Тау» и футболисты нашего универа.
— Я же просил: никакого стриптиза, — сказал я, ошарашенно глядя, как Трентон пляшет под запись Бритни Спирс.
Шепли зашелся громким смехом:
— Знаю, братишка, но, видимо, стриптиз начался задолго до нашего появления.
Это было хуже крушения поезда. Я с отвращением поморщился, против своей воли глядя, как Трентон подпрыгивает под музыку, рассекая толпу. С потолка свисали гирлянды в форме сисек, а на столе рядом с отцом даже стоял торт с сиськами. Я бывал на нескольких мальчишниках, и этот пока лидировал в рейтинге оригинальности.
— Привет! — переводя дыхание и истекая потом, крикнул Трентон и смахнул с лица несколько желтых прядей искусственных волос.
— Проиграл пари?
— Прямо в яблочко.
Тэйлор и Тайлор в противоположном конце зала хохотали, хлопая себя по коленям.
— Выглядишь аппетитно, братец. — Я шлепнул Трентона по заднице.
— Спасибо!
Музыка возобновилась, и он потряс бедрами в моем направлении. Я оттолкнул его, но Трентон невозмутимо продолжил свой танец на потеху толпе.
Я посмотрел на Шепли:
— Не могу дождаться момента, когда ты будешь объясняться с Эбби.
Шепли улыбнулся:
— Она твоя жена. Сам и объяснишься.
Следующие четыре часа мы выпивали, болтали и смотрели, как Трентон строит из себя придурка. Мой отец, как и предполагалось, ушел рано: его и братьев ждал утренний рейс. Мы все летели в Сент-Томас, чтобы я вновь поклялся Эбби в вечной любви.
Прошедший год Эбби преподавала, а я работал тренером в местном спортзале. Нам удалось заработать кое-чего сверх необходимого для оплаты учебы, аренды квартиры и машины, чтобы потом отправиться в Сент-Томас и на несколько дней остановиться в хорошем отеле. Можно было потратить эти деньги на миллион других вещей, но Америка не переставала твердить о свадьбе, тем самым не позволяя бросить эту мысль. А потом родители Америки преподнесли подарок на все сразу праздники: день рождения дочери, нашу свадьбу и одновременно — ее же годовщину. Мы пытались отказаться, но Америка очень настаивала.
— Ладно, парни. Утром у меня будет раскалываться голова, если сейчас мы не закончим веселье.
Все застонали и стали поддразнивать меня, выкрикивая «подкаблучник» и «слабак», но, по правде говоря, все успели привыкнуть к новому, более степенному Трэвису Мэддоксу. Я уже почти год не распускал кулаки.
Я зевнул, и Шепли толкнул меня в плечо:
— Поехали.
Всю дорогу мы молчали. Не знаю, о чем думал Шеп, но я чертовски хотел увидеть свою жену. Она уехала вчера, и это было наше первое расставание со дня свадьбы.
Возле моей квартиры Шеп заглушил мотор.
— Доставка к дверям, неудачник.
— Признайся: ты скучаешь.
— По квартире? Да, немного. А еще скучаю по твоим боям и кучам бабок, что они приносили.
— Да, я тоже иногда. Увидимся утром.
— Заеду за тобой в шесть тридцать.
— Пока.
Шепли уехал, а я медленно поднялся по ступенькам, ища в кармане ключ. Я не любил приходить домой, зная, что там нет Голубки. Со времени нашего знакомства не было ничего хуже, и это осталось неизменным. Теперь стало еще тоскливее, поскольку Шепли и Америки здесь больше не было.
Войдя в квартиру, я бросил бумажник на стойку бара. Внутри было ужасно тихо: даже Тотошку я на время нашего отсутствия отвез в гостиницу для животных. Я вздохнул. За прошедший год квартира сильно изменилась. Со стен исчезли постеры и барные вывески, на их месте появились наши фотографии и картины. Больше это не была холостяцкая берлога, но оно того стоило.
Я прошел в спальню, разделся до боксерских трусов «Келвин Кляйн», забрался в постель и завернулся в сине-зеленое одеяло в цветочек. Этой вещи здесь тоже никогда не появилось бы без участия Эбби. Я перевернул Голубкину подушку и положил на нее голову, вдыхая аромат своей жены.
Стрелки показывали два ночи. До нашей встречи еще двенадцать часов.