Иногда нам встречаются люди, реже – машины, периодически – трактор, и водитель приветствует нас взмахом руки. Иногда мы видим Тьерри, когда он ведет лошадей с поля в конюшню. Они ужасно жадные звери, и я по собственному опыту узнала, что им нельзя показывать, что у меня с собой яблоко, которое я иногда беру для осликов, живущих на вершине холма. Лошади Тьерри украдут его из кармана и еще прихватят кусок штанов.
В наших краях много оленей. Они стоят в тени деревьев у кромки леса, абсолютно не двигаясь, и смотрят. Они всегда готовы сорваться с места, как только наши шумные собаки почувствуют их запах. В позапрошлом году прилетела пара аистов, и с тех пор их количество увеличивается. Их огромные гнезда можно увидеть на деревьях. По размеру они близки к шарам омелы, которые являются важной частью местного пейзажа. Благодаря этому гнезда отлично вписываются в него. Цапли сидят на столбиках оград, канюки планируют в небе, выискивая добычу, кролики и зайцы скачут по полям вместе с землеройками и сонями. Бруно один раз потревожил горностая, а тот в ответ поцарапал его морду и напугал до смерти.
Если бы вы мне сказали во время моей жизни в Лондоне, что больше всего удовольствия в жизни я буду получать от того, что надеваю резиновые сапоги и по грязи иду по пустынным проселочным дорогам с четырьмя псами и любуюсь природой, я бы подумала, что вы сошли с ума.
Глава 21. День рождения
Наступила вечеринка по поводу шестидесятилетия Жан-Клода. Неформальное мероприятие, как он нам сказал.
– Это mon anniversaire [51], и я устраиваю вечеринку у себя в гараже.
В этой части Франции не присылают тисненые приглашения. Днем ранее Бернадетт заглянула к нам, чтобы удостовериться, что мы придем, и чтобы попросить Марка помочь Жан-Клоду утром.
– Ему нужно отвезти шкаф в новый дом моей подруги мадам Дантон. Машина Марка как раз подходит по размеру, – сказала она чуть тише и немного наклонившись ко мне, как будто кто-то мог нас подслушать. В этом абсолютно не было необходимости, так как мы были одни в доме. – Мадам Дантон бросил муж. Он ушел к женщине помоложе. Она пришла домой раньше с работы в строительном агентстве и застукала его за un petit cinq-à-sept (так французы называют вечернее свидание).
Она кашлянула и продолжила:
– Мадам абсолютно опустошена. Она переехала в дом в соседней деревне, и там у нее нет мебели, поэтому все соседи ей помогают. У нас есть старый кухонный шкаф, но он слишком тяжелый, и Жан-Клод… Ну, вы понимаете, с его-то сердцем…
Сердце Жан-Клода часто обсуждают в деревне. Несколько лет назад он пережил инфаркт и часто говорит, что ему противопоказано любое напряжение. Он решительно придерживается этого подхода каждый день, поэтому, даже когда ходит в гости к теще, Клодетт, которая живет немногим дальше от него по дороге (а делает он это несколько раз в день), он проезжает эти 30 метров на машине, потому что иначе это опасно.
Клодетт и Жан-Клод каждый день работают в саду и выращивают овощи для всей семьи. У них живут овцы, куры, кролики, гуси и утки – это не питомцы, как у меня, они попадают в кастрюлю.
Ее сад находится через забор от нашего, и в первый год нашей жизни во Франции я очень хотела красоты, поэтому обильно высыпала семена цветов по всей площади. Каждый раз, когда я приходила, я видела, как они растут, и была готова к буйству красок, которое бы затмило выставку цветов в Челси. После этого я надолго уехала, так как мне надо было работать по выходным в Лондоне, и, когда я вернулась летом, я ничего не увидела. Молодые побеги кто-то съел.
Той ночью я вышла с джин-тоником в сад и стояла, вдыхая запах деревни. Как вдруг услышала шорох в конце сада.
Это была одна из куриц Клодетт. Она забралась на дерево со смежной стороны, запрыгнула на ветку нашего дерева и спрыгнула вниз в стиле «миссия невыполнима». Она подбежала к тому, что оставалось от моих клумб и начала копаться в земле.
Мы ее спугнули и перенесли через забор. На следующий вечер она сделала то же самое. Мы попробовали обрезать ветки, но птица нашла способ пробраться к нам другим способом – она была настоящим Рэмбо в мире куриц.
– Давай отнесем ее Клодетт, – сказала я Марку. – Возможно, она знает, как сделать так, чтобы она прекратила, – подрежет ей крылья или что-то в этом роде.
Марк поймал птицу и побрел во двор Клодетт. Она закрывает калитку, только когда идет спать.
Я объяснила, что курица постоянно приходит в наш сад и ест мои цветы, и спросила, можно ли что-то сделать, чтобы остановить ее.
– Конечно, – сказала Клодетт и свернула ей шею прямо на пороге. – Немного раньше, чем я планировала, но на воскресенье пойдет, – произнесла она с ангельской улыбкой. После этого, если ее животные заходили к нам во двор, мы не сообщали ей об этом.
Клодетт не шла на вечеринку Жан-Клода, потому что она ложится ровно в 7 часов вечера и делает так уже много лет. Она просыпается в 05.30 каждый день с момента свадьбы в 1950 году. Тогда она готовила завтрак для мужа перед тем, как он шел работать на ферме.
Нам сказали, что праздник начнется в 07.30. Мы совершенно не обратили на это внимания, потому что уже привыкли к местным порядкам. Когда французы говорят, к какому времени нужно прийти, они не имеют это в виду. Я лично не понимаю, почему они просто не могут сказать, во сколько точно они хотят вас видеть. Однажды нас пригласили на ужин соседи-французы.
– Приходите к 7 часам вечера, – сказали они. Так мы и сделали. Тогда мы были новичками и не знали, как надо.
Мы приехали вовремя. Хозяйка открыла дверь с удивленным взглядом. Таким взглядом, который как будто говорил: «Кто же это мог быть? Я никого не жду к 7 часам». Когда она увидела нас у порога, она была удивлена.
– Bonsoir, – сказала я, стараясь прервать неловкое молчание, которое не могло не быть неловким после того, как мы услышали, как ее муж крикнул: «Кто это, cherie ?[52]»
– Мы что-то перепутали?
Оказывается, во Франции всегда нужно приезжать минимум на 10–15 минут позже назначенного времени. Я однажды пригласила Жан-Клода и Бернадетт, а также некоторых других соседей выпить, и они пришли на два часа позже и думали, что это нормально!
На вечеринку Жан-Клода мы собрались приехать к 8 и были уверены, что в этот раз не оплошаем.
Мы шли вниз по холму с бутылкой виски для именинника и услышали громкую музыку, исходящую из мэрии.
– Ты уверен, что это в гараже? – спросила я, когда увидела, как очередная пара соседей перед нами свернула к мэрии, держа в руках подарки.
Жан-Клод живет рядом с мэрией, и, хотя мы сначала хотели пойти вместе со всеми, решили все же сначала удостовериться. Мы перешли по пешеходному переходу, который организовал мэр для деревни из 142 человек, где проезжает всего несколько машин в день, и сразу же увидели открытую дверь гаража Жан-Клода. Мы посчитали это хорошим знаком. К нашему удивлению, почти все гости были уже там. Иногда я думаю, что, сколько бы я ни жила тут, я никогда не смогу все делать правильно.
В гараже Жан-Клода располагается главный отопительный котел и машина Бернадетт, но по случаю праздников, которые устраиваются тут несколько раз в год, машину вывозят и на ее место ставят столы и стулья. Место для вечеринок здесь идеальное, хотя немного мешает свист бойлера. Как и на любом мероприятии во Франции, где собирается много друзей, сначала все должны поприветствовать друг друга поцелуем в щеку. В нашей деревне это два поцелуя, сначала в левую щеку, потом в правую. На то, чтобы поцеловать тридцать человек, у меня ушло достаточно много времени. В конце Бернадетт поджидала меня с бокалом коктейля Kir pétillant [53].
– Сегодня в мэрии свадьба, – сказала она. – Но мы, готова поспорить, продержимся дольше их.
Так я поняла, что праздник обещает быть долгим.
У барной стойки, сооруженной в гараже из деревянных паллет нашими бельгийскими соседями, шла оживленная дискуссия по поводу того, как открыть бочку с бельгийским пивом, которую они принесли. Это была большая металлическая канистра с отверстием, но, к сожалению, французские краны к нему не подходили. Это была серьезная проблема. Если кто-то приносит подарок для всех, его надо обязательно попробовать – таково правило.
– Возможно, мы можем сделать переходник, – с надеждой предложил Petit-Frère [54]. Его все так называют, и мне кажется, что я не одна не знаю его настоящего имени. У него было девять старших братьев и сестер, и при том, что ему 49 лет, его до сих пор так называют.
Они стали возиться с какой-то трубкой, но достаточно быстро эту идею забросили.
Все выдохнули, когда какой-то молодой человек сказал, что у него дома есть кран, который, возможно, подойдет. Он помчался к машине и быстро поехал.
– Где он живет? – спросила я.
– Примерно в получасе езды на машине отсюда.
Пока его не было, все пили пиво из банок и бутылок. Была теплая и влажная ночь. Пиво смешивали с «Пиконом» [55], получался коктейль. Я не очень люблю пиво, но в эту летнюю ночь пить его было приятно, так как оно было фруктовое и здорово освежало.
Конечно же, барбекю не началось до того, как вернулся мужчина с краном, хотя к тому моменту было уже 10 часов вечера. Когда он наконец приехал, все выдохнули с облегчением и пара мужчин начали осматривать деталь, чтобы понять, получится ли установить ее в диспенсер. Сосиски положили на гриль. Местные острые колбаски «мергези» (и другие виды) начали аппетитно шкворчать в лунном свете. На небе начали появляться звезды. Столы ломились от обилия салатов, хлеба, оливок и прочих деликатесов.
Бернадетт, как идеальная хозяйка, приглашала нас к столу… Ночь только начиналась!
После ужина заиграла музыка и начались танцы. Дверь гаража закрыли, столы освободили, а бочонок пива опустел. Только один человек выглядел грустно на этом празднике. Поль, университетский профессор, французский ученый старой школы, который написал несколько книг. Он любит говорить длинными витиеватыми предложениями со множеством эпитетов, которые всем остальным кажутся жутко скучными. Ему около шестидесяти, но выглядит он старше благодаря своей любви к домашнему crème de menthe