[56]. Не советую вам пробовать этот напиток, потому что, выпив целый стакан, вы можете обнаружить себя на следующий день лежащим на полу без малейшего представления, как вы там оказались, так как память он отбивает после первого глотка. Но если вы простыли, то он действительно может вам помочь.
На прошлое Рождество Поль поразил всех, когда уговорил кокетку Сильвию из соседней деревни сходить с ним на свидание. Она на двадцать лет его моложе, знойная французская красотка, так что отбоя от поклонников у нее нет, и все знают, что она достаточно разборчива.
Поэтому никто не понял, что она нашла в Поле, который носит мятые мешковатые и странно пахнущие костюмы, живет в ветхом старом доме и готов часами разговаривать.
Сердцу не прикажешь, как говорится.
Через несколько недель после начала их отношений Поль нашел цыпленка в своем саду. Это была a coup de foudre [57] для Поля. Всю неделю Сильвия работала вне дома рекламным агентом в Париже и Поль проводил время в одиночестве. Он взял цыпленка к себе, стал покупать ему еду и назвал его Шери.
Когда я говорю, что он взял цыпленка к себе, я имею в виду, что цыпленок стал жить с ним в доме.
Когда Сильвия вернулась домой на выходные, она пошла в гости к Полю и ее совершенно очаровала его привязанность к птице. Влюбленная пара провела все выходные, заботясь о птенчике.
Любовь Поля к Шери росла. Он везде таскал ее с собой. Мы высматривали его машину, чтобы посмотреть, как цыпленок сидит у него на плече, словно самый уродливый в мире попугай. Шери продолжала жить у него в доме, бегала везде (и делала то, что обычно делают курицы) и спала в коробке у изголовья кровати Поля.
Сильвию стала возмущать Шери, и я ее прекрасно понимаю. Последней каплей стало то, что Поль сказал, что Шери хотела бы спать с ним на подушке, а не в коробке.
Сильвия поставила ультиматум:
– Либо я, либо Шери.
Он, конечно, сентиментален, но отнюдь не дурак.
Шери была отдана местному фермеру, который обещал хорошо ухаживать за ней, а Поль вернулся домой к Сильвии, которая утирала ему слезы. К моменту вечеринки у Жан-Клода Сильвия все же бросила его. По слухам, она встретила профессора помоложе, с красивой машиной и чистым костюмом, который не жаловался постоянно на утрату курочки.
Мы с Марком отправились домой ранним утром.
Когда мы проходили мимо мэрии, мы услышали, что музыка все еще громко играет, но, когда мы заглянули в окна, увидели, что там осталось всего четверо мужчин, играющих в карты за круглым столом, а еще один мужчина танцевал в одиночестве посередине salle des fêtes [58]. Он был одет в ковбойский костюм, а сверху на нем был длинный кожаный плащ в стиле «Матрицы» – в такую жару! Типичные французы. Никто не хотел, чтобы их праздник закончился раньше другого.
Мы открыли дверь нашего домика, поднялись вверх по лестнице и провалились в глубокий сон. Мне снилось, что я родила имбирного человечка, а наутро, когда мы проснулись, я поклялась больше никогда не пить пиво с Пиконом.
На следующий день был мой день рождения. Денег, как и всегда, было немного, и мы договорились, что постараемся растянуть наши накопления на максимально долгий период, поэтому мы решили, что на день рождения я получу чашку с чаем в кровать. В общем, я была не против, так как именно я каждое утро встаю пораньше, чтобы покормить птиц и погулять с собаками. Тем не менее в тот день я получила неожиданный подарок.
У нашей задней двери откуда-то взялся черный жалкий котенок. Он был голоден, в некоторых местах виднелись проплешины, и на глазу была какая-то болезнь. Он был очень плох: внутренние веки были полностью покрыты болячкой, поэтому его глаза были красные и опухшие. У него были блохи, кошачий грипп и глисты. Он был дикий и злобный; когда я попыталась взять его, чтобы отвезти к ветеринару, он так сильно укусил меня, что его маленькие зубки прокусили мой ноготь. Он занес мне какую-то заразу. Конечно, это была моя вина, ведь бедняга ничего не мог видеть и испытывал жуткую боль.
И хотя я совсем не хотела больше никаких животных, я не могла оставить его умирать, я ведь видела, как он страдает. Целую неделю я выносила ему еду к задней двери. Он стал спать на стоге сена в саду и есть принесенную еду. Через какое-то время я смогла поднять его и положить в переноску, чтобы отвезти к нашему любимому доктору.
– Сколько у вас теперь котов? – спросил он.
– Ну, если он у нас останется, будет шестым, – ответила я.
– Вам нужно прекратить. Я видел это у других эмигрантов. Сначала у вас один кот, потом два, потом шесть, а потом уже двадцать шесть. Вы будете моим лучшим клиентом, но вам это не пойдет на пользу, как и вашим котам. Пообещайте мне, что попробуете остановиться.
Я сказала, что попробую. Я правда не хотела, чтобы это повторялось. Я много путешествую, и Марку, моим друзьям или родственникам приходится приглядывать за зверинцем во время моих разъездов. Но оставить настолько слабого и страдающего котенка я не могла.
– Таков закон природы, – сказал мой мудрый ветеринар. Конечно же, я знала, что он прав, но…
Я назвала котенка Хэнк Марвин[59], потому что он был очень тощим. К моему недовольству, все называют его Жутким Марвином, потому что он действительно выглядит жутковато. Шерсть у него так до конца и не отросла, из-за глазной инфекции он остался слепым на один глаз, и он никогда не станет большим котом, так и останется карликовым, но зато счастливым.
На той же неделе, когда появился Хэнк Марвин, у одной из моих уток родились утята. К сожалению, новоиспеченная мать запустила утят в пруд, и они не смогли оттуда выбраться. Я увидела, как один из них отчаянно барахтался в воде, а остальные четверо, к сожалению, утонули. Их мать не было нигде видно. Я отнесла единственного выжившего домой, вытерла его насухо и поместила под инфракрасную лампу, чтобы он согрелся. Я назвала его Лаки. Он прожил в тележке (даже не спрашивайте) рядом с моим письменным столом около трех недель. Я не знаю, что бы сказал ветеринар об этой истории. Без опытной мамы, которая бы заботилась об этом малыше, он бы скорее всего просто погиб в саду. Ему нужно было немного подрасти, перед тем как присоединиться к остальным птицам. После того как он окреп, я выпустила его к уткам, и он каждый раз ходил за мной по пятам, как будто был привязан ко мне невидимой нитью.
Несмотря на мои лучшие побуждения, я быстро превратилась в Сумасшедшую эмигрантку с котами. Затем в Сумасшедшую эмигрантку с собаками. Потом – в Сумасшедшую эмигрантку с курицами и утками.
Глава 22. Земля, где текут молоко и мед
Достаточно быстро нам стало понятно, что иметь большой сад в деревне во Франции не очень легко.
До того как мы начали жить здесь, каждый наш визит превращался в битву за контроль над домом и садом. Акр земли (примерно 40,4 сотки) может не показаться большой площадью, но, если вы привыкли к площади, достаточной только для того, чтобы обойти припаркованную машину, это может стать пугающей перспективой.
Мы не могли себе позволить платить кому-то, чтобы косили траву и следили за газоном, так что нам пришлось закатать рукава и начать делать это самим. По своей наивности я полагала, что, как только мы начнем жить там постоянно, мы сможем лучше управляться с садом. Я, конечно же, ошибалась.
Мы решили, что купим себе газонокосилку-трактор, чтобы процесс покоса газона стал легче и веселее. Но веселее не для нас, как мы быстро поняли.
Одним летним днем Марк спокойно разъезжал по саду, когда кто-то, как мы поняли, один из наших соседей, появился из ниоткуда на своей газонокосилке. Мы никогда не видели его, и он не представился нам.
Он поехал на наш газон и начал гнаться за моим мужем. Они ездили туда-сюда, не говоря друг другу ни слова. Это был, конечно, не Ле-Ман [60], но ни один из них не был готов проиграть эту гонку.
И они «гонялись» со скоростью упорных, но старых улиток до тех пор, пока не остался последний клочок нескошенной травы. Тогда сосед поднял руку, развернулся и выехал за ворота.
Мы смотрели, как он удалялся от нашего дома, и стояли в полном шоке.
– Это что сейчас произошло? – спросил Марк.
– По всей видимости, самая медленная гонка в мире. Я думаю, что можно позвонить в Книгу рекордов Гиннесса.
– Кто это был?
– Я не знаю.
– Посмотри на траву.
– Да, выглядит так, как будто к нам прилетели инопланетяне-дислексики и сделали худшие в истории круги на полях.
– Ну, во всяком случае, трава покошена.
– Давай быстро подрежем изгородь, а то я боюсь, что он может вернуться.
Мы никогда больше его не видели. Возможно, он не был нашим соседом и газонокосилка была его средством передвижения. Здесь возможно все.
Однажды я была на парковке супермаркета во Фрюже и увидела, как трактор припарковался рядом с моей машиной. Из кабины вышла семья из четырех человек и отправилась за покупками. Когда они вернулись к трактору, положили покупки в ковш, запрыгнули в кабину и поехали дальше.
Мы с удивлением поняли, что наши соседи спокойно могут зайти или заехать к нам в любой момент.
Земля, принадлежащая нам, представляла собой два небольших поля, разделенных насаждениями боярышника, и еще несколько полей в конце сада. Чтобы косить траву было легче, мы решили избавиться от изгороди, несмотря на то что сосед на газонокосилке мог вернуться в любой момент. Это была неблагодарная работа. Мы начали делать все с осторожностью, так как насаждения были старыми и их корни глубоко уходили в землю. Спустя три часа мы поняли, что проделали лишь небольшую дыру. К нам зашел Жан-Клод. Скорее всего, он смотрел на идиотов-англичан из-за забора и, раздраженный нашими тщетными усилиями, решил предложить свою помощь.