[21].
Афиши с рекламой так называемого Soirée Bavaroise [22] были расклеены по всем городам в округе. Они гласили: Venez nombreux, – что значит «приходите не одни», веселье начнется в 7 вечера. Мы договорились встретиться большой компанией. Британцы, конечно, приехали вовремя, хотя я не очень понимаю, зачем, ведь всем известно, что ни одно мероприятие не начинается в назначенное время. Наши французские друзья весьма разумно приехали к 9 часам, как и все остальные, а некоторые приезжали даже позже, после полуночи.
В меню были choucroute (квашеная капуста) и сосиски. Несмотря на мое опасение, что придется стоять в очереди за едой и опять нужно будет стать участником битвы у стола, ее ставили порционно на стол. Закуски начали подавать около 09.45, когда большинство британцев уже выпили несколько бокалов пива.
Так как север Франции известен своим пивом, я думала, что выбор будет большим, но нет, выбирать пришлось между двумя позициями. Винная карта была намного более впечатляющей, а еще там было шампанское – в общем, типичный французский пивной фестиваль.
Австрийская группа, играющая в стиле умпа-умпа, оказалась на деле французской и исполняла в основном французские песни, например Madison Twist [23] играла несколько раз. В нашей части Франции это очень популярная мелодия с 60-х годов и до сих пор. Иногда французы уж слишком придерживаются традиций. В данном случае речь идет о Джонни Холлидее, французском аналоге Элвиса. Джонни продолжает собирать огромные стадионы, и можно увидеть людей, которые носят футболки с его изображением в любой части Франции.
Madison Twist входит в обязательную программу на любом празднике в нашем регионе. Это прилипчивая мелодия, немного похожая на заставку сериала «Бэтмен»; и как только люди слышат первые ноты, они сразу бегут на площадку, выстраиваются в ряды и начинают танцевать.
Мне казалось, что это простой танец, поэтому я вытащила одну из подруг. Как только я повернулась к ней спиной, она вернулась к столу и оставила меня одну, прямо посреди рядов танцующих людей. К моему удивлению, танец оказался совсем не простым. Я пропускала все прыжки и шла влево, когда все шли вправо. Но на таких мероприятиях все строят из себя дураков, так что никто и не заметил танцующую не с той ноги англичанку.
Местом для выхода в свет был кафе-бар в Юкелье недалеко от нас. В нем происходили интеллектуальные споры, обсуждались последние сплетни и слухи. Обсуждение политических новостей ведется так, как будто все присутствующие лично знакомы с президентом и его приближенными. Если не знать, что месье Дюбарр никогда не выезжал дальше Пикарди, то можно подумать, что он провел неделю в Париже, работая шпионом среди политиков – comme cul et chemise, как говорит его дочь Анна. Если переводить дословно, это значит: «ладить как задница и рубашка», или «не разлей вода».
Бар открывается тогда, когда этого захочет владелец, то есть в обед, но не каждый день – иногда вечером и никогда не работает в воскресенье или в праздники. Он закрывается рано, потому что владелец любит смотреть телевизор и, как он говорит: «В жизни есть что-то помимо métro-boulot-dodo», – что означает тяжелый трудовой день (дословно «метро-работа-сон»).
Личная жизнь французских политиков часто обсуждается в баре. Несмотря на то что французы согласны с тем, что некоторые вещи не стоит предавать огласке, и заявляют, что даже президент достоин права на частную жизнь, они очень любят обсуждать ее, как и мы.
За последние несколько лет их привело в шок поведение некоторых политиков, например клевета со стороны бывших жен президента и интрижки одного из кандидатов с проститутками в отеле в Лилле.
– Я не очень понимаю, почему это всех так волнует – это даже не уровень истории с «бунга-бунга» и премьер-министром Италии Берлускони [24], – как-то раз сказала я, но, судя по всему, для французов любой вынос сора из избы кажется непозволительным. К моему удивлению, мои французские друзья предпочитают, когда медиа закрывают глаза на определенные вещи. Конечно, иногда они правы. Например, я не могу забыть, как Шэри Блэр [25] сказала, что Тони удовлетворяет ее во всех смыслах. Эта информация в некотором смысле травмировала меня, так что я согласна, что на некоторые вещи можно спокойно закрывать глаза.
В этот бар можно также сходить, если хочется узнать, что происходит в деревне или во Франции в целом. И если я хочу поехать в место, где никогда не была, здесь я всегда могу получить совет.
Однажды я вскользь упомянула, что побывала на мельнице в Лужи недалеко от Фрюжа. Семья владельцев мелет муку, печет хлеб и обучает желающих старым способам приготовления хлеба в большой печи, которую они называют la grand-mère [26]. По дороге я проезжала по деревне Вершен и заметила красивую готическую церковь с узорами на фасаде и высокими арочными витражами. Но больше всего мне запомнился крученый шпиль – в других странах его бы считали достопримечательностью, и туда съезжались бы туристы. Тут же это просто старинная церковь.
– А вы заметили щели в стенах? – спросил меня один из постоянных посетителей. – Оттуда лучники стреляли в английских захватчиков.
Все в баре начали смеяться. Им очень нравилось напоминать мне о том, что я из рода их древних врагов. Не было никакого смысла доказывать, что на самом деле мои предки – итальянцы. По их мнению, я – ростбиф (прозвище англичан среди французов) [27].
– Этот шпиль, – продолжила я, пытаясь отойти от темы вражды наших народов, которая была 600 лет назад. – Как потрясающе он загнулся.
Шпили скручиваются из-за высыхания дерева, но месье Дюбарр не верил в такие глупые объяснения.
– Уи-уи [28], знаете ли, когда-то давно молодые девицы в деревне совсем потеряли стыд и мораль, и когда девственница подошла к дверям храма, шпиль в удивлении наклонился к ней, а когда вернулся в исходное положение, он уже был закручен! – Он прервал свою речь и осмотрелся, проверяя, достаточно ли мы впечатлились историей. – Шпиль станет снова прямым только тогда, когда столь же странная вещь произойдет снова, – добавил он посмеиваясь. Его дочь отметила, что он рассказывает эту историю уже много лет, поэтому когда его не станет, она расскажет своему сыну эту легенду, чтобы она не потерялась.
Куда бы я ни поехала, как бы далеко это место ни было от нашей деревни, в баре обязательно найдется человек, который там был и может рассказать историю о нем.
Я съездила в Марсель:
– Ба-а, да там одни мошенники!
Я съездила в Лион:
– Ба-а, люди там думают, что они самые главные!
Я съездила в Париж:
– Ба-а, там одни грубияны!
Если вы живете во французской деревне и хотите по какой-то причине узнать, о чем думает мэр, сходите в местный бар. Тут вы получите такие знания, за которые любой политик заплатил бы вам деньги за молчание, а редактор газеты продал бы собственную мать, чтобы узнать эту информацию. Знала ли я, что мэр такой-то и такой-то деревни забирает себе общественную землю и отгораживает ее забором, думая, что никто не заметит? Слышала ли я о том, что английская леди в деревне по соседству является настоящей головной болью, потому что выступает против всего, что говорит мэр, просто потому что это весело?
Какая погода будет через неделю? Идите в наш местный бар в Юкелье – месье Легранд все вам расскажет. Он изучает муравьев, тритонов, кротов и лягушек и намного более точен, чем прогноз погоды. Посетители тоже обязательно дадут вам полезный совет, хотя я не всегда до конца могу понять, насколько они правдивы. Один мужчина мне сказал, что, когда становится холодно, нужно проверять лапы куриц и уток, чтобы они не застревали в промерзлой земле. Я никогда такого не видела, но он меня заверил, что ему пришлось буквально выдалбливать несколько уток из земли за последние несколько лет.
Большинство сплетен, которые обсуждаются в баре, были, как мне кажется, услышаны в аптеке, так как это место, где легко можно подслушать личные разговоры. Французы просто обожают болячки и лекарства. В аптеках постоянно длинные очереди, и люди уходят с гигантскими сумками, полными препаратов. Там всегда есть стул для тех, у кого не хватает выдержки стоять столько времени, ведь аптека – это единственное место, где люди почему-то согласны покорно дожидаться своей очереди, болтая о разных вещах. Стул всегда занят какой-нибудь старушкой-тихоней. Но не дайте себя обмануть! Она слушает все, о чем вы говорите, и обязательно поделится этим с остальными.
Глава 15. Повар-недоучка
Мы слышали много хорошего о французской здравоохранительной системе, но, слава богу, самим не приходилось проверять ее работу до одного момента. Это произошло, когда Марк заболел непонятной болезнью, которая вызывала сильную слабость. Как и многие мужчины, он долго упрямился и не хотел идти к врачу. Целую неделю я смотрела, как он мог есть только сухари и все равно корчился от боли, и не выдержала.
– Все, довольно, я запишу тебя на прием к англоязычному доктору в городе.
– Да к тому моменту мне уже станет лучше.
Мы оба привыкли к тому, что в Лондоне ожидание приема длится долго, ведь ко врачу приходится записываться за несколько дней, а иногда и недель. Я все равно позвонила. Было около 9 часов утра.
– Вы можете приехать к 11.30? – спросил доктор, который сам ответил на звонок.
Я аж рот открыла в изумлении.
Его офис представлял собой комнату в отремонтированном старом поместье. Его лучшие дни, конечно, уже были позади, но на что можно жаловаться, если в приемной тебе приходится сидеть всего 5 минут, а потом ты сразу заходишь к врачу?